— Но откуда это письмо у Джарира⁉

— Не знаю, но я вас очень прошу — не говорите ему, что я украл это письмо.

— Ладно, — согласился Натан, а потом добавил, — отведи меня к нему. Узнаю, где он виделся с Аврелиев последний раз, а заодно послушаю, что он предлагает.

Теперь Натан наконец решился.

[1] Сакердосами называли священнослужителей в Эзилате (слово андайское). Название происходит от двух слов: от sacer «священный, святой; проклятый», из старого saceres; предположительно восходит к древнеандайскому. *saq- «ограждать; защищать»; и dos — подарок.

[2] Рих с айтмарского ريح rih — ветер.

[3] Продажа, хранение и использование магических предметов, а также использование магии было запрещено во времена расцвета Андатской империи (Империи Марка Великого). Вся легкая магия была монополизирована священнослужителями, а остальная была вне закона. Вскоре после скоропостижного распада империи, люди вновь стали прибегать к «народным» средствам и к услугам всевозможных магов. Новые правители не предпринимали никаких действий, чтобы остановить ее распространение несмотря на то, что практически всем было известно ее пагубное влияние как на людей, так и на мир в целом. О влиянии магии можно прочитать в выдержке из древних записей.

[4] Аекор — древний город-порт, расположенный на острове Яконд.

[5] Неделя Савинга — праздник плодородия, который отмечают в марте все население страны Эзилат и близлижайшие страны к нему. В течение этих праздников принято закапывать различные продукты в землю и просить богов, чтобы они послали хороший урожай.

[6] С андайского deus amplectaris — объятия бога.

Глава IV

Рих, часть 2

Тем днем Лотар вспомнил, как всего два-три года назад скитался по родному городу в поисках пропитания, чем поживиться. Сейчас он был так далеко от дома и вновь вынужден смотреть голодными глазами на чужую еду. Ему негде было ночевать, в кармане не было ни гроша. Спустя день безуспешных попыток найти какой-то способ добраться домой, он устроился спать в амбаре за мостом, где жили люди побогаче.

С утра его разбудило чириканье птиц и теплые лучи солнца. Сначала Лотар услышал негромкое чириканье — птицы только готовились петь и словно прочищали свое горлышко. Примерно через полчаса, когда солнце взошло, начался настоящий птичий хор. Воробьи, дрозды, зяблики и другие мелкие птицы, названия которых он не знал, запели каждый свою песню, сидя на ветках деревьев или на изгородях. Они пели все вместе — их песня сливается в общий фон, и совсем не давали Лотару спать. Живот Лотара был пуст и урчал будто котел с кипящей водой.

Перед сном он долго размышлял о мотивах своего поступка и, когда уже было ясно, что на «Рих» ему не попасть, он понял, что поступил низко, уговорив Натана пойти на корабль. Он решил рассказать ему всю правду, а там может старик и подскажет, как ему добраться домой.

Людей на улицах еще не было. Солнце только-только показалось из-за горизонта и в воздухе витала сизо-молочная дымка. Лотар почти пришел к дому старого портного, но стоило ему свернуть на нужную улицу, как он увидел, что несколько стражников уже стоят около входной арки. Неприятное чувство голода сменилось еще более неприятные чувством тревоги. «Что там происходит? Их трое. Они поджидают Натана?» — подумал Лотар. Стражники что-то бурно обсуждали, не стесняясь кого-то разбудить своим громким смехом, как вдруг их болтовня прекратилась. Из дома вышли еще трое, во главе с Титом. Они вывели Натана из дома. Старик шел понуро и совсем не пытался сопротивляться. Тит заметил Лотара — они посмотрели друг на друга. У юноши екнуло в животе, и он отвернулся, будто стоял там просто так. Уже через секунду он осознал, что выглядел слишком странно, поэтому решительно зашагал в соседний переулок, чтобы не привлекать внимания. Уже из-за угла он стал подсматривать за происходящим. Лотар все понял: старика повели в темницу, его ждал суд. Лотар увидел, что у Натана в руках был сверток. Один из стражников схватил его за руку:

— Что это? — крикнул он.

