Лес быстро темнел, стало зябко, и Венька почувствовал, что у него дрожат руки. Он снова посмотрел на вальдшнепа. Птица была мертва. С минуту постояв в нерешительности, Венька прислонил ружьё к дереву и достал из-за голенища настоящий охотничий нож. Выбрав травяной островок посуше, он опустился на колени и принялся ковырять крепким широким лезвием едва оттаявшую землю. Когда он закончил, на небе уже проявились первые звёзды. Венька осторожно перенёс в ямку почти невесомое тельце убитого вальдшнепа и, как ребёнок в песочнице, начал ладонями сгребать холодную мокрую почву, засыпая могилу. Потом он вымыл в луже застывшие руки и открыл ружьё. Разрядив двустволку, Венька посмотрел последний раз на едва различимый в темноте могильный холмик и выбросил в замутнённую воду стреляную гильзу вместе со вторым патроном. Потом защёлкнул стволы и напрямик двинулся в сторону шоссе, не разбирая дороги и не обращая внимания на гибкие упругие ветки, которые больно хлестали его по лицу.

Про букашку.

Жила-была маленькая Букашка. И были у неё маленькие детки. Букашка — маленькая, а детки — ещё меньше. Совсем крохотные. Как-то утром встала Букашка, открыла холодильник, а там пусто. Совсем. «Вот беда, — думает Букашка, — детки проснутся, а есть нечего». И побежала Букашка на поиски еды. Видит, висит на стебельке совсем низко прекрасная вкусная ягодка. Хотела Букашка её сорвать, а тут Жук-Великан. Оттолкнул он Букашку грубо, схватил ягодку, да и был таков. Вздохнула Букашка горько и побежала дальше. Смотрит, а на высоком колючем кусте висит невиданной красоты орешек. Висит, на солнышке всеми цветами светится. Подумала-подумала Букашка и полезла вверх по колючему кусту. Лезет, лезет она к орешку, уж исцарапалась вся, а орешек всё ещё далеко. Висит, на ветру качается. Тут вдруг на куст села Стрекоза. Увидала она чудо-орешек и хотела его сорвать. А Букашка как закричит: «Не трогай орешек! У меня детки голодные!» И вроде бы маленькая Букашка, а закричала так громко, что Стрекоза испугалась и улетела.

Кое-как добралась Букашка до орешка и сорвала его. А он был спелый-спелый, да такой тяжёлый, что не удержалась на кусте Букашка и вместе с орешком упала на землю. Но орешек не выпустила. Встала Букашка на ноги, да как охнет! Одна ножка распухла, болит, плохо двигается. «Неужели сломала, — думает Букашка — а как же орешек? Ведь не бросишь его. Дома детки голодные». Взвалила Букашка орешек на спину и, прихрамывая, направилась домой. А ножка болит, идти далеко, орешек тяжёлый. Да что поделаешь? Деток кормить надо. Они, должно быть, уже проснулись и испугались: мамки-то нет рядом. Сидят, небось, голодные, плачут. Мамку ждут.

Как подумала об этом Букашка — словно сил у неё прибавилось. Ещё быстрее заковыляла она по тропинке. Тащит тяжёлый орешек и думает: «Всё равно справлюсь! Всё равно принесу орешек моим деткам!» А тут по тропинке шёл Мальчик. Он ел мороженое, и у него было хорошее настроение. Мальчик тот был отличник, учился в школе для одарённых детей, имел разряд по шахматам и всегда переводил старушек через дорогу. Вдруг он заметил Букашку. «Фу, какая противная, — сказал Мальчик, — а ковыляет-то как смешно! Да ещё тащит что-то». Мальчик склонился над Букашкой. «У, жадина!» — сказал он. И раздавил Букашку.

* * *

Краеведение

Игорь Гунченков

Письмо М.Г. Ефремова — И.В. Сталину

В начале войны Михаил Григорьевич очень переживал за массовое отступление советских войск. Желал лично участвовать в боях с немецкими захватчиками. Хотел оперативно решить этот вопрос. Решил лично написать письмо Сталину:

«Дорогой Иосиф Виссарионович! Прошло — восемь дней как подал рапорт Народному Комиссару Обороны назначить меня на фронт воевать против фашистов. Но назначения до сих пор не имею.

Все мои товарищи, три брата мои и сын дерутся с фашистами, а я

нахожусь на посту и. о. генерал-инспектора Красной Армии, до сих пор жду назначения на фронт.

