— Про вас ходят страшные слухи, сейчас эти, — он махнул рукой в окно, — раздуют еще больше, я постараюсь донести до герцога и ряда баронов, что не надо ввязываться в эту драку Святого ордена... всеми силами, по крайней мере. Это все, что я могу вам обещать.
— И это не плохо, я буду вам должен, маркиз.
— Главное, чтобы было кому отдать этот долг.
— Я постараюсь.
Вечером спустился в сад замка, откуда слышались веселые голоса. В замке обитало несколько детей разного возраста, сейчас всеми руководила неугомонная Моя Сан. Они со старшей сестрой остались у нас погостить. Илоза теперь хвостом ходила за Орхой, набираясь от нее моих премудростей, а младшая зажигала с детьми. Я заставил утром всех ходить на занятия к Грею, ну, а дальше они развлекались как могли. Я подкидывал им время от времени песенки, сказки и игры, вот и сейчас они играли в «двенадцать палочек», такую разновидность пряток. Тут же на скамейке сидели Илоза с Орхой о чем-то шушукаясь, а дальше у цветника стояли Рут с женщиной, которая отвечала за сад.
— Ваша светлость.
— Привет, Рут. Здравствуйте. В чем печали?
— Да вот детишки потоптали цветы...
— Это же дети... Надо оставить им место и засадить просто травой, клевером там или еще чем, пусть бегают. Цветник тоже пусть будет, а вот то, что мы выращиваем для себя, надо отделить. По-хорошему, вообще, надо построить теплицу, а если сделать отапливаемую, то и зимой можем себе какую-нибудь свежую травку для поваров выращивать. Не вздыхай, Рут.
— Какую теп... теплицу, ваша светлость, — глаза у женщины загорелись.
— У стекольщика полно стекол, которые бракованные, ну или хорошие купить, делаем домик из стекла, если не весь, то хотя бы крыша и южная стенка. Травке что нужно? Свет и тепло. Солнышко будет нагревать внутри так, что еще надо будет проветривать не забывать, иначе сгорят, и вода будет внутри держаться, все время влажно. Хочешь цветы, хочешь рассаду, хочешь петрушку и прочее...
— Это... это..., — садовница не знала как выразить свои чувства. Вот еще одну заразил «прогрессорством». — А зимой?
— А как у нас в сушилке? Трубы от печки идут с теплым воздухом, лучше, конечно, водяное отопление делать. Будешь к Новому году розы выращивать. Кстати, Рут, по поводу отопления надо будет поговорить, там не сложно.
— Поговорим, ваша светлость. Что, — повернулся он к женщине, — теперь не отстанешь ведь. Проси время у вашей светлости, чтобы он тебе нарисовал и все подробно объяснил, потом придешь, будем думать.
— Ваша светлость!
— Понял, зайдешь завтра после обеда.
Пошел к девушкам, они подвинулись, сел между ними, откинулся на спинку и закрыл глаза.
— Что случилось, Корт?
— Что случилось, ваша светлость?
— Корт, Илоза, для своих я просто Корт. Война случилась.
— Опять? С кем? Но ты же всех убьешь? — девушки заговорили на перебой.
— Со Святым орденом. Тс-с-с... никому ни слова, обещайте.
— С орденом? Как, они же...
— Ага, они считают меня самым страшным чудовищем в этом мире, которого надо убить, а замок забрать себе.
— Ордену?
— Убить?
— Так точно,
— Видела я их в Лароде, — Илоза замахала руками, — злые все и жадные. Никого не слушают, только чтобы все по-ихнему было. А женщины у них, вообще, как рабыни, молчат и в черных платьях ходят...
— Я и говорю, гады последние! Чтобы моих, таких красивых девчонок, в черные сутаны! Да ни за что! Нам еще на море надо съездить, на пляже позагорать, потом праздник какой-нибудь учудить, день рождения там или свадьбу!
— Свадьбу?!
— Свадьбу?!
— Ой, чего-то я заговариваюсь, на солнышке перегрелся, пойду я, пожалуй...
— Стоять, Корт!
— Стой, Корт!
— Чего девушки? Занят я, война, маневры...
— Ну, хоть ...
— Ну, хоть песню...
— Осенью в дождливый серый день
Проскакал по городу олень,
Он летел над гулкой мостовой
Рыжим лесом, пущенной стрелой...
— Он говорит, что в Университете это все прочитал в книгах...
