— Любой может стрелять из пистолета. – сказал ему Люцифер, усаживаясь за старый кухонный стол, — И только потому, что ты можешь попасть в какую-то гребаную мишень на расстоянии нескольких ярдов, не делает тебя особенным.

Эту фразу он слышал почти каждый день. Отец постоянно напоминал ему о том, что он не особенный, независимо от того, сколько раз он попадал в яблочко или как далеко были расположены мишени.

— Но научиться ухаживать за своим оружием, знать, для чего нужна каждая деталь... это делает тебя мастером своего дела.

Кивнув, Доминик внимательно слушал, приготовившись запомнить каждый шаг, которому его собирались научить, потому что если он не справится, наказание будет суровым.

— Чистка оружия кажется простой, но именно здесь мужчины совершают самые глупые ошибки, потому что это должно быть просто. И именно здесь ты заплатишь самую большую цену, если случайно выстрелишь из пистолета у себя дома. Итак, когда ты садишься чистить оружие, безопасность превыше всего. Разряди его, затем проверь патронник.

Он смотрел, как отец выпускает пустой магазин, и хотя Доминик был уверен, что в патроннике не было ничего, и знал, что его отец тоже был в этом уверен, Люцифер все равно проверил пистолет, не выскочит ли патрон.

Продолжая наблюдать за происходящим, Люцифер стал медленно разбирать пистолет, показывая Дому, как делать каждый шаг, пока все четыре части не были разложены на столе. Четыре части, которые по отдельности были всего лишь обломками металла, но вместе они составляли смертоносное оружие.

Доминик не думал, что когда-нибудь это забудет. Что-то в этом было значимым даже для десятилетнего мальчика.

Свет, касающийся его лица, всегда будил его, когда открывалась дверца шкафа, в отличие от тех случаев, когда он спал в своей кровати; тогда это были шаги отца.

Люцифер пристально смотрел на него, как всегда. Дом никогда не понимал, зачем он это делает или что ищет, но тот всегда уходил неудовлетворенным.

Выходя из чулана, его никогда не предавало свое тело, его выдавал свет. Он еще не нашел средство от этой загнанности и не думал, что когда-нибудь найдет.

Первой его остановкой всегда была ванная, он пользовался ею и вытирал грязь. Второй остановкой была проверка братьев, но когда он вошел в гостиную, их там не было.

— Где близнецы? — спросил Дом у Люцифера, который сидел за столом, пересчитывая деньги, а все его пистолеты были разложены перед пустым местом, где он обычно сидел.

— Они прилегли вздремнуть, но ты можешь пойти и разбудить их. Ужин готов. — Это была ДиДи, которая ответила своим грубым голосом.

Люцифер покачал головой, указывая Доминику сесть, — Мы не будем есть, пока Доминик не почистит оружие.

— Тогда ладно. — ДиДи закрыла кастрюлю, затем взяла свои сигареты и зажигалку и направилась к дивану. Если бы его рот мог разинуться, он бы это сделал, даже ради отвратительных спагетти, которые ДиДи любила готовить с кетчупом. Это было все равно, что пить густую красную жидкость из бутылки с лапшой на гарнир. Но сейчас, когда его желудок урчал, даже это звучало неплохо.

Пересохшее горло едва позволило ему сглотнуть, когда он занял место напротив отца.

Взяв в руки свой любимый пистолет - Глок, он сразу же почувствовал его вес. Инстинктивно он понял, что в стволе хранится маленький секрет.

— Как долго я там был? - спросил он отца, вынимая пустой магазин.

Черные глаза Люцифера холодно посмотрели на него, прежде чем он опустил взгляд на Глок. — Три дня.

Палец на спусковом крючке, который, как учил его отец, находился под стволом, сделал малейшее колебание... прямо перед тем, как он передернул затвор, и золотая пуля, спрятанная в патроннике, благополучно вылетела наружу.

Это была проверка. Он понял это, как только увидел самодовольное лицо отца, но продолжил чистить пистолет, делая вид, что ничего не произошло. Если бы он признал, что это была проверка, то отец узнал бы, что он думал об использовании пистолета.

