Я толкаю ее спиной к дверям в ванную, все еще борясь с ее хваткой на ноже. Она пытается ударить коленом мне в голый пах, и я никогда так сильно не жалел, что на мне нет одежды для боя. На самом деле, я не совсем уверен, что когда-либо раньше дрался голым. Если и дрался, то я определенно этого ни хрена не помню.

Мне удается выгнуть бедра назад как раз вовремя, чтобы пропустить удар по яйцам, и я одним быстрым движением бью ее по лодыжкам, чувствуя, как нож впивается мне в бок и царапает плоть, когда она спотыкается и начинает падать.

Мы очень близки к успеху. Я цепляюсь за ее извивающееся тело, держа руки в тех местах, где раньше хотел, чтобы они были совсем по-другому, и мне удается перевалить ее через край, сильно прижимая ее запястье к краю ванны, когда я, наконец, заставляю ее бросить нож.

Я мгновенно хватаюсь за него. Мой пистолет вместе с одеждой, то есть слишком далеко, чтобы быть полезным мне прямо сейчас. Держа его в одной руке, я сжимаю другой рукой ее горло, толкая ее под воду, пока она брыкается и пытается закричать, цепляясь за мое запястье, царапая меня.

Черт. Я не хочу убивать женщину. Это то, чего я очень старался избежать. Но я также не могу просто отпустить ее. Она что-то знает достаточно, чтобы прийти за мной, и, если это связано с тем, что я поручил Лидии, это подвергает опасности и ее.

Этого я не могу допустить.

Спустя несколько секунд я вытаскиваю ее из воды, встряхивая. 

— Кто тебя послал? — Рычу я, свирепо глядя на нее сверху вниз. — Если ты будешь сотрудничать, возможно, мы сможем что-нибудь придумать.

Она смеется сдавленным, задыхающимся звуком. 

— Ни за что, Волков. Я предпочту, чтобы ты убил меня, чем это сделает мой босс.

— Я не буду убивать тебя, если ты будешь сотрудничать. Кто знает? Возможно, у моего босса даже найдется для тебя работа, если ты так хороша, как я думаю. Но если ты продолжишь бороться со мной...

— Я ни на что не отвечу…

Я снова заталкиваю ее под воду, стиснув зубы. Я ненавижу каждую гребаную вещь во всем этом, но я не могу просто так ее отпустить. Если она не будет сотрудничать, мне придется убить ее.

Эта ночь прошла совсем не так, как я планировал.

Я отбрасываю нож в сторону, хватаю ее обеими руками и снова вытаскиваю ее, брызжущую слюной, из воды. 

— Ты ужасно хочешь умереть, — рычу я на нее. — Мне просто нужно знать, как ты узнала мое имя. Кто тебя послал и почему ты охотилась на меня сегодня вечером.

— О, и это все? — Сарказм в ее голосе удивительно силен для человека, жизнь которого так близка к концу. — Просто покончи с этим, Волков. Если ты меня отпустишь, я попытаюсь убить тебя снова, но не раньше, чем попытаюсь получить от тебя ответы, которые мне нужны. Выбор за тобой. Разберись в этом.

Она храбрая. Я вижу проблеск страха в ее глазах, но он хорошо замаскирован. Она жесткая и готова умереть вместо того, чтобы поделиться информацией, а это значит, что ее послал кто-то важный. Кто-то, способный заплатить за лучшее.

Владимир разозлится, если узнает об этом, и поймет, что я не допросил ее более тщательно. Я знаю, что должен допросить ее более тщательно. У меня есть к ней вопросы, на которые необходимо ответить, потому что тот, кто послал ее, несомненно, пошлет кого-то другого закончить ее работу.

Но я подвожу черту под пытками женщин.

— Еще один шанс. — Я немного сжимаю ее горло, чтобы дать ей понять, насколько я серьезен. — Если ты мне ничего не скажешь, тогда у меня нет выбора, Айва.

— Ты знаешь, что это не мое имя. — Ее глаза сердито вспыхивают на меня. — Я ни хрена тебе не скажу, Волков.

У меня нет выбора, как я и сказал ей. Горькая тошнота наполняет мой желудок и обжигает горло, когда я заталкиваю ее под воду, прижимая ко дну ванны, пока она корчится и вырывается, защитные силы ее тела не позволяют ей достойно встретить смерть.

Когда она перестает биться и я чувствую, как она обмякает под моими руками, я отступаю назад, стиснув зубы от мучительной волны тошноты, которую я чувствую. Это не должно отличаться от любого другого убийства, я это знаю, она была шпионкой, наемным убийцей, кем-то, кого послали причинить мне боль... и почти несомненно, добраться до Лидии. Я защитил одну женщину, убив другую. Но ощущения ужасные.