Здоров, обладаю боевым духом и страстным желанием поскорее подраться с коварным врагом.

Товарищ Сталин, прошу Вас поскорее назначить меня на фронт!»

30 июня 1941 Г. М. Ефремов». (Из семейного архива полковника авиации Вячеслава Михайловича Ефремова — внука генерала).

* * *

В июле 1941 года М. Г. Ефремов был назначен Ставкой командующим 21-й армией. Затем Ставка Верховного командования назначила его командующим Центрального фронта, который вел очень напряженные оборонительные бои на территории Белоруссии в районе Могилева. Сдерживая мощный натиск немецких армий, его войска помогали советскому командованию Западного фронта в оборонительных боях под Смоленском.

После ликвидации Центрального фронта М. Г. Ефремов не продолжи тельное время служил заместителем командующего Брянского фронта, затем — командующим 10-й армией.

25 октября 1941 года возглавил 33-ю армию, которая в очень трудных условиях вела бои с фашистскими дивизиями на ближних подступах к Москве.

На рассвете 1 декабря 1941 года противник открыл мощную артиллерийскую обработку переднего края обороны 33-й армии. Одновременно немецкая авиация бомбила тылы. Сразу появились советские истребители. В небе над войсками армии завязались воздушные схватки. Слышался громозвучный гул моторов, сухой треск пулеметов. С длинным шлейфом дыма немецкие истребители, бомбардировщики один за другим устремлялись к своему спасительному аэродрому. Некоторые взрывались в воздухе. Были потери и советских самолетов.

После мощной артподготовки немецкие группы танков прорвали линию обороны 33-й армии севернее и южнее Наро-Фоминска. Наиболее опасный прорыв был севернее города. На пути танкового тарана оказалась деревня Новое. Захватив ее, противник отбросил фланги 222-й и 1-й гвардейской Московской мотострелковой дивизий. На участке прорыва по фронту до двух с половиной километров, противник запускал в брешь все новые группы танков артиллерии и пехоты.

Командир 222-й стрелковой дивизии полковник М. О. Лещинский немедленно по рации доложил Ефремову о случившемся. Генерал приказал любой ценой удерживать свои позиции, отсекать пехоту от танков и уничтожать ее. Командарм сообщил соседу справа — командующему 5-й армией Л. А. Говорову о прорыве войск противника и движении его на шоссе Наро-Фоминск — Кубинка. Просил приготовиться к встрече.

Доложил и в штаб Западного фронта. В разговоре с начальником штаба фронта В. Д. Соколовским сообщил ему о прорыве немецких войск севернее и южнее Наро-Фоминска. Соколовский потребовал разобраться в обстановке и докладывать ему о принимаемых мерах. Вечером, 1 декабря 1941 года, Ефремов по рации лично доложил командующему Западным фронтом маршалу К. Г. Жукову о положении в армии. Просил срочно оказать помощь в уничтожении прорвавшихся в тыл пятидесяти немецких танков… И помощь была оперативно оказана…

Это была последняя решительная попытка противника прорваться к Москве. Фашистские войска получили сокрушительный отпор дивизий 33-й армии. Среди прорвавшихся немецких дивизий имелись элитные части. Многие погибшие немцы были рослые, одеты в парадную форму (донимали морозы). Фашисты готовились участвовать в Москве, на параде победы. Напрасно мечтали!

В декабре 1941 года советские армии Западного, Калининского, Брянского фронтов в победном контрнаступлении отбросили немецких захватчиков на 150–200 километров от Москвы! В зимнем контрнаступлении войсками 33-й армии были освобождены крупные районные города: Наро-Фоминск, Боровск, Верея. За проявленное мужество, умелое руководство войсками генерал-лейтенант М.Г. Ефремов был награжден орденом Боевого Красного Знамени.

В ходе Московской битвы командарм 33 армии Ефремов получил приказ Командования Западного фронта продолжать наступление на Вязьму, имевшую стратегическое значение. Немецкое командование успело быстро сконцентрировать войска на этом участке обороны, и 3 февраля 1942 года западная группа войск 33-й армии во главе с командармом оказалась в окружении. В общей полосе обороны фронта оказались 110-я и 220-я стрелковые дивизии 33-й армии (некоторые исследователи почему-то не учитывают эти два соединения в обороне фронта).