Ленка, такая же высокая, как я, была бы здорово на меня похожа, имей она зеленые глаза и белокурые волосы, а я – родинку на левой щеке. Но Ленка черноглазая брюнетка. И тоже волк-одиночка. С ее профессией, как и с моей, это тоже норма.

– Таня, как я по тебе соскучилась! Столько всего накопилось, за всю ночь не пересказать.

– А как же гадание?

– А мы приятное с полезным совмещать будем. Я вот пасьянс принесла старинный.

Она извлекла из миниатюрной сумочки пачку малогабаритных открыток, объединенных названием «Старовинна ворожба».

– Свечи есть?

Я как-то не подумала, что сие таинство должно происходить при свечах, и покачала головой:

– Не-а.

– А-а! Что бы ты без меня делала? – Она извлекла из сумочки четыре белых толстых свечи.

А я подумала, что без нее я, возможно, уже спала бы, или читала, или телевизор смотрела.

– Ой! Какой у тебя запах: справа лес, слева ресторан.

– Так куда сначала: налево или направо?

– Давай налево. Ближе к сердцу.

И мы прямиком отправились на кухню.

Время приближалось к полуночи. Шампанское мы решили оставить на начало Нового года и пока разминались красненьким, не слишком экономя силы к генеральному сражению.

Ленка без умолку потчевала меня школьными историями, порой весьма забавными. Я по большей части слушала. Именно за это и любит меня моя подруга – за талант слушателя, внимательного и терпеливого.

Наевшись основательно и нарушив тем самым все правила, призванные поддерживать фигуру в идеале, мы приступили к основному действию – гаданию. И, выключив свет, зажгли две свечи, поместив их в стаканы с солью. Ленка предложила гадать перед зеркалом, на что получила конкретный отказ, едва не сопроводившийся нервным срывом.

– Ни за что! Смотреть в зеркало ночью, да еще при свечах. Ни за что!

– Тоже мне детектив. Под пули лезешь – не боишься, а тут дело житейское.

Уговоры на меня не подействовали.

– Нет. Бесполезно. Зеркал ночью я боюсь.

– Ну хорошо, тогда давай на блюдце погадаем.

Ленка принялась уверять меня, что в прошлом году, когда она гадала с девчатами, блюдце вертелось как бешеное. Они едва успевали вопросы задавать.

На этот способ гадания я милостиво согласилась, не веря ни на йоту в физические данные духов, которые обязаны были пустить в пляс по столу блюдце.

И то ли духи были не в настроении, то ли мое скептическое отношение к священнодействию обидело их, но блюдце лежало как приклеенное, несмотря на усиленные биотоки Ленки и ее мощные попытки проявить способность телекинеза.

Взглянув на ее выпученные глаза и дрожащие от напряжения руки, я расхохоталась и сказала:

– Ша! Финита ла комэдиа. Время пить «Херши». Но по случаю Нового года мы заменим его шампанским. И по случаю того, что сосуд с токайским иссяк. – Я для подтверждения своих слов продемонстрировала пустую бутылку.

Мы налили шампанского и выпили его стоя.

Шампанское, объединившись с токайским, проделали должную работу в наших организмах. Было так мило, уютно и очень тепло.

– Может, музыку включить, а, Лен?

– Давай. – Ленка уже принималась хохотать по поводу и без повода. Ее врожденная болтливость прогрессировала. О том, какие метаморфозы происходили со мной, – судить Ленке.

Негромкая музыка при свечах прибавила мне романтики и благодушия.

Я рассказала Ленке о своей намечающейся работе, о приглашении на презентацию. Показала пригласительный билет. Подруга была в диком восторге. Класс! Вот я понимаю – работа! Не то что у нас – сплошные серые будни. Только открытый урок и встряхивает. Так к нему пока готовишься, целый месяц в предынфарктном состоянии ходишь. А потом опустошение.

Я не стала ее разочаровывать, повествуя о своих серых буднях и горьких разочарованиях. Дошла очередь до пасьянса, который надо было выкладывать по три раза. У Ленки символы чередовались: ей выпадали и изменения в жизни, и открытый путь, и известия. А мне все три раза наглым образом вываливалась жирная свинья, означающая неприятности. Выпал колокол – удар. Правда, однажды выпал рядом со свиньей кошелек с монетами. Но даже он в таком соседстве меня не обрадовал.

