– Как насчет утренней прогулки по лесу? – предложила я в глупой попытке увести разговор на безопасную тему.

– А как думаешь, для чего я здесь? – ухмыльнулся Даня.

Я не стала отвечать. Достала из кармана ключи, открыла замок и сняла его с петель. Царевич толкнул ворота, и они с тихим скрипом открылись. Первым проснулся Джек. Он всегда просыпается первым. Девчонок так вообще приходится уговаривать, поэтому я как обычно сначала вывела парней: повизгивающего от восторга Джека, его меланхоличного брата Лондона, белоснежных Чука и Гека, которые бросали на Царевича заинтересованные взгляды. Спросив у меня разрешения, парень протянул им угощение и покорно почесал за ушами. После этого псы спокойно позволили ему надеть на себя амуницию и вывести в лес.

Запретив Даниилу спускать собак с поводка, я вернулась к вольеру, где обитали Лаки, Роузи и Белла. Моя девочка уже преданно ждала меня и даже нетерпеливо поскуливала, пока я непростительно долго возилась с щеколдой на двери. Белла, зевая и потягиваясь, вылезла из конуры. А вот Роуз так и не пожелала выходить на утреннюю прогулку. Роузи вообще была на редкость ленива. Пришлось приманивать на еду.

Лаки я отпустила сразу же. Закрепила на ошейнике маячок и скомандовала:

– Гулять!

Лаки как ветром сдуло.

– Отпускаешь ее одну? – удивился Даня.

– Только когда туристов нет. Иначе она может напугать и пострадать от этого.

– А остальных?

– Два-три раза в неделю уходим подальше от базы с Иваном, ниже по течению есть открытое пространство. Там даем молодняку побегать. А девочки у меня скромные, даже если отпущу, далеко не убегут.

Словно в подтверждение моих слов Роузи уселась на задние лапы и тяжело вздохнула.

– Лентяйка? – усмехнулся Царевич.

– Еще какая!

Позволяя собакам вести, мы спустились к реке.

В этом месте она делала поворот, и течение было особенно сильным. Темная прозрачная вода бурлила, обходя возникшие на ее пути препятствия. Даже зимой в этом месте река не покрывалась льдом. Я отпустила собак и уселась на поваленное дерево. Даня последовал моему примеру.

Уже было достаточно светло, но узкая полоска пляжа терялась в утреннем тумане.

– Даже не верится, что через несколько дней ударят морозы, – сказала я.

– Ты выросла здесь? – спросил Царевич, игнорируя мою попытку вести ничего не значащую беседу.

– Можно сказать и так. Я проводила здесь очень много времени. Хотя жила и училась в Петрозаводске.

– Что случилось?

– В смысле? – не поняла я и подняла на парня взгляд. Но он был занят собаками. Ниро и Вульф никак не могли поделить огромную палку, Царевич хотел вмешаться, чтобы решить вопрос миром. За это и поплатился.

– Не лезь к ним, – сказала я. – Они сами разберутся и принесут тебе добычу.

– Так что случилось? Почему твоя семья продала “Медвежий угол”.

– Не семья, а отец, – ответила я. – База и питомник принадлежали моей бабушке. Она умерла прошлой зимой. По завещанию мне полагалась доля, но… “Угол” оказался весь в долгах. Я и не думала, что все настолько плохо. У нас каждое лето полно туристов.

– Только летом?

– В основном. И еще на новогодних каникулах. Но все равно не так много. У нас всего лишь один корпус нормально отапливается. И домик охотника.

– И отец решил продать “Медвежий угол”, так?

– Да, освободив меня от долгов.

– А мой отец почему-то решил его купить… – Даня задумался. – У него нюх на прибыльные вложения, Зой. Значит, он видит в нем перспективу. Нам нужно как следует подготовиться к рекламному туру. И, пожалуй, его стоит перенести на начало декабря. Чтобы было время до праздников. А рекламу начнем крутить уже сейчас.

Я не могла не спросить:

– Ты так уверен в успехе, Царевич?

– А у меня нет выбора. И следующую зиму я надеюсь все-таки провести на морском берегу.

– Да ты оптимист! – сказала я, усмехнувшись.

– Ты только сейчас это заметила?

Улыбка у Дани была чудесная. Она заряжала энергией. Искренняя, подкупающая.

