— Кто знает что за псих засел в этой кирхе, — буркнул он.

Вскоре ели расступились, и они увидели старинную церковь. Кирха была монументальна и была не похожа на христианские храмы, которые привыкла видеть Анна. В ней было что-то от готического стиля скандинавов — высокая арка входа, длинные вертикальные линии, и вместе с тем она походила на небольшую крепость из-за толстых стен и узких окошек-бойниц. Видимо, в давние времена кирха служила пристанищем не только для заблудших душ, но и для местных жителей, спасающихся от набегов.

Кирха выглядела запущенной, но в то же время к ее стене была приставлена лестница, рядом стояли пустые ведра из-под штукатурки — похоже, местные действительно занимались ее восстановлением, но без бюджета это была та еще затея. Смолина подумала, что северный народ таких трудностей не замечает — уж если что решили, то обязательно завершат начатое, несмотря ни на что.

— Дядя Ваня! — крикнул Пашук в арочный проем. Испуганный его криком, с облезлого шпиля с громким карканьем слетел крупный ворон. — Дядя Ваня!

— Может, его там нет? — предположил Виталик.

— Там он, там! Иди, — он подтолкнул Анну. Та нерешительно сделал шаг, а Пашук бегом припустил в сторону деревни. Смолина пыталась что-то разглядеть через огромный дверной проем, в котором отсутствовала дверь. Внутри была темнота.

— Иван? — позвала она. Ей показалось, что во мраке что-то шевелится. Анна всматривалась во тьму, когда из нее вдруг возник старик с торчащей острой бородкой в грязном бушлате и с двустволкой наперевес.

— Вы кто такие? — гаркнул старик.

Все застыли. Резнов незаметно опустил руку в карман куртки.

— Вам чего тут надо? — зло спросил он.

— Мы хотели поговорить с Иваном Быстровым...

— Зачем вам Иван? — прищурился старик.

— Мы хотим узнать о Детях Рассвета...

— Вы осмелились прийти сюда, чтобы вербовать себе новых овец? — глаза старика налились кровью, он с сухим щелчком взвел на ружье оба курка.

— Э-э, отец, спокойно! — сказал Резнов. — Опусти ствол. Мы не одни из них.

— У нас есть сведения, что в этой обители происходят грязные дела, — добавила Анна.

Старик смерил их взглядом. Бородка торчала, словно острие ножа, угрожающе нацеленная на пришельцев из внешнего мира.

— Катитесь-ка вы отсюда с хренам собачьим!

— Спокойно, мы уходим! — Резнов начала медленно отступать, утягивая за собой Анну. Виталик семенил за его спиной. Смолина вырвалась.

— Я никуда не уйду, пока вы не расскажите мне о Светорожденном.

— А с хрена ли я тебе что-то должен рассказывать? — сузил глаза старик.

— Мы знаем, что к смерти Тайми причастен Светорожденный. Мы хотим помочь.

— Я вас тут раньше не видел! Вы кто такие?

— Мы из города. У меня дочь... она тоже пострадала от рук этой секты, как и еще несколько людей.

В глазах Ивана промелькнула глубокая тоска.

— Сколько лет твоей дочери?

— Четырнадцать.

Старик какое-то время молча смотрел на нее. Потом опустил ружье, кивком пригласил войти и исчез во тьме.

— А ещё говорят, что близость к природе успокаивает, — хмуро сказал Резнов и поставил пистолет обратно на предохранитель. — Ты что, пойдешь внутрь?

— А ты нет?

— Мне тоже надо? — испуганно спросил Виталик.

— Ты можешь остаться один в этом чудесном лесу, — саркастически ответил Резнов. — Хотя, почему один? Вон ворон на тебя уже поглядывает.

Виталик испуганно посмотрел на огромного ворона, присевшего неподалеку. Тот поворачивал голову из стороны в сторону, глядя на пришедших то одним, то другим глазом. Виталик бегом догнал Анну, которая уже почти скрылась во тьме кирхи.

***

В узкие окна-бойницы почти не проникал свет, и внутри кирхи было сумрачно. Анна нашла старика в центре огромного пустого пространства, под возносящимся в небо куполом. Иван сидел на коленях перед свежим могильным холмиком и сажал цветы. В церковь тихо вошли Виталик и Резнов и встали чуть поодаль.

