Попал в засаду под лихие вражьи пули.

Он ни на шаг в бою не отступил,

Таких друзей-товарищей теряя…

Горячей кровью русской окропил

Снега и тоненькие ветки краснотала.

Остров Даманский… Померк белый свет.

На крови солдатской горит первоцвет.

Граница… Граница… Тревожная даль.

И чёрная птица разносит печаль.

Как много горьких лет прошло с тех давних пор…

Страна сменила курс и флаг, сдала Даманский.

Но не меняет пограничный наш дозор

Зелёные погоны и фуражки.

Давайте вспомним тех ребят, кто на посту!

Светло помянем на границе наших павших…

Они помогут удержать нам высоту.

Они идут с полком Бессмертным с нами в марше.

Застава… Граница… Уссури-река.

Над далью таёжной плывут облака.

Уходят мальчишки в дозор боевой…

Россия… Россия… всем сердцем с тобой.

* * *

Расстроенная гитара

Гитара томится в футляре,

Закрытая, словно в темнице,

Расстроенной бедной гитаре

Фламенко испанское снится.

Она небогатой, неяркой,

Но трепетной, чистой, любимой

Поёт в Андалузии жаркой

С душой музыканта ранимой.

Ровесница прошлого века,

Как пела она и звенела!

А нынче вся в трещинках дека, –

Гитару печаль одолела.

Ослабли колки… И провисли

Её красно-медные струны.

И душу ей путают мысли

Таким снова вечером лунным.

Ей чудятся всплески оваций

В ту осень, почти золотую,

Как смелые беглые пальцы

Вновь тонко и жарко волнуют…

Неужто её обманули,

Уехали вдаль и забыли?

И песни навечно уснули

Под слоем слежавшейся пыли.

Ах, где же ты, мастер мой верный,

В каких затерялся дорогах?

Вернись и настрой поскорее,

Порадуй меня хоть немного.

И слёзы невидимо льются.

Гитара, не плачь… Нет обмана.

Он просто не смог дотянуться

К тебе… из седого Афгана.

* * *

Памяти Псковских десантников

Тяжёлая в горах военная дорога…

Туманы в ночь легли на саван февраля.

А до весны в Чечне осталось так немного,

Но вновь солдатской кровью пропитана земля.

Расстрелян третий взвод

На склоне, — подло, в спину.

Редеющие два ведут неравный бой.

А важный генерал смолчал наполовину,

Твердя в эфир о бое бескровном за Шатой.

Под Улус-Кертом смерть

Среди разрывов пляшет.

Небесною тропой уходит в рай десант.

Ну, где же помощь, где…

Где вертолёты наши…

Прощается с братишками израненный комбат.

Кого теперь винить средь горькой пустоты?..

Свой выполнила долг крылатая пехота.

А кто и смог помочь, тот слёг у высоты.

Пожалуйста, прости — нас всех — шестая рота.

Как хмур и бледен Псков,

Зима опять вернулась.

Как много видел он печалей на веку.

По всей России боль,

Как маятник, качнулась…

И ало расцвела на тающем снегу.

* * *

Отич

Маме

Тучами закрыты все четыре стороны…

Ветер у калитки обломал сирень.

Купола церковные вороньём заклёваны,

И с креста упала на дорогу тень…

Не столичным жителем, а заблудшим сыном

Я вернусь на родину, чтоб в пути понять,

Что, пыля дорогами по лихим чужбинам,

Ближе и дороже мне с годами мать.

Я тоску вечернюю гнать пытался водкой

И в дыму табачном прятался от слёз.

А во снах за мною мама шла сторонкой

И, крестя украдкой, берегла от гроз.

И когда на душу наползут потёмки.

Обожгут печали, занемеет кровь, –

Свет молитвы кротко с маминой иконки

Осенит надеждой тихую любовь.

Русыми берёзами бредил я в горячке,

Брёл в рубахе белой краешком полей.

И будил Россию от медвежьей спячки

Родины простуженной охрипший соловей.

Скоро ли, родная, у крыльца родимого

Вновь к седым косицам припаду щекой?!

С верою и правдою до креста единого

Мы пройдём надёжною отчею тропой…

Распускает утро солнечные нити.

С каждым днём всё звонче детства родники.

А в саду вишнёвом ангел мой хранитель

Вышивает крестиком домик у реки.

Пусть светло в нём будет от твоих ладоней,

Мама, сын твой — отич — шлёт земной поклон

И спешит навстречу, приложась к иконе,

В даль, где всплыл над памятью

Благовестный звон.

* * *

Уходят мальчишки

Отложены школьные книжки

До скорой победной поры.

На фронт убегали мальчишки,

И эхом звенели дворы

Девчонкам, сестрёнкам и мамам:

«Не бойтесь, я скоро вернусь!»

С молитвой от храма до храма

За ними шла матушка Русь.

На помощь отцам своим, дедам

Спасать торопились страну

Мальчишки, что гибли под Ржевом,

В Освенцима страшном плену.

Их лютые рвали собаки.

Их мучили, вешали, жгли…

Мальчишки ходили в атаки,

С Победой вернуться смогли.

Они погибали в Афгане,

В жестоком чеченском огне.

И снова в мальчишеской ране

Боль вспыхнет как там, на войне.

… Мальчишки давно постарели,

И внуки их в школу идут.

Хорошие книжки в портфеле

Они на уроки несут.

Зачитаны дедовы книжки

Парнишкой военной поры.

Уходят, уходят мальчишки…

Пустеют, немеют дворы.

* * *

Печаль войны

Всё ближе вечность… Горя много.

А жизнь надеждами полна.

Горит звезда, а на дороге

С весною встретилась война.

Остановись, весна сказала

И протянула ей цветок.

В ответ война курок нажала,

И растоптал цветок сапог.

Весна… война… Разлука, слёзы.

Страды кровавой пытка, ад.

И, словно свечечки, берёзы

За русских молятся солдат.

… Молчат берёзы, слёз не прячут,

А на войне как на войне.

А где-то дома мамы плачут…

Не отнимай, война,

Весну

У сыновей.

* * *

Памяти воина Никиты Алексеева

Над селом Вознесенье разлита

Синева и печаль тишины.

В день Георгия воин Никита

Возвратился с последней войны.

На дороге, что с детства знакома,

Сиротливо застыла весна.

И берёзка склонилась у дома –

Одинока, тонка и бледна.

В старой церкви собрались сельчане.

Скорбно льётся молитвенный свет.