И я так хотела ему верить…

– Все просто, Воронцова! Мы наведем здесь порядок, запустим летний сезон и станем свободными!

– Я не хочу свободы! Я хочу “Медвежий угол”!

– Значит, получишь! – ответил Даня просто. – Тебе не кажется, что нам пора возвращаться? Я что-то замерз.

– Эй, не хватало еще снова заболеть, Царевич! – возмутилась я и торопливо поднялась: – Как ты вообще догадался пойти гулять? И куда смотрит твой друг…

Нога в высоком сапоге безнадежно увязла в прибрежном грунте. Я неловко пошатнулась и упала Царевичу на грудь. Снова.

– Тебе не кажется, Воронцова, что это становится привычкой? – спросил Даня, легко приподнял меня и усадил себе на колени. Я покосилась на свой ярко-розовый носок. Сапог так и остался торчать из земли у самой кромки воды.

– Эммм… – протянула я и попыталась встать с колен парня, чтобы вызволить свой сапог.

Но Даниил только крепче сжал мою талию руками и прошептал на ухо:

– Ты не ответила, Воронцова!

Я судорожно облизнула губы и наконец подняла на него глаза. Царевич улыбался, чуть насмешливо и в то же время ободряюще. А я чувствовала себя безумно глупо. К тому же Ниро заподозрил что-то неладное, уступил брату палку и теперь косился на нас с интересом, пока не решаясь что-либо предпринять.

– Давай, ты меня отпустишь? – предложила я слегка осевшим голосом.

– А разве я тебя держу? – удивился Царевич.

Действительно, его рук я больше не чувствовала.

– Не держишь, – согласилась я и почувствовала себя ужасно глупо. Выпрямилась, пытаясь понять, как на одной ноге лучше добраться до сапога. Выходило, что никак.

– Зоя, не ерзай, пожалуйста, – попросил Даня. – А лучше обними меня за шею.

Я послушалась, избегая смотреть ему в глаза. Царевич пробормотал что-то про упрямых глупых девчонок, по-хозяйски подхватил меня под бедра, заставляя смущенно охнуть, и поднялся. Возмущенно залаял Ниро, требуя немедленно поставить меня на место. Вульф подхватил, но не так уверенно. Тихонько рыкнул, но под суровым взглядом Царевича затих. Даня же осторожно усадил меня на бревно, освободил сапог и, словно сказочный принц – хрустальную туфельку, надел мне его на ногу.

– Спасибо, – смущенно пробормотала я.

– Обращайся, – ответил Даня и протянул мне руку: – Идем, а то меня Сильвер уже заждался.

До вольеров мы шли в молчании. Я была занята собаками. Мальчики почуяли близкий завтрак и тянули меня к дому, не забывая время от времени устраивать свары. Даниилу я их не доверила. Возбужденные прогулкой псы могли не услышать чужака. Зато девочки послушно трусили рядом, даже не выпрашивая вкусняшек.

Я видела, что Царевич устал. Он был слишком слаб для таких прогулок, но из-за дурацкого упрямства стремился как можно быстрее вернуться к работе.

К работе… Я давно уже должна была принять, что для многих “Медвежий угол” – это просто работа. Да и для меня теперь тоже. “Северная звезда” целиком и полностью теперь зависела от Царевича. И я вместе с ней.

Но с другой, стороны, он же сказал, что не планирует задержаться здесь надолго. Запустит проект и снова вернется в Сочи. А в “Медвежий угол” приедет новый управляющий…

– Зоя! Зой!

Я обернулась.

Даниил застыл примерно на середине подъема.

Щеки его раскраснелись, дыхание сбилось.

– Зоя, если я пойду к дому, ты справишься без меня?

– Тебе плохо?

– Просто устал. Так бывает, – парень пожал плечами.

– Тебе нужно вернуться в кровать! – напомнила я.

– А как же план? Нам нужен план, Зоя! Через пару недель здесь будут рекламщики!

– Тем более, тебе нужно отдыхать, Дань.

– Сегодня в три часа проведем совещание, – произнес Царевич, полностью проигнорировав мои слова. Но под моим пристальным взглядом нехотя исправился. – Совещание проведем в домике охотника.

– Окей! – ответила я и, отвернувшись, отправилась к вольерам.

Даниил