Обернулся к регату и решил проверить результат дрессировки. Послал ему образ, чтобы вернул пачку корма обратно и подкрепил силой воли. Зубастик расстроился, но повиновался. И кажется, что после этого лучше сосредоточился на главной цели.

Я решил это использовать и отправил образ, где пачка корма возвращается после нахождения яйца его сородича. Зубастик тотчас взбодрился, и в нём проснулся не дюжий интерес. К награде за работу.

Регат стал вертеться по сторонам и даже принюхиваться.

— Что с ним такое? — насторожился Иван Фёдорович.

— Ищет, — ответил я.

Зубастик уже достаточно вырос, и голос у него изменился. Так что теперь условным сигналом стал настоящий рык, и куратор остановил машину.

Регат умудрился когтем дёрнуть за ручку, и дверь открылась, а он выбежал наружу.

— За ним! — сказал я, спешно надевая куртку и доставая винтовку.

Мы выскочили из машины и помчались за Зубастиком лес. А он стал гораздо быстрее бегать, чем раньше! Кажется, что через несколько месяцев он и вовсе перестанет помещаться в машину, и мне придётся покупать грузовик.

Снег хрустел под ногами. А сбоку побежал трусливый заяц, которого мы спугнули.

Минут через десять мы остановились. Зубастик ждал нас возле небольшой снежной насыпи. Он указал на неё когтем.

— Точно, надо было лопату брать из походного набора, — осенило Ивана Фёдоровича.

— Нет, так можно повредить яйцо, если оно и правда там, — возразил я и стал руками расчищать снег.

А у меня не было даже варежек, так что руки быстро задубели. Иван Фёдорович присоединился с другой стороны.

— Тут горсть веток, — он докопался до истины.

— Давайте расчищать. Уверен, что под ними будет нечто интересное.

И мы стали вместе разбирать засыпанные снегом ветки. Тем временем Зубастик приметил среди стволов деревьев того самого зайца. Он послал мне вопросительный образ, чтобы я позволил поохотиться.

О! Точно работает дрессировка. Раньше он бы без раздумий за ним помчался. А теперь убежал только с моего позволения. Растёт как морально, так и физически. И это не могло не радовать.

Но больше меня обрадовало то, когда, убрав очередную ветку, я наткнулся на верхушку голубого яйца.

— Нашёл! — воскликнул я, и мы стали работать активнее, несмотря на окоченевшие от холода руки.

Яйцо было большое, почти как у страуса. И покрытое непробиваемым панцирем. Собственно это единственная причина, почему видящие ждут вылупления мальков для их уничтожения. Ни одна магия не может повредить яйцо, что прибавляет регатам в выживании.

Мы спешно расчистили завалы, и я увидел целых три яйца!

— Да это настоящая удача! — воскликнул куратор и засунул руки в тёплые карманы куртки.

— Не удача, а хорошо проработанная стратегия, — улыбнулся я.

А затем взял на руки самое большое яйцо. Оно весило килограмм пятнадцать. Ещё совсем недозревшее. Когда я нашёл яйцо Зубастика, оно весило в два раза больше.

Мой регат успешно прикончил и сожрал зайца, и даже не испачкался. Подозвав его к себе, я жестом показал, как выставить лапы. Он послушался, и я водрузил на него самое большое яйцо. Мы же с Иваном Фёдоровичем взяли те, что были меньше.

— И ни одной взрослой особи вокруг. Даже странно, — задумался куратор, когда мы шли обратно.

— Регаты намеренно их спрятали. Возможно, понимали, что не вернутся.

— Получается, помимо вожаков, у них ещё один хозяин.

— Или создатель, — хмыкнул я.

— На что вы намекаете, Алексей?

— На то, что пока ничего не понятно. Но мы с вами рано или поздно докопаемся до истины.

Вернувшись в машину, мы положили яйца на заднее сидение, и я велел Зубастику за ними следить. Образами обещал выдать по возвращении в училище двойную пачку корма. И это тоже сработало.

По пути обратно проверил сообщения в мессенджере. И если раньше Неля строчила мне каждый день, то уже три дня как перестала. Я начинал за неё переживать. На мои звонки она тоже не отвечала. А это было крайне на неё не похоже.