— Ничего. Это личное, — ответил Натан.

Лотар увидел, как стражник выхватил свиток и раскрыл его. Лица Натана не было видно.

«Это письмо? От твоей шлюшки? Забудь про нее!» — смеясь спросил стражник, а потом бросил письмо под ноги и стал топтаться по нему.

Стражники не долго возились на одном месте и отправились прочь. Лотар замешкался: он боролся с желанием проникнуть в дом портного и найти хоть немного еды и страхом потерять конвой из вида. Наконец выбор был сделан, и он пошел осторожно вдоль заборов и домов за стражниками.

Плутая по городским улицам, конвой вывел Натана на небольшую площадь, по центру которой был сооружен помост с колодками и эшафот — их было несколько комплектов, и в некоторых из них уже были заключенные. Не далеко от этого помоста располагалась темница, у входа в которую стояла еще несколько человек из стражи. Натана завели внутрь. Лотар некоторое время смотрел ему вслед в смятении. Чем он мог ему помочь? Да и что теперь делать ему самому? Но одно он мог сделать наверняка. Он решил найти письмо Натана, чтобы сохранить его.

* * *

— Ты глупец, раз не покинул город, старик! — Натан нутром чувствовал, как Тит навис над ним; его шепот слышался не правым ухом, а будто бы исходил изнутри. — На что ты надеялся? Я дал тебе целый день, чтобы покинуть Эзилат, но ты остался. Почему?

— Не твое дело, — резко ответил Натан.

— Как хочешь, старик. Но на оправдание не надейся.

Тит кивнул одному из солдат и быстро ушел. Воин подхватил Натана под руку и повел его по темному коридору темницы куда-то в глубь. Узкий коридор был наполнен пещерным холодом; потоки воздуха сквозили по нему, попадая внутрь через узкие оконца, завывали, вселяя ощущение одиночества и боли. Натана подвели к одной из самых глубоко расположенных камер. Стражник открыл засов и затолкал портного внутрь, затем безмолвно закрыл дверь и ушел прочь. Его шаги были слышны еще долго.

Натан огляделся. В камере стояла кромешная тьма, словно в запертом склепе. Лишь через узкую дырку почти под потолком пробивался единственный тонкий лучик света. Свет рассекал помещение пополам и падал круглым зайчиком на пол ближе к противоположенной стене. «Вот и вся надежда — такая же слабая, практически незримая, как и этот пучок солнца во тьме моего последнего пристанища», — подумал Натан. Камера была пять шагов в ширину и в длину, пол под небольшим углом к центру, где находился сливной сток. Все помещение было залито мраком. Натан не сразу заметил, что кто-то еще пошевелился в углу.

— Еще один… — измученный и болезненный голос, с трудом пробивающийся сквозь темноту, послышался из противоположенного угла.

— Кто здесь? — спросил Натан, всматриваясь в черноту помещения.

Послышалось тяжелое шарканье, слабо заметный силуэт появился из темноты. Луч света осветил облик заключенного. Это был мужчина, на вид моложе Натана, такой же ростом, но крепкий и статный, хотя сильно сутулился. Лицо было строгим, но растрепанная борода говорила о том, что он уже долго не мог за собой ухаживать. Натан сразу приметил глаза: до чего же у него были они уставшие и потерянные, будто его лишили всего самого ценного.

Мужчина посмотрел на Натана.

— Я узнаю тебя, но не могу вспомнить твоего имени. Ты тот самый портной, да… Напомни-ка свое имя.

— Натан, — неуверенно ответил портной.

— Точно. Натан. Да-да-да.

Человек развернулся и пошел обратно во тьму, откуда вышел, пришептывая что-то себе под нос.

— А кто ты? — спросил Натан. Черты лица заключенного тоже показались ему знакомыми, но заключенный не ответил. Натан робко ждал.

— За что тебя? — наконец раздался голос из темноты.

Натан стоял по среди камеры, не зная, куда ему податься. Он также не знал, что ему ответить и нужно ли было это делать. Лицо его наполнилось отчаянной обреченностью, уголки губ чуть заметно тряслись, но он сам только-только начал понимать, где он.