Зина, к изумлению всей школы, в одиннадцатом классе вышла замуж. Это было дико, но реально. Спрашивается, как можно влюбиться в человека, внешне будто соскочившего со страниц учебника истории — той, где речь о варягах. Столкнувшись зимой на скользкой лестнице около электричек. Даже толком не узнав друг друга. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что она сделала это наперекор правилам. Просто, чтобы успеть хоть в чём-то раньше нас. Глупо. Хотя логика в этом есть.

Я прыгала по жизни с клавиши на клавишу. Зина шла вперёд, оставляя на пути оттиск своих зверских ботинок. Молча.

Время бежало, как пальцы пианиста. Я перестала барабанить по клавишным пастилкам — теперь это были кнопки нового компьютера. Если у человека нет способностей к музыке — это, может быть, и хорошо. Какой смысл играть в те игры, которые не приносят денег… Но выбрасывать пианино на задворки жизни не хотелось — память, как-никак. Годы изнывания за нотами и благодарность инструменту за то, что стойко терпел все эти экзекуции, не позволяли избавиться от родного предмета. У Салтыкова-Щедрина генералы выслали мужику в благодарность рюмку водки да пятак серебра. Я оставила своё непоколебимое пианино как элемент мещанского декора — теперь на нём лежали бумаги, разные предметы-пылесборники, громоздились тяжёлые часы с купидоном. Инструмент перестал быть живым, он превратился в мебель.

Мама, впрочем, не возражала. Ей нравилась моя работа и моя зарплата. Что ещё нужно для счастья, спрашивается? Мне для счастья не хватало лишь кресла начальника. «Всяк знай своё место», и я знала своё, оставалось лишь до него дойти.

Судьба столкнула меня с Зиной совершенно неожиданно на пешеходном переходе. Я молча шла вперёд навстречу зелёному свету. Зина, несмотря на огромные пакеты с продуктами в каждой руке, прыгала по полоскам «зебры». Будто с клавиши на клавишу. Чуть меня не сбила. Я уставилась прямо в её лицо — и лишь спустя несколько секунд узнала свою подругу. Знаете, как умные старухи говорят? Видишь зелёного человечка — крестись. Примите к сведению.

Есть стойкое мнение, что в преддверии Нового Года чудеса случаются. Только в моём представлении чудо — это что-то белое и пушистое, вроде снежинки, а не декоративная монахиня с пудовыми пакетами. Ну да ладно, всё-таки не каждый день встречаешь человека, всю жизнь тебе противоположного.

А потом был чай. На кухне чистенькой трёшки, под непривычную болтовню забытого голоса Зины и в присутствии умиротворённого викинга. Десять лет. Двое детей. Однако…

Странно было брать в руки печенье — разумеется, Зина не могла этого знать, но точно такое же приносила в музыкалку наша учительница, лицо которой я до сих пор не помню. Я запомнила лишь её голос и туфли. И печенье. Спрашивается, с чего?

Странно было и то, что Зина очень радостно рассказывала о себе, но ни разу не спросила ничего о моей жизни. Видимо, по-прежнему на всех плюёт с высокой колокольни. А может, оглядела меня и по одежде определила, что всё благополучно, а значит — нет смысла спрашивать. Что ж, пускай так.

Провожали меня супруги до метро. Ночь была бездонно-чёрная, огни рыжих фонарей и переливающейся неоновой рекламы светились в ней, как НЛО. Но это уже привычно — из года в год одно и то же. Ничего необычного. Вот кто и выглядели как самое настоящее НЛО, так это Зина с мужем. Инопланетный организм из двух сросшихся в симбиозе тел. С какой стати переться из тёплой квартиры в морозную ночь? Я бы и сама себя с большим успехом проводила. Романтики, чтоб их. Спрашивается, откуда в них этот дух?..

Я смотрела им вслед. Они шли, обнявшись, словно не было этих десяти лет за плечами, словно они только что столкнулись на обледенелой лестнице нос к носу, под белоснежными хлопьями, как под лепестками белых роз на свадьбе.

