– Хочу? Царь, полегче, смотри не влюбись. Тебя вон как трясёт, когда ты о ней говоришь… – Слова одного из друзей настолько взбесили, что я приставил нож к его горлу.

– Повтори, что ты минуту назад сказал про Царя?

– Эй… Да пошутил я… Убери нож, просто это выглядит так, будто ты за неё волнуешься, – чуть не врезался в другую машину, а я тем временем убрал кинжал и стал искать глазами её дом. Пора напугать девочку, как в страшном фильме ужасов.

– Вы поняли, что делать? Облажаетесь, не поздоровится! – выхожу на улицу, впервые меня одолевает бешеный адреналин снова взглянуть в эти глаза, такие же синие, как топаз. Это был самый любимый камень моей мамы. И почему я сейчас об этом вспомнил? Открываю калитку, как эти халдеи идут за мной, от нашего яркого появления, девочка точно нагадит в трусики.

Ада

Не теряла времени зря, и занялась уборкой. Выливаю грязную воду, как послышался странный шорох, будто кто-то скребется по окну. Сначала я не придала этому значение, но потом когда эти звуки стали усиливаться, я решила взять в руки сковородку.

– Кто здесь? – захожу на кухню, и хочу подойти к окну, как свет стремительно гаснет, у нас северная сторона, и солнца почти нет, поэтому темнеет, слишком рано, тем более в такую серую погоду. Сгущались тучи, которые отдавали серовато-тёмным оттенком, аж мурашки по телу от такого зрелища. А дальше я от страха роняю сковородку, когда окно открывается, и закидывают мёртвую голову собаки.

– Мама!

Слышу оживление на втором этаже, кажется, кто-то спустился с чердака, хочу закрыть ставню, как кто-то вытолкнул меня из окна. Я так сильно ударилась, что не могу подняться. Протираю глаза и вижу шесть парней в тёмных балахонах.

– Смотрите, наша девочка испугалась. Я уже отрезал Арчи уши, – говорит этот поганец Царев, а я еле сдерживаю себя.

– Нет! Как ты посмел прикоснуться к моему кролику? – кинула в него камень, а он лишь приблизился ко мне и схватил за волосы.

– Радуйся, я освободил его от такой никчемной хозяйки… Ты такая дура, неужели подумала, что это настоящая голова? Это муляж. Но зато, какое эффектное появление.

– Сволочь, я сейчас вызову полицию.

– Вызывай! Они всё равно не успеют спасти бедную Аду, которую сейчас нагло трахнут в рот, – приближает свои губы, а я ударяю его камнем об голову, подбегаю к калитке, но гады повсюду.

– Схватите нашего изгоя! Пора начинать представление

– Ты поплатишься за это, Царёв… – стараюсь отвести от него взгляд, но эти демоны уже принялись меня раздевать.

– Как мне страшно, Ада… Ты ведь сама не захотела по-хорошему. А этот мир слишком жесток, и твои слезы, увы, не растрогают меня. Давай заплачь, ты же у нас такая смелая. Так вот запомни, это мой мир, и такие безмозглые девицы просто жалкие шлюхи, которых надо драть днём и ночью.

– Клянусь, я отомщу тебе, Царёв…

– А кто сказал, что после этого грандиозного изнасилования ты выживешь? Зато у меня поднимутся рейтинги. Разорвите её одежду, будем трахать её прямо на этой лавке, а когда закончим, похороним в этом саду.

– Царь, ты серьёзно? – выполнили они его приказ.

– Конечно, пусть в следующий раз думает, что говорит королю города… – Его взгляд был острее самого кинжала, а дальше я чуть не сошла с ума, когда он уставился на моё нижнее бельё, пристально осматривая бюстгальтер, а потом переходя на трусики.

– Ты видел, у неё соски просвечиваются. Какая горячая крошка. Можно я буду первым?

– Сначала Ада всем отсосет. Упала на колени…

– Нет! – кричу от бессилия, а один из его придурков наклонил меня к ногам Царёва, так будто я животное.

– Умоляй меня о пощаде. Скажи, я самая ужасная дрянь, а Царев мой господин, – он вцепился в мои волосы, я чудом не закричала от боли.

– Нет, Царев, самая ужасная гнида, пусть сдохнет.

– Я вырву твой язык, – разрывает мои трусики, а потом бюстгальтер, я остаюсь совершенно голая. От чего эти монстры засвистели.

