Подводя общий итог целесообразности выбора китайским исследователем мутации CCR5-дельта-32, можно сказать, что это направление остается перспективным для исследований во всем мире. Но исследований не на уровне эмбриона, а на уровне соматических клеток — ученые ищут наиболее эффективные методы внесения нужной мутации в стволовые клетки крови, чтобы обеспечить защиту пациентам, инфицированным ВИЧ.

Работа по наследуемому редактированию человеческого генома, которую выполнил Хэ Цзянькуй, — это смелый эксперимент, поставленный на человеке. Всего два дня — и информация об этой прорывной работе облетела интернет, была перепечатана, состоялись неофициальная встреча китайского ученого с оргкомитетом международной конференции по использованию геномного редактирования CRISPR/Cas9 и его собственный доклад на этой конференции, — за эти два дня мир реально изменился.

Реакция части научного сообщества была негативной. В прессе появилось письмо ста китайских ученых, в котором они осудили своего коллегу за его действия. Но я хочу особо подчеркнуть, что подписали письмо всего сто человек, даже не тысяча, что для Китая с его огромным количеством научных учреждений очень мало. Напомню также, что Китай отказался проводить эту конференцию на своей территории, хотя китайское правительство финансировало работы Хэ Цзянькуя, и поговаривают, что эта работа не была исключением. Однако, ожидая негативной реакции мирового ученого сообщества, власти Китая, на мой взгляд, просто решили «валять дурочку».

Они не могли не понимать, что обладание такой технологией дает фантастические возможности, и кто-то должен быть первым.

Хэ Цзянькуй — чрезвычайно отважный человек, даже если он не соблюдал каких-то законодательных формальностей в своей стране. Нельзя шагнуть в неизвестное, не нарушив каких-то правил. Поступок китайского ученого можно сравнить со смелостью первого человека, который, сев на простое бревно, оттолкнулся от берега Африки и поплыл через океан. Едва ли его соплеменники могли оценить этот поступок, но не будь таких людей, человечество никогда не заселило бы Землю, люди не знали бы колеса и не летали в космос. В разговорах о вмешательстве в эмбрион человека неизменно присутствуют указания на неэтичность таких работ. Но кто оценивал этичность запуска человека в космос? Кто с этой точки зрения обсуждал Юрия Гагарина и тех людей, которые сделали возможным его полет, в конце концов (ну что тут играть словами!), приказали лететь? А полетел он с радостью и удовольствием. Первый! Установка тогда была предельно четкая: люди могут в этом полете погибнуть (и погибали в других). Те, кто летел первыми, прекрасно это себе представляли, но все равно хотели быть первыми.

Да, в ряде стран существуют запреты и ограничения на действия с человеческим геномом. Но реальных наказаний за них не предусмотрено. И нет никаких доказательств, что это неэтично. В современном мире понимание этики оказывает весьма неоднозначное влияние на то, чем занимается человек. В моем понимании этика — это переживание об уже содеянном, и используя этот опыт для будущего, большинство формирует ограничения для всех.

В целом реакция научного мира на китайский эксперимент оказалась сдержанно негативной. Заинтересованные люди были недовольны тем, что Китай позволил или не помешал своему ученому выйти за установленные рамки. Лишь некоторые ученые сказали, что он молодец, поскольку нашел в себе смелость сделать шаг вперед и вступить на совершенно новую территорию.

К сожалению, отсутствие реальной поддержки со стороны научной общественности привело к тому, что эта новая территория, куда вступил Хэ Цзянькуй, стала подобной обратной стороне Луны. Мы не знаем доподлинно, что произошло с самим ученым. Из последнего по времени сообщения следует, что в декабре 2019 года Хэ Цзянькуй был приговорен к трем годам лишения свободы и штрафу в три миллиона юаней за нарушение законодательства в области экспериментов с людьми и проведение медицинских процедур без лицензии. Тем более ничего не известно о дальнейшей судьбе двух китайских девочек с отредактированным геномом, которым идет уже третий год.

Для эксперимента это большой срок, и науке было бы очень важно иметь информацию о том, что происходит с их развитием, иммунной системой, как отразился на их здоровье вирус иммунодефицита человека, которым инфицированы их родители. На мой взгляд, отсутствие такой информации приводит к тому, что у Хэ Цзянькуя появляются последователи, которые тоже желают провести редактирование эмбриона. Не так давно, примерно год назад журнал Science опубликовал статью Дениса Ребрикова, руководителя лаборатории Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В. И. Кулакова. В статье было сказано, что лаборатория полностью готова к имплантации бластоцист с отредактированным геномом и ждет только разрешения, чтобы это сделать.

Кстати, здесь уместно вспомнить Роберта Эдвардса, лауреата Нобелевской премии за экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО), ведь китайский ученый как раз использовал его технологию. Эдвардс в 1967 году попросил разрешения на использование технологии ЭКО. Нетрудно догадаться, какой он получил ответ... Тогда он попросил денег и разрешение на то, чтобы получить первого в мире ребенка в пробирке. Ему ответили, что это, во-первых, невозможно, а во-вторых, неправильно, так как зачатие — дело Божье.

Десять лет спустя Роберт Эдвардс нашел себе компаньона и финансирование и осуществил первое экстракорпоральное оплодотворение. Это тоже был риск, и последовали гонения. Тогда это был первый ребенок «из пробирки» (сейчас это мать двоих детей, зачатых естественным путем). На данный момент по миру ходят еще около десятка миллионов детей, зачатых в пробирке. Эта смелость — сделать шаг в неизвестность — всегда сопровождается риском и гонениями.

Есть еще один очень важный вопрос: а нужно ли, чтобы редактирование эмбриона передавалось по наследству? И нужно ли оно вообще? На самом деле трудно представить себе такие ситуации, где наследуемое редактирование генома было бы необходимо с медицинской точки зрения.

Денис Ребриков предлагает лечение генетической глухоты. Понятно, что глухота — вещь неприятная, но испокон веков люди с глухотой жили, даже сформировали свое сильнейшее сообщество — «Всероссийское общество глухих», и это не угрожающая жизни ситуация. То есть реально найти медицинскую мишень, для которой необходимо использовать технологию геномного редактирования с тем, чтобы результаты генетических манипуляций передавались по наследству, мне кажется, очень сложно.

Хэ Цзянькуй, на мой взгляд, сделал исключительно важный шаг. Правда, в данный момент мы еще не знаем его последствий. Скорее всего, подобное наследуемое генетическое редактирование не имеет большого медицинского значения, потому что не исправляет ситуации, однозначно угрожающие жизни. Но запрещать такие исследования нельзя. Мы должны уметь пользоваться технологией геномного редактирования, в том числе так, чтобы оно безопасно могло наследоваться.

Но мы ведь не знаем, что ждет человечество в будущем! А вдруг мы обнаружим, что определенная мутация в каком-то гене позволит человеку легко переносить космическое излучение или продлит срок его активной жизни? В любом случае можно говорить о том, что геномное редактирование прочно войдет в нашу жизнь и, возможно, станет основой биомедицины будущего.