Жена библейского Лота оглянулась на Содом и Гоморру и превратилась в соляной столб. Наверное, потому что прошлое надо оставлять в прошлом, а иначе — застынешь. Но Зина и не оборачивалась. Правильно делала. А меня запорошило теми же хлопьями, но не как счастливую невесту. Я торчала посреди всего этого зимне-свадебного великолепия, как пианино под слоем пыли, увешанная своими тяжёлыми украшениями и шубой. Теперь я для неё — элемент декора из прошлого.

Ну почему, почему?! Одним — всё, а другим — ничего!

* * *

Владимир Старостин

Собачье счастье.

В восьмидесятые годы прошлого столетия СССР была страной тотального дефицита. Советские граждане одевались в одежду одного покроя, носили одинаковую обувь, а еду привозили из Москвы, давясь от тесноты и духоты в одинаковых зелёных электричках.

Однако в авиационной части, полки военторговских магазинов ломились от дефицитнейших продуктов, доступ к которым имели офицеры части, их семьи, и вольнонаёмные служащие из соседних деревень.

Остальные, желающие подкормить своих детей и близких чем-то вкусненьким, для того чтобы добраться до дефицита, должны были проползти под колючей проволокой, на территорию части, незаметно добраться до магазина и отоварившись, так же скрытно убраться восвояси.

Старший лейтенант Старцев приказом командира части, был назначен начальником патруля с целью — отлова нежелательного элемента. Поскольку за годы проживания в военном городке Владимир знал всех жителей в лицо, то ловить «нарушителей — диверсантов» он предпочел непосредственно у объекта их вожделения — у входа в магазин.

И вот с двумя солдатами — патрульными, Владимир визуально «процеживал» лиц входящих и выходящих из «пещеры Алладина».

Вот, неподалёку от входа, мирно беседуя, остановились две подруги. Владимир их хорошо знал, это были жёны офицеров из лётного полка. Увлеченные разговором женщины не замечали тяжести своих, наполненных продуктами сумок. Странно было видеть, что в течение двадцати минут, стоя на морозе, они болтали «о наболевшем», и перекладывали свою нелёгкую ношу из руки в руку, не догадываясь — просто поставить её на снег! Наконец, одна из собеседниц приняла нехитрое решение — освободить руку от тяжёлой сумки. И этот поступок «пришёлся по душе» вертевшейся поблизости голодной бродячей собаке.

Улучив подходящее мгновение, когда визуальный контроль был ослаблен, она выхватила из «приземлённой» сумки соблазнительно пахнущий батон дорогой колбасы, и со своей добычей понеслась в сторону лесного массива. Видимо, внутренним чутьём, собака понимала, что красть — дело греховное, и в случае задержания — выдерут «по полной»!

Но, надо было видеть — какие превращения! Произошли с очень красивой, гордой, гарнизонной дамой. Женственность как рукой сняло! Нецензурно бранясь на украинском языке — как базарная торговка — она кинулась в погоню:

— Отдай сука, отдай гадина, колбасу!

О, сколько чувства, какая ненависть? Прозвучала в обращении сытой дамы, к голодной, бездомной собаке, так неосторожно «обидевшей» гарнизонную красавицу.

Соболья шубка и сапоги «на шпильках» не очень помогали ограбленной даме в её скоростном забеге по сугробам. А её громкие вопли — только ускорили бег воровки.

Мораль стара как мир — ни сытый голодного, ни голодный сытого — не понимают.

Свидетели этой сценки умирали со смеху. Ведь даже догнав собаку, отобрать у неё добычу — было нереально!

Она обязательно показала бы зубы.

* * *

«Минздрав предупреждает: «Сволочи вы тут все».

Чартерный рейс Москва-Сочи. Самолет, разбежавшись по взлетной полосе, легко оторвался от взлётки и взмыл в голубую бездну. Пассажирами самолета были актеры, режиссёры, заслуженные деятели киноискусства, охрана кинофестиваля Кинотавр и другие участники этого действия. Одним словом, пассажиры этого рейса, все друг друга хорошо знали. Поэтому, когда было разрешено отстегнуться от ремней безопасности, по салону самолета сразу начались хождения. Образовалось несколько групп людей, которые пили шампанское, смеялись над анекдотами и весело обсуждали разные события своей актёрской жизни.