– Паха, – цежу я в трубку, уже дома усаживаясь в кресло. Включаю ноут. День начался даже и не позавидуешь. Не день, а бедлам. – На утро все отменяем. Давай уже часиков в пять в офисе пересечемся. Ты на месте будешь?

– Акрам! У меня форс-мажор! – удивляет Паша резким восклицанием. – Сегодня какой-то коллапс. Я застрял наглухо, еще даже до области не доехал. Так и знал, что лучше ночью было выдвигаться. В общем: мне кровь из носа сегодня надо ехать к Мамаеву, потому что уже завтра его в городе не застать! Там документов целая гора. Через тебя еще не прошли. Давай я сейчас с юротделом свяжусь, они все подготовят, через бухгалтерию пропустят и потом тебе на подпись!

– Я в офисе появлюсь часам к четырем-пяти, не раньше. Так что думай еще.

– Зашибись. А сейчас ты где?

– Дома. Часов до двенадцати точно.

– Дома… дома… дома… – тараторит в трубку Паша. Уже прокручивая в голове варианты. – Ну давай отправлю к тебе кого-то? А потом как раз в обед перехвачу. Устроит? Черкануть автографы сможешь?

– Да. Жду. Отбой.

Сегодня реально какая-то засада. Паша, как и обещал, передал мне документы.

– Проходите, – деловито роняю я, указывая в сторону кухни, мимолетно бросая на гостью невидящий взгляд. Мой рабочий стол и ноутбук с принтером находятся в спальне. Не поведу ведь я девчонку туда.

Она немногословна, и меня это устраивает. Располагает бумаги на столе, кратко объясняет, что к чему. Ах да, Паша сказал, что ее зовут Рита.

– Рита, я могу предложить вам кофе, – вежливо предлагаю я, потому как на углу стола стоит мой наполовину остывший напиток, а пить его в одиночестве – попахивает дурным тоном.

– Буду благодарна, – роняет девушка, вытаскивая из увесистой папки первую пачку документов.

Я откладываю в сторону ручку и включаю кофе машину. Наливаю девушке обещанный напиток и передаю чашку.

Усаживаюсь за стол, торопливо подписываю часть документов.

Тянусь к своей кружке и делаю глоток, морщусь. Не перевариваю остывший кофе. Отставляю его в сторону и только решаю налить себе свежий горячий напиток, как пальцы слегка заплетаются, нечаянно опрокидывая чашечку. Рита тихо вскрикивает от неожиданности, салфетками пытаясь как-то исправить ситуацию, а я вмиг оказываюсь на ногах, чертыхаясь про себя. Противное темно-коричневое пятно продолжает расползаться по поверхности стола и бумагам. Еще и меня задело: и джинсы, и футболку.

Прекрасный день! Удача сопутствует с самого утра!

Я извиняюсь и прошу Риту связаться с Пашей. Сказать ему, чтобы срочно выслал мне на почту электронные экземпляры. Печати повторно доставят потом. Справятся как-нибудь!

Стараясь держать себя в руках, я коротко сообщаю:

– Сейчас вернусь.

– Налить еще чашку?

– Да, пожалуйста, – роняю я безотчетно. Что за день, а?!

И выхожу с кухни.

В спальне цепляю домашние штаны и свежую футболку. Наскоро переодеваюсь в ванной, отмывая живот от липких пятен. С кухни доносится громкий звук заработавшей кофемолки. А еще… пальцы мои замирают в воздухе, отбрасывая в сторону футболку. Которую я так и не успел надеть: отвлекся на внезапный громкий лязг и характерный хлопок входной двери.

Не понял…

Цепляя полотенце, наскоро обтираю руки и шагаю в коридор. Внутри все обмирает.

Зорина!

У меня аж дыхание перехватывает. Я застываю в замешательстве, сбитый с толка. Должен сейчас сказать что-то. Что-то очень важное для нас двоих, но выходит только мягкое:

– Привет…

Но как только моего напряженного слуга касается тихий звук торопливых шагов, до меня доходит вся нелепость ситуации.

И, конечно же, именно в этот момент в коридоре показывается Рита.

– Там уже кофе готов, я хотела спросить…

С красноречиво стоящей женской обуви на пороге Зоря переводит потрясенный взгляд на мою «гостью».

Провалиться мне на этом самом месте! Хуже и не придумаешь!

Глаза Зорины мгновенно тускнеют, пальцы судорожно впиваются в металлическую связку.

– Вижу, что не вовремя, извини, – натянуто выдавливает она. – Не буду мешать. Вот ключи.