— Врет...
Вот ведь, вляпался.
Глава 44
Бородинская битва.
«Рука бойцов колоть устала...»
Дневник фельдшера-вакцинатора.
Туман потихоньку поднимался вверх. Сначала в нем проступили темные тени, фигуры, силуэты, потом стал виден вражеский лагерь. Там потихоньку шевелились, звенели чем-то, разжигали костры, кто-то, по-видимому, какой-то передовой дозор, вскочил на коней и двинулся в нашу сторону. Беспечно проскакали половину поля и тут только нас заметили, заржали осаженные кони, заполошные крики вспороли тишину, истошно заголосил рожок тревоги, и все сразу забегали.
— С добрым утром, тётя Хая, ай-ай-ай!
Вам посылка из Шанхая, ай-ай-ай..., — чего только в голову не лезет, даже гвардейцы, которые привыкли к моим заскокам, и те покосились.
Наша небольшая группа на конях стояла чуть впереди строя. Слева от меня были Банн, барон Жу и Оди, слева Липп, Луц и Нарт в качестве знаменосца. Черное знамя с черепом лениво развевалось на утреннем ветерке. Развевались и флажки вдоль всего войска. Мы приготовились к этой битве.
На следующий день после разговора на мосту я сыграл большую «тревогу». Вызвал всех, «отечество в опасности» и так далее. Банн с Луцом собирали всех, способных встать в строй. За несколько дней к городу стянулись все баронские дружины. Сами бароны явились вместе с женами и детьми, замок теперь напоминал большую гостиницу. В какой-то момент мне даже надоел этот шум, и я рявкнул на всех, отправив детей «в сад», причем дословно, а женщин... просто с глаз долой... к швеям, стало потише.
Еще через два дня прискакал Край из Лароды.
— Говори.
— Орденские рассказали, что герцог Поду казнил всех их служителей, что город захвачен вашими приспешниками, которые убивают и насилуют, а вы...
— Давай-давай...
— А вы, ваша светлость, каждую ночь берете новую девушку, измываетесь над ней всю ночь, а утром сдираете с нее кожу.
— Да, я такой. А по существу?
— Прискакали все орденские силы, где они их прятали, неизвестно. К ним присоединились баронские отряды, немного, но есть. Эти просто пограбить хотят.
— А герцог?
— Из дворца известий мало. Герцог молчит, но его старший сын Хака с небольшим отрядом присоединился к ордену.
— Когда?
— Я думаю, ваша светлость, через пару дней они выйдут.
— Успеем. Липп, Кама ко мне и собирай всех баронов и наших всех на площадке.
— С женами?
— Куда же без них. И отца Фора срочно сюда.
— Есть, командир. А...
— Да, поднять «Веселого Роджера»!
Противник бегал на том конце поля, орали командиры, ржали кони, а я вспоминал «речугу», которую толкнул в замке.
— Соратники и друзья! Кучка негодяев, которые проникли в руководство Святого ордена и забыли заповеди Непостижимого о мире и согласии между всеми людьми, решили, что мы с вами тут живет в грехе и пороке. И, в связи с этим, они хотят захватить герцогство, город, убить всех в замке и основать здесь цитадель своего ордена. Ну, а потом, добраться и до остальных городков и замков. В Лароде они так и поступили, несколько баронов пропало, а сам герцог Ларода боится выйти из замка. — Народ зашумел. — Да, нас убить, женщин наших... сами понимаете, детей в рабы. Тише, тише, — обработанные за два дня Орхой и Илозой жены баронов замахали руками. — Вот рядом со мной стоит отец Фор, который подтвердил мои слова, — святому отцу пришлось пообещать большое звание в новом ордене, но... купился. — И так, мы встретим зарвавшихся лжемонахов, не дадим им прийти на нашу землю, разгромим и уничтожим! Женщины остаются здесь готовить пир по поводу нашей победы, а мужчины... по коням!
Оглянулся на свое войско. Впереди строя стояли флажковые, за ними ровными рядами — ну, почти ровными — выстроилось пятнадцать десяток. Первая линия смотрелась шикарно. Одинаковая броня, шлемы, плащи, прямоугольные щиты, короче «круть» несусветная. Со стороны смотрелось внушительно, а то, что вторая и третья линия... это уже не важно. Строящийся в спешке строй противника смотрелся в несколько раз более убогим.