По ходу этого гадания иссякло шампанское. Но эту потерю возместило содержимое Ленкиной сумки.

Допив свой фужер, я сказала подруге:

– Нет, Лен, все это ботва. Я только костям верю.

Она, конечно же, была посвящена в тайну косточек и, пьяно хихикнув, махнула рукой:

– Тащи.

Ее больше всего волновал вопрос о возможности замужества в текущем году.

Комбинация чисел 14 + 28 + 2 явно обрадовала Ленку, поскольку твердо пообещала «приятное знакомство с умным человеком».

Ленка энергично потерла ладони одна о другую.

– Видишь, Танечка, не все в моей бабьей жизни потеряно.

Подруга моя категорически потребовала повторить шампанское. Мы опорожнили фужеры и пожевали шоколада.

– Ну что, Тань, давай ты.

Я не имела права загадывать так далеко, как Елена: меня интересовала ближайшая неделя.

23 + 4 + 32 – «Какая-то неприятность заставит вас покинуть свой дом».

– О-ля-ля. Мой дом – моя крепость. Я не собираюсь его покидать из-за неприятностей. Я протестую! – Я ударила кулаком по столу и рассмеялась.

– Таня, а кости твои – тоже ботва. Ну их на фиг! Ин вино веритас!

Она взмахнула фужером, как знаменем, и плюхнула его на стол. Фужер не выдержал нагрузки, и ножка его отвалилась.

– Таня, это к счастью! Давай другой.

Я обещанное счастье восприняла с меньшим энтузиазмом, чем Ленка. Счастье будет или нет, а материальная затрата налицо. Но, взглянув на бутылку, я поняла, что фужер больше не понадобится.

– Все, Лена. Пьем кофе.

– Зачем кофе? У меня еще водка есть. – Она разошлась не на шутку. – Раз гадание обещает мне семейное счастье, значит, грех нам с тобой за такое дело не принять как следует.

– Лен, а может, кофе или чаю и спать?

– Тань, ну не каждый же день мы вот так расслабляемся. По последней. И спать.

Я достала коньяк и рюмки, зевая и проклиная себя за моральную неустойчивость. Ведь обещала же костям быть паинькой.

Дальнейшее продолжение ночи я уже плохо помню. Помню только, что несколько раз кланялась унитазу и просила прощения у Господа. Но и тот и другой были ко мне беспощадны.

Первая мысль, которая посетила меня с пробуждением, была: «Лучше бы я вчера умерла». Раскладушка, на которой спала моя подруга, была пуста.

В ванной лилась вода и слышался грудной голос Елены, напевающий: «Когда-то, когда-то, в былые года, была я красива, была молода».

Да, закалка что надо. Пора перенимать опыт. В моей работе пригодится. Видно, моя подруга прошла более суровую школу выживания. Попытка оторвать голову от подушки дорого мне обошлась. В висках стучало, перед глазами запорхали золотистые мухи. К горлу подкатывался ком.

Я со стоном откинулась на подушку. Телефон заставил меня сделать новую попытку подняться, снова неудачную. На мое счастье, выплыла из ванной Ленка – свежая и довольная жизнью, и взяла трубку.

– Да. Слушаю вас. Нет, это ее подруга. Таня немного приболела. Да, она приняла аспирин. Если не трудно, перезвоните через час. Она спит сейчас. Да, я все передам. Не волнуйтесь.

Она заботливо склонилась надо мной, дыхнув таким перегаром, что я, забыв о бесчисленных молоточках в висках, помчалась в туалет.

О Господи, прости мне все прегрешения!

Когда я вышла оттуда, с кухни запахло сосисками, и мне пришлось сразу же вернуться назад, проклиная свой нестойкий характер. Ленка постучала в дверь в разгар «беседы».

– Таня, вылезай. Я тебя мигом вылечу.

Я выползла, охая и стеная. Взглянув на себя в зеркало, я ужаснулась:

– Боже! Откуда здесь рожи такие мерзкие?

На меня смотрело бледное существо с синими губами и ввалившимися потухшими глазами. Волосы напоминали водоросли из торфяного болота.

– Таня, на, выпей рюмку коньяка. Все как рукой снимет.