Люцифер достал из раковины большой стакан воды и поставил его перед Домиником. — Сынок, я думаю, пришло время узнать свое предназначение.

Он быстро бросил свое занятие и поднял стакан, громко выпивая великолепную жидкость, пока не осталось ничего. Ему потребовалась секунда, чтобы перевести дух.

— Моя цель?

— Грядет война, и когда она придет, мы будем готовы.

Маленькие кустистые брови Дома нахмурились. Он мало что знал о войне, кроме того, что люди умирают, но он знал, что есть две стороны. — С кем мы воюем?

— С одной семьей, такой же, как наша – сказал ему Люцифер, едва сумев выговорить эту фамилию без презрения. — Карузо.

— Карузо... – повторил он, ему нравилось, как это звучит на фоне его фамилии. Карузо и Лучано. Это было похоже на Хэтфилдов и МакКоев, но звучало еще круче.

— Они такие же, как мы, но с гораздо большим количеством денег, — Люцифер посмотрел вниз на пачки денег, которые он пересчитывал, как будто это было пустяком. — И количеством мужчин. Но я планирую, чтобы у тебя было больше братьев, которые помогут нам сражаться, когда придет тот день.

Доминик, который снова начал чистить свой пистолет, посмотрел на отца. — Так вот почему ты не хочешь девочек?

— Женщине не место на войне – сказал он ему так просто, делая слова и реальность того, что он сделал в своем прошлом, еще более суровыми.

Доминик видел, как Люцифер обращался с женщинами, и хотя он не относился с уважением к большинству мужчин, его поведение по отношению к женщинам было хуже. Намного хуже.

Доминик не понимал этого. Единственным человеком в мире, который был добр к нему — это Карла. И она женщина. Все девочки в школе были добры к нему, хотя он считал, что они слишком много на него смотрят, а всем мальчикам родители говорили не разговаривать с ним.

— За что мы боремся? - спросил он.

— Давным-давно была война, и мы проиграли. Оставшиеся Лучано согласились на перемирие, чтобы имя не было стерто, но взамен мы могли контролировать, — Люцифер выглядел безумным, держа два сжатых пальца вместе без промежутка между ними, — только очень крошечную часть города, на которую Карузо никогда не хотели ступить своими модными туфлями.

Брови Дома сошлись вместе. — Значит, мы воюем за землю?

— Нет. — его отец стукнул по деревянному столу, — мы боремся за власть. Больше земли - больше денег. — Он поднял пачку денег, разложив их веером. — А деньги дают тебе власть.

Доминик кивнул.

— Однажды все, через что я заставил пройти тебя и твоих братьев, будет стоить того.

Взяв в руки свой второй любимый пистолет - револьвер, Доминик покрутил стволом, его голос звучал так, что казалось, слова исходят не от десятилетнего ребенка. — Например, запереть меня в чулане на три дня?

— Да, — неприкаянные глаза Люцифера почему-то стали еще чернее, — это было сделано специально для тебя, Доминик.

Он сжал рукоятку пистолета так сильно, как только мог, кончики его пальцев побелели.

— Почему?

— Потому что, когда мы победим и меня не станет... все это будет твоим.

Ореховые глаза Доминика опустились к его руке, и он увидел, как загорелый цвет кожи возвращается на пальцы. Перевернув пистолет, он уставился на свою руку; его отец резко схватил ее в первый раз, когда бросил его в шкаф. С того дня он заметил, что отец избегает его рук, не заботясь о том, чтобы пометить его лицо или торс.

Словно с приходом осознания в доме переменился ветер. Я нужен ему.

Он был нужен своему отцу. Он был наследником Люцифера, и если имя Лучано было ему так дорого, он собирался заставить его заплатить за это. Одно можно было сказать наверняка: близнецы никогда не получат его одобрения, потому что Люцифер считал их слабыми, а Доминик внутренне понимал, что, кем бы они ни выросли, они никогда не понравятся отцу. Дом понял, почему он оставил их в живых - они были нужны ему как количество, даже если это были бы только жертвы.

Люцифер мог бы сказать, что в мастерстве Доминика нет ничего особенного, но он, похоже, считал, что его стоит защищать.