— Мы не ваши поданные.

— Это хорошо, — я повернулся к троице, — иначе бы я вас повесил.

Рыцари напряглись, рыжий же вообще положил руку на меч.

— Вы не мои поданные, но вы приехали ко мне, к хозяину этих земель. Даже простые правила вежливости требуют соблюсти приличия и представиться, я уж не говорю...

— Мы слуги Святого ордена, этого достаточно.

— Я уж не говорю о том, что перебивать говорящего тоже не вежливо. Это во-первых. Во-вторых, я -то не состою в вашем ордене, поэтому ...

— Мы приехали за своими людьми и по делам ордена.

— Какими людьми, мой незнакомый друг? — я быстро взглянул на Луца, тот отреагировал правильно, десятка гвардейцев, стоящая за спинами гостей, поменяла позы и подобралась. Слева от меня стоял верный Липп, который тоже сделал полшага вперед, а справа возвышался Оди, на снаряжение которого шло все трофейное «железо» огромного размера, и сейчас он выглядел этаким «броненосцем», зачем-то вылезшим на берег. За эту сторону я не переживал.

— За теми людьми, нашими братьями, которые сидят у вас в подвале.

— А, за теми разбойниками, которые тут похулиганили. Без проблем. Вы привезли деньги? Пятьдесят золотых.

— Какие деньги? Это...

— Деньги за сожженные башни, конечно. Две воротные, две мостовые. За сами ворота деньги, так и быть брать не буду, они мне и самому не нравились. Десяток золотом за башню, итого сорок, ну и десяток «за беспокойство», так сказать за моральный ущерб.

— Слуг ордена можно судить только самим орденом. А по поводу денег... это герцогство не внесло плату за прошедший год.

— Бред какой-то... вы кто такие вообще?

— Мы слуги Непостижимого.

— Ха! Определитесь, вы слуги ордена или вы слуги Непостижимого? Нельзя служить двум господам.

— Орден и есть ..., - «темный» подвис.

— Что? Что орден?

— Святой орден представитель Непостижимого на земле, — пришел на помощь старшему толстячок.

— А кто вам такое сказал? В каком послании Непостижимого есть упоминание о святом ордене?

— «Соберитесь вместе, дети мои» сказано...

— А чего вы обрезали слова? — я поднаторел в «писаниях», специально проштудировал, чтобы достойно спорить с отцом Фором. — Ибо сказано: «соберитесь вместе, дети мои, соберитесь вместе и молитесь...». Где там про орден?

— Орден доказал свою преданность...

— Чем это? Сожжением моих башен?

— Мы можем поговорить об этом позже, — не сдавался толстяк, — а сейчас мы хотим поговорить о платежах.

— О, партвзносы... каких платежах?

— Там, где есть орден, он собирает платежи в пользу Непостижимого.

— Ого! — я контролировал всех троих, особенно меня беспокоил «рыжий». На его лицо была написана неподдельная ярость, а рука постоянно хваталась за эфес меча. — Опять-таки, где написано, что Непостижимый вам это поручил. Он, вообще, о деньгах как-то мало говорил, как я помню, и больше в отрицательном ключе.

— Орден молится за ва... всех.

— Для этого нужны деньги? Разве? Потом, почему вы решили, что только Святой орден может представлять Непостижимого? Напомните ваш девиз...

— «Именем и словом его...»

— Есть же и другие святые ордена, вот, например, орден Духа, мне больше нравиться его девиз: «Именем и делом его...», — «Остапа несло», это я прямо из головы сейчас придумывал, надо же было что-то в отместку...

— Никогда не слышал о таком ордене...

— Что с ним вообще говорить! — вот и «рыжий» проклюнулся.

— Он поэтому и называется «Непостижимым», потому что к нему можно идти разными путями. Вы не согласны? Вы хотите сейчас об этом поговорить? — «троллить», так «троллить».

— Нет.

— Вот и хорошо. Оди, — я повернулся к великану.

— Здесь, ваша светлость.

— Если вот этот «рыжий» еще раз схватится за меч, выкинь его в воду. Она холодная, пусть остынет. До берега он, конечно, вряд ли доплывет в своей кольчуге.

— Есть, командир.

