Annotation

Из недописанной автобиографии:

Меня назвали Надеждой. Уж не знаю, кто так пошутил.

Ну, дурочка я, и что? Просветы же бывали, когда туман уходил. Один раз насовсем ушел, когда меня убивали. Может, пожелал, чтобы я все запомнила.

Попала на пересылку для юных погибших магов.

И мне выпрямили столб! Щас посмотрю… позвоночный. Это чтобы я привыкала прямо ходить, когда новое тело получу. Когда выучусь. Когда определят магию. Да там несколько разных «когда».

Зато у меня теперь много ума, но никому об этом не скажу. И дописывать не буду – это секрет.

Могу песню спеть, если хотите:

Ваше благородие, госпожа чужбина,

Жарко обнимала ты, да только не любила…

Дурочка

Предисловие

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Дурочка

Предисловие

Надежда Константиновна тяжело поднялась с кровати, ноги даже утром натружено болели. Что поделать, одно из следствий хронического заболевания щитовидной железы. И частые простуды к тому же.

А соседка, Екатерина, опять всю ночь демонстративно обмахивалась веером, сознательно подхватывая и поощряя малейшие сквозняки. Так можно еще и инфлюэнцу подхватить. Надежда Константиновна старательно покашляла и поплотнее завернулась в скромную шаль.

Якобы от всех пахнет, как от холопок!

Пахнет только честным пролетарским мылом и ничем более. Да вы в своих дворцах ссали за шторами, нисколько не стесняясь. Крестьянство на Руси мылось и парилось в банях каждую неделю, приятно отличаясь потребностью в чистом теле и отсутствием вшей от представителей западной культуры. Которую вы насаждали изо всех сил.

Ничего-ничего, недолго вам осталось.

Надежда Константиновна прищурилась на зарешеченное окно и продекламировала:

Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем!

С кровати у двери раздалось плебейское хрюканье, но Сонькино произношение и легкое грассирование всегда удивляли идеальным французским:

– Надин, не утруждайтесь, это бесполезно.

– Я понимаю, – с надрывом призналась Надежда Константиновна, – но что прикажите делать, это же невозможно терпеть. Я набросала текст новой листовки.

– О, давайте лучше сыграем в карты? К обеду как раз обещали по ватрушке.

Ватрушка – серьезный соблазн.

Надежда Константиновна внимательно осмотрела на редкость простодушное личико Соньки. Э-э…нет! Кажется, пройдоха задумала какую-то хитрость.

Сонька вздохнула, потянула к себе гитару и грустно запела:

Ваше благородие, госпожа удача,

Для кого ты добрая, а кому иначе…

Вот именно.

Надежда Константиновна гордо прошествовала мимо. Нас никакими ватрушками не купить!

На еще одной кровати мучилась пожилая ясновидящая.

Третий день ее не отпускало предчувствие беды, при этом совершенно непонятно, от кого ее ждать. И кому прилетит на сей раз. Посоветоваться бы с Аишей, молоденькой ясновидящей через стенку, бывшей цирковой гимнасткой, но она иначе одарена. К тому же к ней зачастили подозрительные мужчины кавказской национальности. Один за другим, один за другим, а мы это уже проходили. И бумажки под нос тычут. Текст отсюда не разобрать, но страх смуглолицей тощей ясновидящей прямо в нос шибает. Вмешаешься – а сколько народу по вертикали власти о них уже знают? Зачем им подтверждение? К обеим ходить начнут. Как на работу.

Не-ет, «не надоть» нам такого счастья.

Дверь, как всегда, распахнулась неожиданно.

Плохо, что с этой стороны ручки нет.

Заглянул дюжий санитар, осмотрелся, а следом престарелый доктор, вылитый Айболит, завел группу молодежи.

– Прошу вас, – велел Айболит молодой девице, шедшей первой.

– Мы находимся в палате номер шесть. Палата, как видим, женская, рассчитана на четыре койки.

– На четверых больных, – ласково поправил Айболит.

– Ну да. Здесь у нас Надежда Константиновна Крупская, ее величество Екатерина Вторая, Сонька Золотая Ручка и ясновидящая Марфа Оплеткина. У каждой имеются сопутствующие заболевания, частично связанные с так называемой «профессиональной деятельностью», а именно…

– Достаточно. Продолжайте вы, молодой человек. Кто у нас ясновидящая по образованию?

– Никто. Пенсионерка, когда-то окончила медицинское училище. Но в 72 года все равно уже нет никаких профессиональных навыков, одна болтология. В лучшем случае укол может поставить по старой памяти. Поэтому она из фельдшера переквалифицировалась в ясновидящие.

– Благодарю за пояснение, – чопорно склонил голову старенький Айболит и стремительно покинул палату.

Девица закатила глаза, постучала парня по голове и подпихнула к двери. Молодежь молча вышла следом.

Дверной замок громко клацнул металлическим зубом напоследок.

Плохо все-таки, что ручка снаружи палаты, только на прием пищи открывают. Плохо это, не по-людски.

Ясновидящая Оплеткина зажмурилась и поняла, что за стеной куда-то повели соседку, тоска и обреченность свернули по коридору направо.

«От судьбы не уйдешь. Припахали все же, ироды. Мне-то ладно, немного коптить осталось … а ей-то всего лет тридцать. Намучается, бедная…».

Оплеткина горько вздохнула.

Единственный путь, ведущий к истиной свободе и возможному перерождению – запрещен. Только не от своей руки.

Каждая ясновидящая это знала с момента осознания своей силы.

Угомонились в палате номер шесть за полночь: то кровати скрипели, то комар где-то противно звенел, то за стенкой что-то уронили на пол.

Одна Оплеткина не могла успокоиться и неслышно подошла к окошку.

Напротив, в здании детского корпуса, тускло светились огни дежурных постов, разделяя все три этажа ровными квадратами. «Как клеточки… клетки.»

Внезапный мощный выброс силы в детском корпусе изумил Оплеткину до такой степени, что она сама не поняла, как оказалась на подоконнике, вцепившись в решетку.

В одной из палат второго этажа шла драка!

То, что кулаком махала девушка-подросток – сомнения не вызывало. И била она девочку, лежащую в кровати у самого окна.

Била в лицо, кровь заливала постель и одежду обеих девчонок. Оплеткина мгновенно отправила тревожный сигнал на все посты диспансера, ополовинив свой запас силы. И остатки резерва распахнула девочке, которая старалась перехватить кулаки садистки.

Ясновидящая с перепугу даже узнала девочку. Это же Надя-дурочка! Точно, она.

Собственно, все, кто лежал в диспансере не первый год, знали Надю-дурочку, на редкость некрасивую девочку с торчащими зубами. Ежегодно ее привозили для очередного осмотра. Она устраивалась у самого окна, обязательно на кровати, изголовье которой поднималось, и смотрела, не отрываясь, на небольшую рощицу. Иногда разглядывала картинки в какой-нибудь книжке. Редко выходила из палаты, даже в игровую комнату. Что взять с дурочки.

А тут – нате на лопате! Девочка оказалась гораздо, гораздо сильнее Оплеткиной и потянула дармовую силу, не понимая, что это.

«Спасибо, Наденька, какое же тебе спасибо…» – ясновидящая палаты номер шесть успела отправить благодарность неучтенной ясновидящей детского корпуса, всхлипнула и сползла на собственные многочисленные юбки. Только рука неосознанно погладила подоконник.

Стон молодой ясновидящей Аиши, живущей через стенку от Оплеткиной, никто не расслышал.