— Сад мертвых, — не глядя на Анну, сказал старик. — Тайми любила цветы. Пусть они растут над ней и сейчас.

— Мне жаль вашу племянницу, — негромко сказала Смолина.

— Мне тоже, — он расправил грязными пальцами красные лепестки и посмотрел на Анну: — Алая гортензия, под цвет крови. Тебе нравится?

— Тайми бы понравилось.

— Какой она была? — спросила Анна.

— Доброй. Светлой. Не такой, какими пытаются выглядеть эти волки в овечьих шкурах!

— Вы про Детей Рассвета?

— Дети сатаны, а не рассвета, — пробурчал Иван.

— Почему «обитель рассвета»?

— Раньше деревня называлась просто — «Рассвет». Но потом... — старик замолчал, словно ему было больно говорить от переполняющего грудь гнева.

— Потом пришел Светорожденный?

— Конь пяченый! — в сердцах воскликнул мужик.

— Что? — не поняла Смолина.

— Конь его пячил, этого твоего рожденного! Мне бы только увидеть его на расстоянии выстрела! Деревни пустеют из-за той твари, а он жирует на лаврах! — старик брызгал слюной от злости.

— Так почему его не посадят, если он причастен к смертям людей?

Иван зло взглянул на нее.

— А ты как думаешь? Телевизор посмотри! Светорожденный то, Светорожденный се, — пробурчал Иван. — Просто пастырь для заблудших овечек!

— Вопрос только, куда он их ведёт, — хмуро заметила Анна. Иван кивнул.

— Овцы боятся волка, но больше всех овец съел пастух. Он всех подмял под себя. А кого не подмял — уничтожил.

— Почему его никто не выгонит из этих мест?

— Местные боготворят его. Считают святым.

— Их не смущают пропажи людей и убийств?

— Никто не знает, что он причастен. А я знаю. Знаю!

Он ударил себя в грудь, из-под пальцев посыпалась зажатая в кулаке могильная земля. Глаза старика были безумны.

— Иван, что случилось с вашей племянницей?

— А сама не видишь? — злобно сказал дед. — И Никитка с ней... Так ладно бы еще первый случай — так нет! Если вы решите проехать по окрестным деревням, то поймете, что здесь часто кто-то умирает...

— Везде кто-то умирает, — заметил подошедший ближе Резнов.

— Не так, как здесь, — старик покачал головой. — Врачи сказали — отек легких. Но я не верю!

— Отек легких сразу у обоих? — не поверила Анна.

— Смекаешь? Не бывает такого.

— Как к этому может быть причастен Светорожденный?

— Нам говогили, что у вас тут гадиация... — несмело вставил Виталик. — Может, люди умигают из-за нее?

— Коза брехала, да ворон слушал, — хищно усмехнулся старик. — Я родился тут. Сколько себя помню — радиация всегда была. А люди гибнуть начали с приходом этой гадины!

— Но это нелогично! Как человек может сделать это? — воскликнул Виталик. Старик поднял на него глаза, горящие пламенем.

— Он не человек. Он демон!

Казалось, в кирхе приглушили и без того неясный солнечный свет. Пахнуло холодом.

— Где мне найти его? — спросила Анна.

Иван, казалось, погрузился в воспоминания и не слышал ее. Его тело раскачивалось из стороны в сторону, и только бормотал: «Тайми, моя Тайми».

— Похоже, он отключился, — шепнул Резнов.

— Как найти Светорожденного? Иван! — Анна потрясла старика за плечо.

— Не ищи беса, он сам тебя найдет! — словно в бреду проговорил старик.

— Мне некогда ждать — вы понимаете, что могут погибнуть люди?

— Уже не важно... Тайми уже ушла.

— Ради Тайми, скажите мне! — Смолина опустилась на колени перед могилой и посмотрела в глаза старику. — Где Светорожденный?

— На острове... он на острове, — проговорил Иван. — Но вам туда не попасть.

— Что еще за остров? — поморщился Резнов.

— Хейнясенмаа, — проговорил старик. — Земля мертвых, царство Маналы... чтобы попасть туда, придется пересечь реку смерти — большую воду...

— Большая вода — это Ладога? Что находится на острове?

— Никто не знает. Пересечь большую воду — смерть. Это царство Маналы.