Просто приведи себя в порядок и убирайся отсюда. Лидия все еще у Гриши.

Меня охватывает внезапная ужасная потребность увидеть ее, прикоснуться к ней своими руками и знать, что с ней все в порядке не потому, что она нужна мне для работы, а потому, что я хочу знать, что она в безопасности. Сегодняшнее нападение потрясло меня больше, чем что-либо за очень долгое время, и я знаю, что это проблема для нас обоих.

Я перехожу на автопилот, убираю сцену, создавая впечатление, что смерть женщины – вовсе не убийство, а самоубийство. Быстрый удар ножом по обоим запястьям, ванна наполняется кровью, нож падает в воду после того, как я стираю с него отпечатки пальцев, и сцена установлена. Пистолет я беру с собой вместе со своим собственным, засовывая их сзади в джинсы, как только одеваюсь.

Все это потому, что тебе нужно было потрахаться. Неразумный ход, Волков.

Но не похоже, чтобы ночь с прекрасным эскортом когда-либо доставляла мне подобные неприятности раньше. Когда-то у меня была подозрительная ситуация, но она просто оказалась женщиной с очень взрывным характером. У меня не было никаких причин думать, что это что-то необычное…

За исключением того, что ты должен знать. В этом вся твоя работа.

Я знаю, что должен попросить снять меня с этой миссии и принять последствия. Я явно скомпрометирован, мое суждение не то, каким оно должно быть, и это будет иметь значение. Но я не могу заставить себя сделать это. Это не только ради меня самого из-за того факта, что я знаю, что столкнусь с порицанием со стороны Владимира и, возможно, даже наказанием. Дело в том, что я не могу оставить Лидию на милость того, кто займет мое место. Мне невыносима мысль о том, что кто-то из других мужчин Владимира причинит ей боль, прикоснется к ней, даже взглянет на нее и поэтому та же причина, по которой я знаю, что должен уйти, стала той же причиной, по которой я знаю, что не могу.

Я стискиваю зубы, впиваясь ногтями в ладони, когда в последний раз осматриваю ванную и быстро выхожу из гостиничного номера, убедившись, что меня никто не видит, когда я ухожу. Возможно, кто-то видел, как я поднимался наверх, но сомневаюсь, что кто-то вспомнит. В таком месте, как это, персонал знает, что нельзя говорить о том, кто уходит с сопровождающими, и никто другой не потрудится обратить на это внимание.

Мне нужно поговорить с Лидией.

Я смотрю на часы. Еще пара часов, и будет безопасно позвонить ей, не насторожив Гришу. Я знаю, что должен сопротивляться этому импульсу, но я не могу отделаться от мысли, что кто-то мог прийти и за ней, что я мог отправить ее в ловушку.

Просто подожди. Возвращайся в отель и жди.

В данный момент мне хочется пойти к Грише и забрать ее оттуда самому. Но вместо этого я заставляю себя вызвать такси и вернуться в отель.

Я заставляю себя выполнять эту работу.

Это никогда не было так сложно.

27

ЛИДИЯ

После этого, лежа рядом с Гришей, я чувствую оцепенение. До сегодняшнего вечера мне никогда не приходилось притворяться с ним. Когда мы были вместе раньше, до того, как я узнала все, – неверность, ложь и правду о том, кто он как личность, было все хорошо. Или, по крайней мере, я так думала. Тогда это был самый лучший секс в моей жизни.

Теперь, после того, что мы с Левином сделали вместе, это не может сравниться. На самом деле у нас даже не было секса, и химия все еще была настолько взрывной, что даже если бы я не знала всех ужасных вещей о Грише, я не думаю, что это было бы то же самое. Однако у него нет ни малейшего представления о происходящем. Я поняла это примерно на полпути, когда я симулировала оргазм от того, что он опустился на меня, просто чтобы сдвинуть дело с мертвой точки просто потому, что я не хотела на самом деле кончать с ним, а мысли о Левине приближали меня. Я поняла, что Гриша на самом деле никогда не знал меня так хорошо, как я думала, потому что у него не было ни малейшего гребаного представления о моем удовольствии. Он думал, что перевернул весь мой мир, до тех пор, пока не содрогнулся внутри меня, кончая в презерватив, который я настояла, чтобы он надел, а затем, пошатываясь, пошел в ванную, чтобы вымыться и выбросить его, прежде чем упасть в постель рядом со мной.