– А телочка зачетная. Сейчас по очереди кончим ей в рот. – кричит его друг, а эта наглая сволочь продолжает пробивать меня взглядом.

– Поставьте её раком, – слышу, как он расстегивает джинсы, а эти твари повели меня к лавке.

– Сволочи… Как я тебя презираю, Царёв. Настанет день, когда ты поплатишься за всё… – надрываю голос так громко, но кто, же меня услышит на этих заброшенных дачах.

– Какая попка. Думаю, клиенты будут прямиком драть тебя туда. А хотя мне, кажется, что после этого грубого секса, ты покончишь с собой.

– Хватит болтать, сделайте это уже… Я хочу потом вдоволь наплакаться, ну же! – у меня началась истерика, а этот идиот развернул меня к себе и увидел моё подавленное лицо.

– Что страшно?

– Нет. Я не боюсь таких уродов, что же вы стоите? Пустите меня по кругу.

– Ах, ты оказывается проститутка, а может, мы тебя в две дырки поимеем, хотя, наверное, в три, я забыл про рот, – хватает за шею и прижимает к холодной кирпичной стене.

– Мама, сделай так, чтобы я умерла сейчас… – смотрю на небо, мне так больно, в душе всё вырвали, я словно кукла, которая лишена чувств. И тут этот монстр отстраняется. Он видит, как две настойчивые слезы стекают по щекам, а дальше начинается дождь. Капли попадают на моё тело, и кожа морщится от холода, а мы не можем оторваться друг от друга. Его глаза чёрный лес, который поглощает меня насквозь. А дальше происходит то, чего я не ожидала. Царев снимает с себя балахон и одевает на мои плечи.

– Убери его, мне не нужна твоя жалость. Какой же ты трус, Царев! – после моего оскорбления, он, молча, выходит за калитку, а его парни ошарашено смотрят на своего хозяина. А потом один за другим покидают мою дачу, а я так и осталась под этими холодными каплями, пытаясь разобраться, что сейчас произошло.

Антон

Подхожу к машине и со всей силы ударяю по капоту, промокший насквозь, но больше всего меня волновало не это.

– Эй, Царь, какого хрена мы оставили её? Ты почти её трахнул, – кричит Ромка, а я приостанавливаюсь и наношу ещё один улар в лобовое стекло, от чего мой кулак весь пропитывается кровью. А я снова вспоминаю эти гребаные глаза цвета топаза, которые напомнили ту ужасную картину, когда папа избивал маму, а она в муках не могла заснуть до утра.

– Мне стало её жалко… – Эти слова звучали, как приговор.

– Что значит жалко?

– Я-то откуда знаю мать вашу? Сердце сжалось, когда она заплакала. Ненавижу эту Аду, – сажусь в машину, и смотрю, как дождь барабанит по стёклам, надеюсь, она забежала в дом, а то так и недолго простудиться. Чёрт, я ведь не волнуюсь за неё?

– Да уж удивил. А с другими, тебя не пробивало на эту жалость?

– Заводи мотор, а не то получишь по своему рылу.

– Ромик, да тут всё очевидно. Наш Царёв по ходу запал. Его покорили голубые глаза нашей Ады. А что так бывает перетрахал сотню малышек, а тут бац и попадается особенная, да ещё с таким характером.

– Значит так, если ещё раз я услышу подобную чушь, я вам лично морды разобью, – пригрозил я остальным, от чего они замолкли. Я смотрел на мокрые улицы и презирал себя за жестокость, которую причинил этой девушке. Судьба решила подложить мне свинью, вот зачем эта Ада соизволила приехать в наш город. До этого я не ощущал угрызение совести, а сейчас чувствую, себя монстром. Да пошла она, больше не стану её трогать, авось ещё заколдует ведьма.

***

Ада

Собираюсь утром и не перестаю чихать, сейчас мне явно достанется от бабушки.

– Ада, это всё твои прогулки под дождём… Ну, куда ты больная пойдёшь?

– Со мной всё хорошо! – уже извела все платки в доме, как же сильно чешется в носу.

Прощаюсь с ней, и выхожу на улицу, в пакете его чёрный балахон, который не даёт мне покоя с самого утра. Благо автобус приехал немного раньше, и я прибыла в университет одной из первых. Уже жду новых пакостей от его шестёрок, но все проходят мимо, будто не замечают. Вижу одного из его халдеев и решаюсь у него спросить.

– А как же обижать изгоя?