Они выпадают из ее трясущихся рук, с сокрушительным грохотом падают на пол. Я наклоняюсь, чтобы поднять их и возразить хоть чем-то. Но Зорина оказывается проворнее. Гордо расправляя плечи, уже швыряет связку на комод. И выскакивает прочь.

Я, ни на что уже не обращая внимания, пулей мчусь за ней. Успеваю натянуть кроссы и несусь следом за Зориной. Все остальное резко потеряло смысл. Напряжение ярко пылает в груди. Пульс лупит в виски, отдаваясь барабанной дробью в голове. Я успеваю мягко схватить Зорину за запястье и развернуть к себе.

Замираем…

Она так пронзительно смотрит. В мерцающих глубоких, как синее море, глазах горит невысказанный упрек, и душит, душит, душит меня… По телу бежит легкая дрожь.

Я слегка наклоняюсь, и мы оказываемся лицом к лицу, но все слова вдруг застревают в горле, как та самая кость.

– Акрам! – дергаясь от неожиданности, она повышает голос, в нем так явственно звенят нотки обвинения, полосуя до крови. Зоря старается высвободиться, ретиво отдирая мои пальцы.

Я, наконец, расслабляю кисть и отнимаю руку. На доли секунды Зорина чувствует свободу и уже собирается вновь броситься от меня наутек, но тут же оказывается в плену. Нет, я ее не касаюсь, всего лишь упираюсь в стену ладонями, отрезая выход, отнимая возможность оставить меня позади. В ее прошлом…

– Вообще все не так! – горячо возражаю я в ответ на ее молчаливый укор. – Она просто документы срочные привезла! И все!

Внутри меня буря, грудь ходит ходуном. Я не знаю, что мне сделать, чтобы она поверила. Ни одного слова от меня она слышать не хочет. Знала, что в такое время меня обычно не застать дома, поэтому его и выбрала. Чтобы не пересекаться.

– Прекрасно, – холодно твердит она, пока изморозью заволакивает душу. – Тогда вам не стоит отвлекаться.

– Я реально тебе говорю! Я сейчас бумаги подпишу, и она Паше отвезет их. Это из его отдела, – настаиваю я впустую.

– Акрам, – устало выдыхает Зоря. – Я приехала не для того, чтобы без конца слушать твои отговорки. Я хотела тихо и спокойно забрать вещи. Но знаешь… все самое важное я уже увезла. Поэтому лишнее можешь сгрести в мусорные пакеты и отнести на помойку.

– Пойдем, вместе все сложим. И я сам помогу тебе их отвезти к маме. Ничего из твоих вещей я выбрасывать не собираюсь, Зорь.

– Я уже сказала, обойдусь без них. И… еще, – она опускает взгляд на сумочку. Дрожащими пальчиками силится справиться с молнией, но ничего не выходит, замок заело, и она продолжает его нервно дергать.

Я мягко помогаю, осторожно касаясь ее пальчиков, и Зорина вытягивает из бокового кармана… черный брелок.

Вытаращиваюсь на него. Я в шоке…

– Спасибо. Мне было приятно, – произносит она как прощание. А у меня на душе разливается черная краска.

Не ожидал… Нет, я, безусловно, понимал, что Зорина не шутит и не играет на моих эмоциях, что она вполне серьезна и решение приняла взвешенное, обдумывала она его долго, но…

Это контрольный в голову.

Как сквозь пелену тумана наблюдаю за ней. Ощущаю тепло ее касания. А затем умеренную прохладу, растекающуюся по центру ладони. Опускаю одурелый взор, ошеломленно разглядывая ключи от машины. Той самой, которую я подарил Зорине на день рождения.

Незадолго до этого она после долгих уговоров переехала ко мне. Я хотел ее порадовать, сделать приятное. Пытался показать, что она для меня не очередная. Не одна из.

Я не знаю, куда позже ушло былое очарование, куда делись трепетность и сладкое опьянение, проникновенность и упоение. Куда…

Я многое делал неправильно. И сейчас сам себе не могу объяснить, в какой момент свернул не туда.

Вроде все было хорошо, а потом… всё резко начало ломаться.

Я не знаю, что произошло. Я не готов был идти дальше, боялся сделать серьезный шаг. Но и отпустить не мог, разрушив все, что у нас есть, все, что нас связывает. Перешагнуть, забыть… не получится. Не смогу. И вперед не могу, страшась допустить самую страшную ошибку и сломать нас обоих. И назад не могу… без нее.