Поле мы нашли уже на территории Лароды, здесь уже было не до приличий. Я был уверен, что противник заночует именно здесь. Бойцы Кама, мой спецназ, загадил красками для покраски кожи и тканей два ближайших колодца и небольшой ручей возле обычной стоянки путешественников по дороге между столицами. Противнику пришлось пройти еще два перехода до речки на краю этого поля, где они и встали. Наемники гадили орденским весь переход, часть обоза не доехала до стоянки, лошадки некоторые разбежались, небольшой баронский отряд, который должен был присоединиться по дороге, был обстрелян, рассеян и частично вырезан. Не плохо, для начала воинской карьеры на службе герцога Поду, не плохо.

— Барон Жу, ваш выход. Я надеюсь на вас, барон.

— Ни слова больше, — вот ведь... человечище...

Солнце разогнало туман окончательно. Напротив нашего красивого строя стоял строй противника, вразнобой, кучами, но... значительно превосходя нас численностью.

— Сколько, Банн?

— Человек триста, и это еще без конницы...

— Где наша не пропадала...

— Да, командир, «последний бой он трудный самый» ...

Это я вчера на привале всем спел, переделав на реалии «герцогства».

— Тьфу, тьфу, тьфу... поехали, — мы доскакали до середины поля ожидая встречного отряда переговорщиков. Было видно, что кто-то хотел выехать к нам навстречу, но его остановили.

— Это сын герцога, старший, — Банн всмотрелся в всадников, а удерживает его...

— Удерживает его тот хмырь в темной броне, который приезжал и обещал вернуться, Карлсон хренов... уж я тебе пропеллер-то обломаю... поехали обратно, «кина не будет».

— Командир, смотри, наши кого-то ведут, — из леса к нам бежали несколько человек.

— Ваша светлость!

— Ого! Десятник, а ты как тут? — старший из отпущенных мной дружинников Лароды, которые помогли мне в битве с лагами, схватился за мое стремя.

— Ваша светлость! Мы ночью сбежали от этих... к вам... возьмете? Ваша светлость!

— Сколько вас? И что там? А ваши семьи?

— А я вот сразу сказал, что герцог и о семьях вспомнит! Семьи мы отправили в порт, а там... если возьмете. Нас два десятка, с оружием... а там все в разнобой.

— Сколько рыцарей и сколько всего орденских?

— Орденских человек пятьдесят всего, остальные баронские, да у герцога младшего человек двадцать. А конницы всего около сорока человек.

— Много. Банн, тебе еще два десятка в строй, поставь их, сам знаешь, вояки славные. Давай, десятник, о семьях не бойтесь, всех заберем.

— Спасибо, командир!

— Банн, командуй!

Наш строй, повинуясь выкрикам старших, уплотнился в полтора раза, щиты сомкнулись сплошной стеной и поднялись вторым рядом, закрывая следующие линии. На той стороне запел рожок, и вся линия атакующих двинулась в нашу сторону. Воины орали, подбадривая друг друга, по сравнению с нашим отрядом, атакующих казалось в несколько раз больше, но это только казалось, цепь хоть и была длиннее, но жиже.

Наконец, цепь придвинулась на расстояние арбалетного выстрела.

— Готовсь! Щиты поднять! Ждем!

Ливень арбалетных болтов застучал по щитам, кто-то вскрикнул, пара щитов упало, но строй сразу сомкнулся.

— Готовсь! Центр! Пли! — наши арбалетчики выстрели сквозь щели между щитами, щиты снова сомкнулись. Выстрелили не по всему ряду, а именно в центр наступающих, стрелы прилетели не только в «лоб», в щиты, но и справа, и слева, поражая незакрытые участки. Все-таки противник наступал и щели между дружинниками были большими.

Конницы не было видно, орден берег своих рыцарей для решительного и окончательного удара.

— Готовсь! Право! Пли! Готовсь! Лево! Пли!

Мы сделали еще три залпа, прежде чем толпа добежала до наших рядов.

— Копья! Держать!

Удар, рев, волна накатилась, отпрыгнула от копий, попробовала еще раз, и еще, их было значительно больше, мы держали, но волна охватывала нас дугой, потихоньку загибаясь по краям.