— Так что? Про деньги поговорили, я жду свои пятьдесят золотых. Какие-то еще дела у вас здесь?

— Это дела ордена, вас они не касаются.

— Меня касается все, что здесь происходит, поэтому...

Дальше я не успел договорить. Лицо рыжего снова обезобразила гримаса, он схватил за меч и даже успел вытащить его на ладонь. Оди, который несмотря на свои размеры, умел двигаться очень быстро, подшагнул к нему, одну руку положил на его кисть, не давая вытащить меч полностью, а второй рукой взялся за низ кирасы противника, поднял его и швырнул в воду. Однако... мужика в полном облачении... силен, бродяга, силен. Одновременно с этим, Липп прикрыл меня щитом и выхватил меч. Рыцари дернулись, но сзади в них уперли мечи гвардейцев и щелкнули предохранители арбалетов.

— Низко полетел, к дождю..., — я проследил взглядом улетевшего. Большой всплеск... и все, он даже один раз не всплыл, чтобы вздохнуть. Удар об воду, «железо» сразу потянуло на дно, если хлебнул воды, то уже не сообразить, что делать.

Повернулся и посмотрел на гостей. Маркиз с оруженосцем отшагнули в сторону, но, к их чести, не схватились за мечи. Толстый в ужасе озирался вокруг, и только «темный» держал руку на эфесе и злобно смотрел на меня. Опасный противник, опасный... По-хорошему, надо было их всех..., но оставлять маркиза и дружинников тогда тоже было нельзя, а перебить десяток людей вот за просто так... Скорее всего, я об этом еще не раз пожалею.

— Так вот, меня касается все, что здесь происходит. И если вы не хотите называть свои имена и то, чем собираетесь заняться, то я могу предположить только самое худшее, что вы хотите навредить герцогству или лично мне. Луц!

— Здесь, ваша светлость!

— Маркиза Торду с оруженосцем проводите в замок. Маркиз, пообедайте со мной, время уже подошло. Вояк в казарму, покормить, обустроить.

— А...

— А этих двух «неназываемых» проводить до границы, пусть едут туда, откуда такие невежливые пришли. Коня этого, — я махнул в сторону воды, — к нам в конюшню. С паршивой овцы хоть шерсти клок, пригодится. Выполнять.

— Есть, командир!

— Мы вернемся, — это «темный» решил оставить за собой последнее слово.

— Я буду ждать.

За обедом Торду молчал и косился на меня.

— Что, маркиз, неужто прижал вас Святой орден в Лароде?

Тот что-то буркнул.

— Неужели вы не понимаете... они нас стравят, потом добьют победившего, ослабевшего и еле живого, а потом не будет никаких герцогств, никаких баронств, никаких маркизов и графов. Только слуги ордена и рабы, все. Да еще и слуги ордена будут делиться на простых и... особенных. И в особенные будет очень тяжело попасть и легко выйти, оставив жизнь.

— Они появились большим отрядом год назад. В Ваке и Коре у них, я так понял, дела не очень пошли, так, помаленьку. А у нас... герцогу все равно, он сильно сдал в последнее время, а сыновья... одни развлечения на уме, не то, что вы тут..., — маркиз покосился на своего оруженосца, решая, по-видимому, можно ли при нем все говорить, но все же продолжил. — Пару баронств подмяли под себя, мы даже не знаем, где их старые хозяева. В столице тоже давят, платят все, на само герцогство ничего уже не остается.

— Дела... много их?

— Сейчас они войско соберут, не простят вам смерть этого... он у них за казни отвечал... неугодных... баронам тоже придется поучаствовать и герцогу выделить дружинников, иначе не поймут...

— Сколько наберется?

— Человек триста, из них пятьдесят будет конными, они с хорошим оружием приехали и на хороших конях.

— С виду грозные, но что-то опытными вояками они мне не показались.

— А никто не знает, всегда по нескольку человек ходят. Есть у них пара бойцов, вот те да, чуть что, сразу за меч. Так что ждите, ваша светлость.

— Я так понимаю, что мне сейчас лучше в Лароде не появляться?

— Большинство думает, что у вас здесь еще хуже, чем у нас. И полезут просто в надежде пограбить городок...

— Так может вы, маркиз, объясните герцогу, что война с нами ему сейчас совсем не нужна.