По католической традиции дети на похороны надевали белое, чтобы зло не тронуло их, но когда он увидел белый гроб, в котором лежала покойная жена босса, Мелисса Карузо, у него появилась другая причина. Марии не место в черном, как и ее матери, которая мирно спала в светло-розовом платье.

Даже в смерти Мелисса была прекрасна, но это не шло ни в какое сравнение с ее большим портретом, установленным сбоку. Доминик не мог не думать о том, как жаль избавлять мир от такой красоты, когда существует уродство.

Он коснулся своего лба, завершив крестное знамение над грудью, ожидая, пока самодовольный Люцифер почтительно сделает то же самое. Конечно же, дьявол отказался от благословения. Доминику пришлось отвести взгляд от больного отца, который радовался этому печальному дню.

Увидев восемнадцатилетнего сына покойного, сидящего на первой скамье в одиночестве, Доминик подошел и молча сел рядом с ним. Он встречался с ним всего два раза, так же, как и с его отцом, Данте, на собраниях, проводимых раз в год. Доминик не мог вспомнить, когда этот парень появился в качестве сотворенного, но потом мелькнуло воспоминание, что сделал парень, чтобы стать самым молодым сотворенным в двух семьях. Как и все остальные, даже Доминик должен был дождаться совершеннолетия, но то, что сделал старший сын Карузо, классифицировало его как взрослого. Даже американская судебная система судила бы его как взрослого: заперла бы и выбросила ключ.

Единственное, что было бы хорошо в отце-психопате, так это то, что Доминик знал, как справиться со своим будущим врагом, когда придет время. Люцифер был его величайшим оружием, а Карузо еще даже не знали об этом.

Оба будущих босса мафии Канзас-Сити сидели рядом в тишине, и, как и их отцам, сыновьям суждено было пройти один и тот же враждебный путь.

Странно было знать своего врага еще до того, как он им стал. Как будто смотришь в хрустальный шар и видишь свое будущее. По идее, он должен был чувствовать себя счастливым, ведь немногие люди могут сказать такое, но это казалось зловещим, когда вся твоя жизнь решена еще до твоего рождения.

В сыне Данте не было высокомерия, как в его отце, а скорее облако тьмы. Сегодня, однако, оно исчезло. Он подумал, что это могло быть связано с тем, что его заставили надеть костюм, который он не хотел надевать, как и он сам, но Доминик был уверен, что они не хотели его надевать по разным причинам. Мало того, что костюм Доминика был слишком велик, так он еще и спросил Люцифера, уместно ли надевать коричневое на похороны, даже если оно темное.

Дом убил бы за то, чтобы надеть костюм, который был на его противнике. Он был идеально подогнан под него, но именно тот факт, что он был полностью черным, вызвал у него зависть. В отличие от Лучано, Карузо всегда одевались в дорогие итальянские костюмы разных цветов - черные, серые и белые. Лучано носили одежду, которая выглядела поношенной, их ткани были менее роскошными. Они почти никогда не носили полные костюмы, как другие члены семьи. У них либо не было галстука, либо костюма, либо брюк для завершения ансамбля.

Молодой Карузо, сидевший рядом с ним, в этом отношении был похож на Лучано - он ненавидел носить костюмы. Единственное, в чем Доминик видел его, это темные джинсы и черные футболки, даже на их официальных встречах. Но не из-за костюма темное облако испарилось. Воздух вокруг него сменился... печалью?

Доминик нахмурил брови, думая о том, что он не может испытывать чувства даже к своей матери. Он всегда считал себя подобным Люциферу - неспособным полюбить другого. Доминик сочувствовал умершей матери и тем, кого она оставила, но он не чувствовал ни малейшей заботы о восемнадцатилетней девушке... до сих пор.

Оглянувшись на прекрасную женщину в гробу, он впервые заговорил с будущим боссом Карузо мягко и негромко.

– Мне жаль твою мать, Лука.

Сначала Лука выглядел потрясенным, когда повернул к нему голову, явно не слыша, чтобы кто-то говорил ему эти слова. Затем взгляд исчез, когда его сине-зеленые глаза впились в него, заставляя Дома заглянуть в их призрачную глубину. — Не делай вид, что тебе жаль, Доминик.