Как раз к нашему возвращению Дмитрий Павлович установил первую капсулу с тестовым магическим концентратом, и мы поместили яйца туда. Пронесли их в училище, завернув в одеяло. Дежурные, конечно, смутились, но они уже давно меня ни о чём не спрашивали.

Лаборатория преобразилась. А орденцы так хорошо уничтожали монстров, что я больше не опасался встретить на пути незнамо кого.

— А почему они покрываются пеной? — спросил я у Дмитрия Павловича, когда мы погрузили яйца в концентрат.

— Это нормально, магия скапливается и впитывается, — ответил мне внезапно материализовавшийся Юрий Михайлович.

— И долго они будут меняться? Зубастику, помню, хватило лишь в озеро опуститься, — уточнил я.

— До полного созревания. По моим расчётам, это недели две. Крайне примерно из-за отсутствия статистических данных.

— Будет томительное ожидание, — улыбнулся Дмитрий Павлович.

— Ещё бы, целых две недели до поиска новых яиц, — ответил я.

— Почему же? — деланно удивился Юрий Михайлович. — Мы можем запихнуть в колбы с другими образцами, и на основе первых партий выбрать лучший концентрат. Самый действенный.

— А если не выйдет, что будет с мальками?

— Убьём, — холодно ответил призрак алхимика.

— Но, только в том случае, если изменение разума не сработает и нам не удастся приручить мальков, — добавил Дмитрий Павлович.

— Не согласен. Сдались нам бракованные образцы, — хмыкнул призрак.

— Их можно использовать для дальнейшего изучения!

— Так! — я остановил начавшуюся перепалку. — Ни одного малька без моего ведома не убивать. Ясно? Сперва я на них посмотрю, а потом вместе решим.

— Ясно! — хором ответили живой и мёртвый учёный.

Начались две недели томительного ожидания. Рутина, сплошная рутина, но и она была нужна, чтобы наращивать всё то, что я создал. Мелкими шагами к большой цели.

Будни проходили по старому графику. Я постепенно оттачивал своё магическое мастерство. А орден в Смоленске вырос до ста десяти живых и аж трёхсот мёртвых. Сам удивляюсь, где орденцы их столько нашли… Но нашли же!

Неля не выходила на связь целую неделю, и я поручил Серёге выяснить её местоположение. На всякий случай. Ох, не нравится мне эта история с её отсутствием. Слишком уж мутная.

Макар окончательно закрылся в себе и расцветал лишь в те дни, что встречался с Настей для её обучения. Приходилось отправлять Вову с моим кирпичом к призрачной девушке.

Голицын сообщил, что заключил сделку с Годуновым, и теперь они стали нашими союзниками. Он всё выспрашивал, чем я так напугал графа, что он согласился буквально на всё. А я лишь отвечал, что это заслуга магического дрона. И тогда Голицын решил произвести ещё три штуки. Он как раз в своём подземелье оружейный заводик организовал.

Каждому своё: я выращивал регатов и проводил исследования, а Голицын предпочёл заняться поставками оружия. Подразумевалось, что в итоге мы наладим обмен между городами. Но об этом ещё было рано думать.

Утром каждой субботы я принимал посылки с фломастерами и конвертом и отправлял новые. Это уже вошло в привычку. Однако пока ничего путного от Шолоховых мои шпионы пока не узнали. Они слишком опасались, что их засекут, и действовали осторожно. Особенно брат, который после смерти стал тем ещё параноиком.

Выходные были посвящены поиску яиц регатов и семье. Мы смогли найти ещё три яйца, и на этом наша с Иваном Фёдоровичем удача временно закончилась.

Мой особняк, наконец, достроили к концу второй недели. Наступило седьмое декабря. Девушки настаивали устроить праздник в честь завершения ремонта, и я не смог им отказать. Самому хотелось отвлечься.

Но стоило мне выйти из машины в воскресенье днём, как зазвонил телефон.

— Алексей, они вылупляются! — закричал в трубку Дмитрий Павлович.

— И через сколько разродятся? — уточнил я.