Города вставали передо мной... древние... с башнями, минаретами, церквями, пирамидами, колоссами и маяками, с висячими мостами и стадионами... современные... для кого... с портами, заводами, вокзалами, аэропортами, институтами, больницами, наполненные машинами, вывесками, огнями... и сразу... что... откуда... космодромы, шагоходы, «звезда смерти», бои на орбите Плутона, космический лифт, «пыльца» и «тайга», «лунная радуга», «тахмасиб»... я видел все... я был всем... я вращал галактики, нырял в макрокосм ядерных реакций, высаживал рассаду в тепличке, листал книги... строки впечатывались прямо мне в мозг... я мог вспомнить все... любая страница, хоть когда-то видимая мной, вставала перед глазами, любой видеоролик, любая музыка... я «серфил» по «паутине», откидывая всю шелуху и вытаскивая жемчужины мысли и открытий... люди, великие и гордые, представали передо мной, рассказывали свои идеи, матерились на мою тупость, хвалили за понимание, отнекивались и жали руку... мир... весь мир открылся передо мной во всем своем величие и многогранности, вселенная предлагала мне свои сокровенные тайны и раскрывала передо мной все дороги, я мог...
Проснулся мокрый, в полном «раздрае»... нет, наоборот, в полной «сборке»... хе-хе... в «точке сборки»... Орха испуганно смотрела на меня с другой стороны шатра, показал ей руками, что все хорошо, накинул куртку и вылез наружу. У костра завтракали гвардейцы, тоже с непонятным выражением уставившись на меня, подошел, протянул руку, в нее сразу вставили кубок с морсом, хорошо хоть не горячим, присосался и выхлебал все до дна...
— Ваша светлость...
— Еще. Что?
— Все хорошо?
— Баба каменная вчерашняя во сне приходила...
— И...
— Ты говорит, герцог, правильный пацан, — я снова припал к кружке, — все хорошо делаешь... я, говорит, тебе помогу... подскажу что и как... только вот люди у тебя... «кто больной, кто хромой, кто ворюга отставной...»... еле шевелятся, ты, говорит, им вчера сказал, что утром делать, а они уже и забыли... ничего, говорит, я и к ним ночью приду тогда, ж... попки им подожгу... они у меня забегают...
Всех сдуло... у костра остался повар и Липп.
— Есть что покушать?
— Да, ваша светлость.
— Сейчас оденусь, — вернулся в шатер, девушка по-прежнему сидела, завернувшись в одеяло. — Попить хочешь? Что? Сильно кричал?
— Жуть... что это было?
— Мир стучался в мою закрытую черепушку... Вот и подумай... хочешь ли ты еще быть моей женой... за все нужно платить... Поспишь?
— Нет, с тобой...
— Тогда пойдем, съедим чего-нибудь и погуляем по окрестностям.
Лес вокруг курганов был светлым и чистым, лишь потом местность понижалась, пуща переходила в заросли и непролазные дебри, а потом и совсем утопала в трясинах и болотах.
— Леш, какие тут звери водятся?
— Всякие, ваша светлость. Олени, кабаны, мелочь пушистая...
— А хищники?
— Волки проходят откуда-то, но здесь не живут, кочуют, а мишки есть, правда, их трудно увидеть.
— Чего трудного... вон ходит по поляне возле ямы...
— Ай, — это Орха. — Где?
— Не шуми...
— Стрелять, ваша светлость?
— Не вздумай!
Мы вывались на поляну, медведь повернулся к нам, но увидев, что нас много, резво скрылся за деревьями.
— Ну, вот... упустили...
— Ты чего такая кровожадная?
— Так медведь же...
— И что? Мяса у нас полно, шкура у него... не очень... зачем убивать?
— И это говорит герцог Поду, гроза...
— Ну, так медведь не сделал нам ничего плохого. А если ты хочешь убить медведя, то вон в яме сидит, давай...
На поляне в яме с отвесными стенками, то ли карстовый провал, то ли что-то непонятное, сидел медвежонок.
— Ой, какой маленький...
— Будем убивать и шкуру сдирать?
— Нет!
— А чего? Какая разница?
— Он же... не сделал нам ничего плохого... ты специально?
— Извини, я не хотел тебя обидеть, еще не отошел ото сна... тащите бревно.
— К себе заберем, командир?
— Зачем нам второй Оди... да и мама его вон из-за деревьев смотрит...
