Их не сравнить с собольим мехом,-

Предназначение — в другом:

Быть в доме добрым оберегом,

А в праздник — благоторжеством!

В память работницам фабрики

художественной вышивки им. М.Гумилевской

г. Таруса

* * *

Белый вечер

Слушает белый вечер

Исповедь старых берез,

В гибкость сугробов пряча

Хрупкой надежды мост.

Льстивой поземкой вьется

Холод колючий вослед,

Гостеприимностью льется

Древней Тарусы свет.

Дремлют под крышей капели,

Блеском сосулек дразня,

Искренность виолончели

В гаснущем пурпуре дня

Чардаш танцует, итожа

Бег златорогой луны,

Тайны души тревожа

Звончатостью струны…

Сквозь невесомость звука

Плещется в отблеске глаз

Смех либеральной скуки

С профилем дум напоказ.

Терпкою дымкой мимо

Мыслей серебряный груз,

Словно сокрытый в иней

Облик мифических муз.

Дарят смолистую свежесть

Россыпью щедрой добра-

В звонах — живую нежность-

Колокола Рождества.

И в волшебстве небесном

Звезд негасимый огонь

Соприкасается с сердцем

Через мою ладонь!

* * *

Связные важных сфер мобильных

Коломна светлая,

сестру Рязань обняв-

В … Оке босые ноги мочит.

Николай Клюев.

Три буквы в наших именах,

Три знака- родственных и сильных, -

Сплетенье судеб в ярких днях

В просторах вод тысячемильных…

Живой воды к глотку глоток

Я пью в пути незримо долгом,

И вырастаю, как поток,

Из Понырей бегущий в Волгу.

Хранят дремучие леса

Истока пульс в земных глубинах,

И старит сонная овца

След таволги среди малины.

Ныряют в бархатность воды

В окраске солнечной утята,

А лисы, зайцы и бобры

Тропинки торят в гуще мяты.

Удачи жаждут рыбаки

С бессменным талисманом- чаркой,

И смотрит в искренность реки

Из лодки строгая овчарка.

Мечты скользят на гребнях волн,

И тайнами полны стремнины,

А, вслед, грустя, творят поклон

Молчальники и стражи- ивы…

И мчатся вихри перемен

Сквозь вёсны сентябрем иллюзий,

Где солнце огненной Кармен

Витает в белоснежном блюзе.

Бежит река, дарит река

Свою живительную влагу

Тем, чья практичная рука

Жилища строит шаг за шагом.

В века приокский смысл даров

Смещает ракурсы и лобби,

И множит лица городов,

Переводя их в статус- хобби.

О, сколько же твоих сынов:

Бесстрашных, ясноглазых, русых-

Малоархангельск и Белёв,

Орёл, Калугу и Тарусу,

Коломну, Серпухов, Рязань,

Ильиногорск, Касимов, Муром-

В одну страну смогли связать

Вдоль всей Оки и править с миром!

Пусть кто-то, жаждою томим,

К родным истокам возвращаясь,

Увидит вдруг: среди равнин

небесной лентой извиваясь,

Приветствуя семь областей,

Приняв сто тридцать семь притоков,

Проводником людских страстей

Спешит река в объятья рока!

А берега зеркальность вод

Сквозь толщу лет шлифуют ветром,

И росы звездам строят плот

С высоко-проводным эффектом.

Сквозь время Белая Луна

В глубины синие ныряет,

А кванты чуткая волна

Своею меркой отмеряет.

И плещутся в плывучих днях

Связные важных сфер мобильных-

Три буквы вечных в именах!

Три знака — родственных и сильных!

* * *

Полынный венец. Чернобыльское эхо.

1.

Душа в плену колючей белизны…

Но жару сердца — не подвластен иней,

Лишь безмятежность лун в мои кочует сны,

Молчание небес врачуя синью.

Уснуло время в памяти людской,

Лишь полнятся негромких перезвонов

Серебряно — заутренний покой

Да неизменный родниковый говор.

Не сторожит рассветы вороной,

Росяных трав копытами касаясь,

Ни пахарь, что веками бороной

Трав сорных корни вырывал, играясь.

Звенит в тоске полуденная марь,

Улыбку неба скрыв в пеленах черных,

Да обесточенный скрипит фонарь,

Являя чудо в бисеринках зернах…

Безлюдная обитель тишины…

Порою ветры с перебранкой грома

Встревожат память матери — весны,

Споткнувшейся у брошенного дома.

Чем заплатить за свет пытливых глаз?

Что жертвовать во имя вечной жизни?

Как прорастить, земля, на этот раз

Зерно любви на поле дикой тризны?

И вторит мне огонь седой луны,

В своей печи сжигая днем и ночью

Обугленных желаний валуны,

Переводя зигзаги в многоточья…

2.

Времени вектор, надежд изваяние,

Тихо скользит по холодной росе.

Ищет для новой эпохи сказания?

Иль бесконечной внимает слезе?

Прячет раздумья свои придорожные

Дикой рябинки библейский листок,

Блики огня, золотисто — тревожные,

Греет в объятьях своих мотылёк.

Звери и птицы в бессильном отчаянье

Множат унылую жертвенность мест,

С неба — подателем Благ и Печали

Людям подарен полынный венец.

В зорях былинных нежданные вестники -

Цезий и стронций кадилом кадят,

Кроткие метинки черной агрессии

Ноги мои, не спросясь, полонят…

Альфа и бэта — частицы со смыслом

Гонят нахально из глаз синь — рассвет,

Вновь над людьми неизведанным промыслом

Микрорентгенный встал авторитет.

Кто мы земле — миротворцы и пахари?

Те, кто встречал попрошаек в штыки?

Сеяли жито и в горе не плакали,

С богом сверялись, грозе вопреки?!

Кроны деревьев и травы до пояса

Не пропускают к лугам солнца луч.

Кошки, собаки внимают без голоса

Сумеркам страха, что тьмою могуч.

3.

В ториевом поле колючие ночи

Ежатся в ужасе капли воды.

Звездно мерцают могильников кущи-

Аперетивом свинцовой руды.

Также по вёснам здесь аисты селятся,

Сливы и яблоки бредят в снегу,

Только изгнанник прийти не надеется,

Атома слуги его стерегут!

Мирные земли свинцовой испариной

Плотно укрыты в хранилище лет.

Так, без войны, доля мужа — изгнание.

Голым. Таким, как родился на свет.

Только не в жизнь, а на смерть расселение…

Смерть, что была заперта — вознеслась!

Кто мы теперь? В книгах чьих осмысление?

Надо ль спешить в изотопный дом красть?