— Готовсь! Давай! — наш строй попятился назад, пытаясь не дать себя окружить, наступающие с воплями бросились за нами, но снова уперлись в ощетинившийся копьями строй. — Держать!

— Командир! Конница!

— Банн! Отходим!

— Готовьс!

На той стороне снова завыл рожок и наступающие бросились вправо и влево, чтобы освободить дорогу своим бронированным рыцарям.

— Готовсь! Отходим! — наш ряд тоже начал растекаться так же, как и противник. Земля задрожала и в открывшуюся брешь устремился поток всадников, только вот строя пехоты перед ними не было, а был строй из десятка баллист, которые перекрывали путь своими станинами и ... в упор всадили здоровенными стрелами по первым... и тому, кому не повезло. Тут же под ноги лошадям упали кувшины с моим зажигательным зельем. Все это нанесло рыцарям небольшой урон, около десятка упало с лошадей, но остальные остались в седле, только вот стремительный натиск пропал, они осаживали коней и разворачивались вправо-влево в сторону наших рядов.

— Давай!

— Готовсь! Открывай! — два десятка лошадей растащило четыре баллисты из середины строя, земля снова задрожала, и из нашего тыла в образовавшуюся прореху выплеснулась наша кавалерия. На полном ходу отряд, возглавляемый бароном Жу и графом Лара, врезались в повернувшихся боком и потерявших ход рыцарей ордена. Треск. Звон железа. Рев. Ржание падающих лошадей. Свист мечей, рассекающих воздух и врубающихся в доспехи и живую плоть.

— Банн!

— Сигнал поднять! — на длинном шесте затрепетал красный флажок.

Рыцари пробили строй, развалив неприятеля на две половины, часть осталась рубиться с конными, а часть завернула по сторонам, давя арбалетчиков. Тут же с правой стороны в тыл врага ударил отряд Кама, а с левой стороны раздался громкий крик, и морские разбойники ярла Большое гнездо вклинились в ряды неприятеля. Всего-то десятая часть добычи, и пятьдесят бородатых мужиков готовы воевать на вашей стороне. Это была удачная сделка, по-моему...

— Банзай!

— Банзай! Строй держать!

— Банзай! За Поду!

Я надел шлем на голову, мне выковывали такой классический шишак, с узкой стрелкой, закрывающей переносицу, смотрелось «классно», особенно по сравнению с обычными круглыми шлемами рыцарей и пехоты.

— Ты такой... такой..., — это меня Орха так провожала.

— Это, детка, называется «брутальный и сексуальный».

— Как? Почему?

— Приеду и объясню. «Жди меня и я вернусь... Только очень жди...»

— Буду... ждать... ты...

Вот и поговорили.

Мой маленький резервный отряд обогнул правый край дерущихся и вырвался на оперативный простор, конница увлеченно месила друг друга, а пехота врага, увидев наши «засадные полки», бросилась наутек. Кое-кто пытался сопротивляться, но большинство бежало через поле к своему лагерю. Наши ломились следом, как бы не нарваться... я был уверен, что у противника не было ничего в «загашнике», но вдруг...

— Банн, держать строй!

Сам я повернул в основную гущу, наш рыцарский кулак опрокинул орденских, по сути, на поле осталось только три кучки сражающихся людей. В ближайшей очень шустрый рыцарь вертелся юлой на своем коне, успешно отражая атаки моих баронов.

— Оди! Давай!

Хрясь, рыцарь смог отклониться от здоровенного меча, но тот врезался в луку седла с такой силой, что конь не выдержал и упал на передние ноги, рыцарь перелетел через голову, а когда попытался встать, второй удар моего бодигарда вырубил его напрочь.

Во второй группе, что называется нашла коса на камень. Мой знакомый «темный» рыцарь пытался отмахаться от барона Жу, рядом с еще одним орденским «молотился» граф Лара.

— Опыт или молодость? А чего мы ждем? Это не турнир, арбалетчики! — что-то мне надоело играть в «благородства». Но и не потребовалось, Жу сбил своего с коня, а Лара перерубил своему визави сразу и руку и ногу.

— Барон, он мне живой не нужен!

«Темный» все-таки вскочил на ноги:

— Что, отродье, боишься?

— Тебя? Нет. Да и никого... Барон, заканчивайте здесь, не будем вам мешать.