— Она была похожа на тебя? - просто спросил он.

Брови Лукки сошлись в замешательстве. — Нет. — Он оглянулся на свою умершую мать, и холодность в его голосе ушла, когда он сказал: "Она была всем, чем я не являюсь".

— Тогда, - Доминик встал, чтобы сесть рядом с отцом, - мне действительно жаль.

— Доминик, - позвал Лука, когда Дом начал уходить.

Он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на врага. Доминик почти не поверил, когда слова "спасибо" прозвучали на губах Луки.

В этот момент Доминик понял две вещи: трон Лучано будет его, и город тоже будет его. Будущий босс Карузо только что совершил критическую ошибку.

Лука доказал, что он все-таки человек.

Кивнув ему напоследок, он пошел занять свое место рядом с отцом, так как церемония вот-вот должна была начаться.

— Лучано, — Данте спустился к алтарю, на этот раз его голос звучал немного менее печально, — есть кое-кто, с кем я хотел бы тебя познакомить.

Отец и сын встали и повернулись, чтобы посмотреть на босса Карузо, который подошел к ним сзади.

— Мой новый солдат, - молодой человек в чистом черно-белом костюме вышел из-за спины Данте, когда тот представил его, - Сальваторе Ластра.

Как только Доминик увидел его, ему показалось, что они уже встречались раньше, и он быстро попытался выкинуть его из памяти, думая, что должен был видеть его в школе, так как тот выглядел молодо. Если его сделали, значит, ему было не меньше восемнадцати. Доминик сомневался, что тот мог быть хотя бы на день старше.

Когда отец не представился, Дом оглянулся и увидел, что ухмылка, которая была у дьявола весь день, стерлась с лица.

— Доминик, — он протянул руку, представляясь, когда его отец остался ошеломленным, — приятно познакомиться, Сальваторе.

Новобранец Карузо взял его руку в крепкий захват:– Можешь звать меня Сэл.

В ту секунду, когда грубая рука взяла его руку, Доминик мгновенно распознал неладное. Из всех рук, которые он пожимал людям Карузо, ни одна не была такой жесткой, как его. Это были руки человека, выросшего в Блу-Парке.

— Я тебя знаю, не так ли? — сказал Дом, заставив всех троих неловко переглянуться между собой, прежде чем продолжить. — Ты из нашей части города.

Тихий вздох облегчения, которого Доминик не понял, пронесся над мужчинами. Очевидно, он был чем-то обделен, и он не знал, чем. Когда Доминик еще раз взглянул в глаза молодого человека, его осенило воспоминание. Пока он возился с вишневой конфеткой в кармане брюк - привычка, от которой он так и не отвык, - он понял, где видел его раньше. Уличный мальчишка хорошо изменился. Прошло уже несколько лет с тех пор, как Дом в последний раз видел его бродящим по улицам несколько лет назад, но его лицо, хотя и чисто выбритое, все еще выглядело молодым. Мир, конечно, тесен. Он и подумать не мог, что беспризорник, мимо которого он время от времени проходил по дороге в школу, в итоге станет работать на мафию.

— Да, — Сэл поправил свой костюм, выглядя так, словно сам не считал, что ему в нем место, — мистер Карузо забрал меня с улиц Блу-Парка после смерти моей матери.

— Как мило, - наконец произнес Люцифер сквозь стиснутые зубы, — это и есть тот самый Великий Сальваторе, о котором вы говорили?

Доминику пришлось сделать гребаный двойной дубль. Не может быть, блядь.

На их встречах Данте упоминал Великого Сальваторе как своего соратника. Они говорили о нем, как о городской легенде, которая была на пути к тому, чтобы стать величайшим хакером в истории. Люцифер даже воспользовался его услугами, когда им нужно было убрать полицейского из городской ведомости на свою. Доминик полагал, что это пожилой человек, а не какой-то бездомный ребенок.

Данте обнял Сэла за плечи, как гордый отец – Да, это он.

Челюсть Люцифера слегка сжалась, прежде чем он протянул бледную, длиннопалую руку. — Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Сальваторе.