- Откуда ты знаешь эту старую песню?

- Чувачило непроходимый, ты забыл, у меня отец - журналист. Я даже неофициальный гимн факультета журналистики МГУ знаю.

- Шедевр моего сердца, ты собралась на журналистику?! - радостно воскликнул Лёха. - Мы будем поступать вместе?

Он обрадованно обнял меня и пытливо заглянул в глаза.

- Я подумываю об юридическом, буду адвокатом, - призналась ему. - Хотя мне и нравится сочинять. Только мои творения не так хороши, как твои. Недаром ты высмеял мой первый опубликованный рассказ, - без тени обиды поддела его.

Крылосов изумлённо поднял брови.

- Когда это? - удивился искренне.

- Любимый мой, ты точно страдаешь провалом памяти, - произнесла я ласково. - В седьмом классе. "Чего на свете не бывает?" - так назывался мой рассказ. Тебе он ужасно не понравился.

С нарочитой укоризной парень помотал головой.

- Как же он мог мне не понравиться? - возмутился шутливым тоном. - Сам рассказ своим названием указывает - на свете такого не бывает, то есть не может быть! Я купил штук пять газет с ним и храню их до сих пор. А привязывался к твоему рассказу я тогда из зависти. И из злости! Потому что в предыдущем номере была напечатана моя заметка о лыжных соревнованиях. Я там всё правдиво и доходчиво описал, как мне казалось, но никто и не заметил. Учительница ни единым словом не обмолвилась. Моё эго опустилось ниже плинтуса, я рассердился.

- Правда? О, бедненький! - пискнула я с показной жалостью. - Но ты потом столько всего написал и опубликовал, также нарассказывал с экрана, что всем утёр нос с лихвой. В первую очередь, мне, нечаянно занёсшейся на журналистский олимп. Я оттуда благополучно скатилась. И теперь намереваюсь под крылышко к Фемиде пристроиться.

- Хорошо, я согласен, - с одобрительной важностью бросил Лёха, словно давал разрешение на выбранную мной профессию. - Из тебя получится очень въедливый адвокат. Главное - чтобы мы поступили в вуз в одном городе. Ведь так? - И внимательно посмотрел мне в лицо.

Вместо ответа я прижалась к нему, обхватив за шею, и поцеловала в губы, вложив в поцелуй всю нежность, какая была во мне к нему.

Как же я всё-таки люблю этого мальчишку с нагловато-лукавыми раскосыми очами!

А ведь могло всё получиться иначе! Я могла бы до сих пор путаться с Донцовым, а с Крылосовым находилась бы в прежней вражде. Даже страх от этой мысли берёт.

Судьба милостива однако - совсем как чукча в анекдотах подумала я. Она, к счастью, не допустила несправедливости. Но мне кажется, всё равно бы мы с Лёхой, куда бы нас жизнь не занесла, прикатились бы друг к другу, как два мячика, - не теперь, так через год или два. Потому что, бесспорно, между нами существует взаимное притяжение. Оно возникло давно, хотя я не осознавала. И никогда не исчезнет. Я так хочу!

Парень с трудом оторвал свои губы от моих и, прерывисто дыша и не переставая крепко прижимать меня к себе за талию руками, обеспокоенно прошептал мне в ухо:

- Отвечай, чертовка, не уходи от ответа! Мы будем поступать в одном городе?

Я решила не ломать свою ехидную натуру и ответить в привычной своей подкалывающей манере.

- Да разве от тебя отвяжешься! - протянула игриво, сложив по-восточному ладонь к ладони у груди. - Никак не смею ослушаться, мой господин, мы поедем поступать в один город! Куда ты - туда и я за тобой! Я всегда слушаюсь, даже выполнила твоё приказание влюбиться в кого-нибудь себе назло.

- Не в кого-нибудь, а в меня! - поправил Лёха. - Я хотел, чтобы ты влюбилась именно в меня! Чтобы забыла Донцова.

- А кто такой Донцов? - В притворном изумлении подняла я брови. - А-а-а... припоминаю. Бывший бойфренд Заринки, но не мой! - и уже серьёзным тоном добавила: - Хотя, надо признать, он тоже был в моей жизни, но теперь моя дружба с ним мне кажется такой далёкой и незначительной. Тем не менее я ему благодарна: он мне оказал услугу.