— Где?
— Тише ты...
Липп с гвардейцами притащили кусок упавшего дерева, спихнули его одним концом в яму, и медвежонок резво взобрался наверх, взвизгнул, увидев нас, но тут его мамаша показалась из-за деревьев, коротко, но мощно рявкнув, и малец, повизгивая и косолапя всеми лапами, бросился к ней. Миг, и они пропали в чаще.
Я оглянулся на Леша, тот стоял, сжимая копье в побелевшей руки, и с разинутым ртом.
— Чего, проводник, чего ты остолбенел?
— Медведица с медвежонком... не напала... отпустила...
— Это мы ее отпустили, — Липп стукнул охотника по плечу ладонью, — его светлость пожалел и отпустил.
— Вот и новая легенда готова, — Орха прижалась к моему плечу, — бароны убивают медведей, а герцог Поду дружит с ними...
— Будь добрым... и люди, то есть медведи к тебе потянутся...
— Ага-ага... та вот ты какой... Корт Поду...
— Это хорошо...
— Не поняла...
— Хорошо, что я тебя могу еще чем-то удивить.
— Ха... если в какой-то день это не произойдет, а решу, что тебя подменили.
— Ты моя сказка...
Побродили по лесу, потом вернулись к лагерю. Гвардейцы расчистили кусты вокруг холмов, не найдя ничего похожего на вход или дверь, или все было хорошо засыпано, или время все стерло.
— Бабу эту, ваша светлость, укрепили, помыли, и на маленьких холмах тоже поставили, но там просто камни стоящие...
— Менгиры...
— Как? И что дальше?
— По-хорошему надо бы прокопать вход и посмотреть... не пугаемся... не сегодня и не сейчас, потом как-нибудь. Сложите по центру между курганами холмик из камней и вымпел мой воткните, чтобы все знали, что это наша земля...
— А-а-а...
— С хозяйкой я договорюсь. Леш, что это у тебя?
— Бурдюк кожаный для воды, воду в поход так носим, порвался вот совсем, выкидываю.
— Ну-ка покажи... тебе не нужен? Можно я возьму?
— Дык, ваша светлость, я вам целый дам.
— Нет, этого хватит, спасибо. Виконтесса, вы не могли бы для меня поработать иголкой и ниткой?
— Для вас, милорд, всегда, вам зашить, чтобы воду держал?
— Нет. Липп, возьми какие-нибудь тряпки и набей его плотно-плотно, а потом виконтесса зашьет, чтобы круглый был, ну как получится... Сапай, четыре толстых жерди, топор и лопату.
— Ты снова хочешь меня удивить, любимый? Сегодня же уже было...
— Ничего, я немножко. Так, шестеро из первой десятки и пятеро из второй. Почему пятеро? А я с ними. Вот это поле, вот это ворота, это наше, то ваше, вы снимите рубашки, чтобы мы друг с другом не путались. Вот это называется «мяч». У каждой команды один человек будет вратарем, он защищает ворота, и он может ловить мяч руками, остальным трогать руками мяч запрещено. Наша задача забить, ну то есть затолкать мяч в чужие ворота и не дать забить в свои. Чего смотрим, как баран на новые ворота... Сейчас все покажу, вот так только ногами, да, лови-лови, бей мне обратно... по ногам не бить, все вместе не наваливайтесь, да, беги вперед, я тебе пасну, руками нельзя... не бить по ногам, аккуратно, костоломы, оп, головой можно, бей, мне, гол! Один — ноль. Начинайте, вперед! Стой, не вместе, вы двое в защите, слева и справа, я в центре, а вы двое будете нападающими, тоже слева и справа, побежали. Давай! Отбирай! Пасуй! Сам беги! Вперед! Держи! Бей! Гол!
Скоро все были грязные, мокрые, но довольные. Запустили на поле еще две команды, я теперь судил, гвардейцы увлеченно пинали мяч, зрители болели за своих, шум, гам... наконец, мяч не выдержал и разлетелся на части...
— Кто выиграл? Вторая десятка? Так, первая несет вторую до ручья, всем мыться. Вперед!
Ужинали с шумом, все еще переживали победу или поражение.
— Ничего, мы еще им покажем...
— А я ему ору, пасуй, мол, а он в бок, дурень...
— И прыгнул и поймал, вот так, а вы забить не смогли...
— Ваша светлость, а кто это придумал и для чего?
