Я издаю звук.

— Это значит «да»? — спрашивает он.

— Да, — удается мне сказать. — Я в порядке.

— Очень хорошо.

Он продолжает шлепать меня хлыстом, поочередно ударяя по каждой ягодице, пока слезы не текут по моему лицу, а попка не горит огнем. Я чувствую, как влажность между ног увеличивается с каждым ударом, и знаю, что он тоже это чувствует. Но даже когда боль становится почти невыносимой, удовольствие все равно остается, таится где-то под поверхностью.

— Тебе нравится, да? — рычит он, бьет сильнее.

— Да, — выдыхаю я. — Пожалуйста, не останавливайся.

Он хихикает, и от этого звука у меня по спине пробегают мурашки.

— Я так и думал. Остановлюсь только тогда, когда ты скажешь «хватит», — он подчеркивает это еще одним ударом, и мое тело вздрагивает. — Я могу всю ночь любоваться следами, которые оставляю на твоей идеальной коже.

В конце концов, однако, кожа немеет, мое естество пульсирует от жадной потребности в освобождении.

— Крейн, — говорю я, прерывисто дыша.

— В чем дело, моя влиндер? он говорит. — Хватит?

Я киваю.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо.

— У тебя хорошо получается, сладкая ведьмочка, — нежно говорит он. — Хочешь, я трахну тебя сейчас? Хочешь, чтобы мой большой член заполнил твое тугое розовое влагалище?

Я одновременно краснею от его грубых слов и стону в ответ, мое тело выгибается навстречу ему в предвкушении. Он воспринимает ответ как поощрение и переворачивает меня на спину. У меня перехватывает дыхание, когда он расстегивает брюки, прожигая меня глазами, вынимает свой член и обхватывает ладонью. Я не могу отвести взгляд от этого бесстыдного зрелища, и он одаривает меня довольной ухмылкой, проводя рукой вверх и вниз по всей длине, распределяя собственную смазку. Я знала, что он будет крупным, сидя у него на коленях, но не думала, что он будет таким большим. Стояк просто огромный, длинный и толстый. У меня на лбу выступают капельки пота. Возможно, у меня был любовник или два, и Бром, безусловно, тоже большой мальчик, но сейчас я начинаю нервничать.

— Войдет, — самодовольно говорит Крейн, поглаживая член легкими движениями руки. — Если тебя это беспокоит.

Я глотаю воздух, когда он подходит ближе и возвышается надо мной. Затем он опускается на колени, его глаза темнеют от желания, наклоняется и глубоко целует меня, его язык переплетается с моим. Ощущаю свой вкус на его губах, соленый и странный, но мне все равно. Я хочу большего.

— Все хорошо, — шепчет он мне в губы. — Я позабочусь о тебе, обещаю.

Он располагается у моего входа, дразня кончиком, потом медленно входит. Так мучительно. Его длина заполняет меня так, что я чувствую, будто раскалываюсь надвое. Я вскрикиваю, ощущение почти ошеломляющее, но затем он снова целует меня, его язык успокаивает, пока он движется внутри меня. Напряжение почти невыносимо, но удовольствие перекрывает любой дискомфорт. Он заполняет меня полностью, его член пульсирует внутри, начинает двигаться внутрь и наружу, сначала медленно, но с каждым толчком набирая скорость и интенсивность.

Я вскрикиваю, когда он попадает в желаемую точку, посылая искры удовольствия, пронзающие нервы. Он хмыкает в ответ, прижимаясь лбом к моему, продолжает входить, пальцами впиваясь в мои бедра.

Наши тела двигаются идеально синхронно, в танце удовольствия и желания. Сено под нами шуршит при каждом толчке, усиливая грубое ощущение, как будто мы просто два животных.

— Кэт, — стонет он, его темп становится неустойчивым по мере приближения к собственному оргазму. Мое имя звучит как заклинание, слетающее с его губ. — Моя сладкая маленькая ведьмочка, как же хорошо.

Я обхватываю его ногами за талию, побуждая двигаться быстрее, жестче. Я на грани очередного оргазма, удовольствие нарастает и нарастает, становится почти невыносимым.

— Ты хочешь кончить, моя дорогая? — шепчет он. — Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе там, где ты больше всего нуждаешься, к этому скользкому маленькому бутончику, который молит об освобождении?

Я отчаянно киваю, мое тело жаждет этого.

— Скажи, Кэт, — говорит он. — Скажи, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, — выдыхаю я. — Пожалуйста, Крейн, мне это нужно.

Он улыбается мне, его глаза темнеют от желания.

— Для тебя все, что угодно, — говорит он.

Он смещает свой вес и убирает одну руку с моего бедра, опуская ее между нами, его пальцы начинают описывать круги вокруг моего клитора. Я снова вскрикиваю, ощущение почти невыносимо. Но он продолжает, его пальцы ласкают все быстрее и сильнее, пока я не начинаю дрожать от силы оргазма, тело сжимается вокруг него, когда я кончаю.

Однако он не прекращает двигаться, даже когда я спускаюсь с высоты. Он продолжает входить в меня, ударяя по этому месту глубоко внутри снова и снова, пока тоже не кончает. Его тело дергается, когда он изливается в меня. Он издает глубокий, гортанный стон, его лоб прижимается к моему, тело содрогается от силы освобождения.

Мы остаемся так несколько мгновений, наше дыхание тяжелое и затрудненное, когда мы приходим в себя от интенсивности удовольствия. Затем Крейн выходит из меня, при этом его семя проливается на сено, он падает рядом со мной, притягивая меня ближе.

— Спасибо за доверие, — бормочет он, убирая волосы с моего лица. — Веришь или нет, это были еще цветочки. Мои сексуальные аппетиты часто называли… девиантными.

Я издаю легкий смешок, чувствуя себя радостной и ошеломленной.

— Значит, это были «цветочки»?

— Честно говоря, я думал трахнуть тебя в рот, а потом хотел, чтобы ты меня оседлала. Но, возможно, в другой день.

Мои глаза расширяются.

— Ты правда девиант.

Он улыбается, демонстрируя идеальные белые зубы.

— Бывают вещи и похуже, — затем выражение его лица становится серьезным. — У меня специфические вкусы, и я знаю, что это не для всех. Тот факт, что ты не против, и тебе это нравится, для меня важен. Это много значит, — он проводит пальцем по моим губам. — Ты околдовала меня, сладкая ведьмочка. С каждым побуждением я начинаю думать о тебе.

— И о Броме, — тихо говорю я.

Он одаривает меня нежной улыбкой.

— Да. Я тоже думаю о нем. Возможно, так же сильно, как и ты, — он делает паузу. — Я знаю, ты чувствуешь себя зажатой между нами двумя. Но не беспокойся. Ты доказала, что ты моя. И если ты ему тоже принадлежишь, тогда мне просто придется с этим смириться.

Ого. Что он говорит?

— Я думала, ты ревнивый, — поддразниваю я.

— Я ревнивый, — признается он, его глаза темнеют, когда он прижимает большой палец к моим губам. — И я собственник. Но уважаю ваше с ним прошлое. И наше с ним. Получается очень сложный узел, да?

Я с трудом сглатываю, беспокойство подступает к горлу.

— Я боюсь, — признаю я. — Боюсь за него, и за себя.

— Знаю, — говорит он. — Но я защищу тебя от него. И попытаюсь защитить его от него самого. Я не сдамся, пока не разберусь с этим, Кэт. Бром, всадник, школа, твоя мама. Это все взаимосвязано, как одна большая паутина и… — он замолкает, сосредоточившись на чем-то.

— Что?

— Ничего, — говорит он, сильно моргая. Наклоняется и оставляет нежный поцелуй на моих губах. — Со мной ты в безопасности, моя маленькая бабочка. Помни об этом.

Я слушаюсь, и издаю умиротворенный вздох, прижимаясь к нему, желая провести здесь весь день. Остаться навсегда. Чувствуя безопасность и силу его рук. Это все, чего я жаждала.

Кроме…

— Ты испортил мою блузку, — напоминаю я ему. — Что же мне теперь надеть?

Он усмехается.

— Извини. Принесу тебе одну из своих рубашек, скроешь под пальто.

— Ты худой, — напоминаю я ему. — Моя грудь туда не влезет.

Он улыбается, в его глазах пляшут огоньки.

— Говоришь так, будто большая грудь — это недостаток. Я думаю, ей нужно поклоняться.

Я наблюдаю, как он наклоняется и прижимается ртом к моей обнаженной груди, рукой тянется к другой, и я вздыхаю от удовольствия.