- Какую? - насторожился Лёха, чуть разжав объятия.

Я хитро сверкнула глазами и подтрунивающе произнесла:

- Если б не он, наверное, один бы парень из семейства мышиных - ой, извини! - из семейства Крылышек - так бы, наверное, и не решился меня завлекать, пролетел бы мимо. Я бы и не узнала никогда, что он как раз тот, который мне нужен, которого лучше нет на свете и в которого влюблюсь всем сердцем.

Крылосов довольно засмеялся и неожиданно показал на пролетающих над нами каркающих ворон.

- Смотри, они тоже смеются и говорят между собой, какая же Ехидничка - глупышка. Радар этого парня уже был настроен на неё с давних пор!.. Это так! Я просто выжидал и ждал, когда ты полюбишь меня сама.

- Я его обожаю! - хихикнув, громко крикнула я последней вороне, чуть отставшей от стаи. - Передай солнышку спасибо, когда встретишься с ним.

- А оно-то при чём? - рассмеялся Леха.

Я не стала ему объяснять. Что-то ведь тайное надо оставить и для себя. Вместо этого расцвела своей самой многозначительной улыбкой прямо ему в лицо, запустив в действие ямочки.

И парень начисто забыл, какой вопрос задал.

Эпилог от имени Алексея Крылосова

Терпеть не могу ждать. Надо было нам с Енечкой всё-таки ехать в аэропорт вместе - на машине моего дедушки или её дяди с тётей. Не разделяться. Но родственники решили доставить нас по отдельности. Мой дед заявил, что успеем ещё налюбоваться друг на друга - вся жизнь у нас впереди - а им с бабушкой пообщаться со мной хочется. Но всё-таки мои любимые старички, доставив меня в Хабаровский аэропорт, внемли моим уговорам и оставили одного дожидаться своей девушки. Они знают, я не люблю долгих проводов.

Вот теперь стою у стоек регистрации, как договаривались, и жду с нетерпением свою Ненаглядку. Обожаю придумывать моей Ехидничке ласковые прозвища. Её красивые зелёные глазки вспыхивают радостным светом, когда из моих уст вылетают умильные нежнянки. Милое личико становится трогательно-растерянным, боевитость её духа снижается, сама вся становится такой сердцещипательно-беззащитной - так и хочется прижать к груди и всегда держать её там, не отпуская.

Мы собрались с ней лететь на новогодние праздники и зимние каникулы в Москву. Мои предки сначала подняли дикий ор: даже не мечтай, ведь это последний Новый год в школе и дома! Моё упрямство пересилило их аргументы. Они сдались и даже договорились с однокурсником отца, который после вуза устроился в Москве, чтобы он с женой приняли меня у себя на квартире.

Однако моя зеленоглазая Ехидничка решительно настроена на то, что поселюсь вместе с ней у ее папы Кости. Я буду только рад, если, конечно, французские её родственники не будут против. Енечка утверждает, что не будут: она уже с отцом всё согласовала. В случае заминок переберусь к однокурснику своего отца.

Удивительно, но моя "трясучая" мамочка против совместного проживания не возражала.

- Ничего громоподобного от этого не произойдёт, - умозаключила она, - конечно, при условии, если будешь вести себя благоразумно и спать не в кровати Жени. - (Смешно слышать: мы пока ещё не дошли до таких отношений, мамочка опережает события! Если честно, то я ещё ни с одной девчонкой пока интима не имел, как-то не решался на половую близость, просто мне нужна только Енечка. К тому же, похоже, мне придётся спать в одной комнате с французскими кузенами) - Смотри, Алёшка, не осрамись! Ты будешь под зорким оком отца твоей девушки. Пусть он думает, что ты пай-мальчик. Произведи хорошее впечатление.

- Но от обнимашек и поцелуйчиков меня, надеюсь, не отринут! - дурачась, по-детски заканючил я.

За что от любящей мамочки получил лёгкий шлепок, вернее затрещину. Притворившись обиженным, я почесал стукнутое место и беззлобно проворчал:

- Между прочим, биологический отец моей девушки - человек современный и продвинутый, не то что ты со своими отсталыми взглядами. Твоя бы воля - мы бы ходили с Енечкой до свадьбы, взявшись за руки, не прикасаясь друг к другу губами.

Мать рассмеялась и погрозила шутя пальцем: