Они со Слоан обмениваются взглядами. Он говорит: — Международные отношения.

За окнами крадется пара вооруженных охранников. — Правда? Это интересно. Однажды я смотрела фильм Дензела Вашингтона, где он говорил людям, что занимается международными отношениями, но на самом деле работал на ЦРУ. Ты работаешь на ЦРУ?

Он усмехается. — Они этого желают.

—ФБР?

Он поднимает мускулистое плечо. — Иногда.

—Да, я тоже. Правда, только когда мне выкручивают руку. Я предпочитаю работать на МИ-5 .

—Шесть.

—Прошу прощения?

—МИ-6 —это иностранная разведка, действующая за пределами Великобритании. МИ-5 —внутренняя.

—Ах да. Я всегда забываю. Иногда трудно вспомнить все разведывательные агентства, для которых я шпионю.

—Расскажи мне об этом.

Это заставляет меня улыбаться. Мне нравится, когда люди подыгрывают моим глупым играм.

В конце длинного коридора мы останавливаемся перед закрытой дверью. Деклан прислоняется к стене, складывает свои пухлые руки на груди и улыбается мне сверху вниз. Мои яичники удовлетворенно вздыхают.

— Я позволю вам устроиться и дам вам, девочки, шанс наверстать упущенное. Если вам что-нибудь понадобится, просто поднимите трубку.

—У меня нет телефона. Я философски настроена против технологий, которые могут преследовать меня.

—Я имел в виду телефон рядом с твоей кроватью.

Когда я приподнимаю бровь, Слоан говорит: — Это домашний телефон. Скажи тому, кто ответит, что тебе нужно, и он это принесет.

Я перевожу взгляд с неё на него. — Кто этот человек, который ответит?

— Кто бы ни был на смене, — говорит Деклан.

— Значит, у вас есть персонал, а не просто армия телохранителей. Что-то вроде аббатства Даунтон, только с оружием.

Деклан усмехается. — Ты очень похожа на свою сестру.

—Не говори ей этого. Она разорвет помолвку. Кстати, о помолвке, Слоан, почему ты не носишь кольцо?

Деклан поворачивается к ней и мягко говорит: — Хороший вопрос. Не могу дождаться ответа.

Она закатывает глаза. — Технически, я еще не сказала "да".

Я чуть не бью ее по лицу.

—Что? Кричу я. — Ты с ума сошла? Я развожу руками, как пресс-модель, от его общего великолепия. — Он просил тебя выйти за него замуж, а ты не сказала "да"? Что с тобой не так?

Подавляя смех, Деклан говорит: — Аминь.

—И еще, подожди минутку, потому что ты говорила или нет, что хочешь, чтобы я навестила тебя, потому что ты со дня на день выходишь замуж? За своего жениха?

Раздраженная, она говорит: — Мы поженимся со дня на день. Когда я, наконец, скажу "да".

— Ты ведешь себя так, будто в этом есть какой-то смысл. Предупреждение о спойлере! Это не так.

— Я каждый день спрашиваю ее, выйдет ли она за меня замуж, — прерывает Деклан хриплым голосом. — Она всегда говорит, что пока нет. Но скоро она согласится, и мы отправимся прямо в здание суда и оформим это официально.

Он смотрит на нее горящими, полуприкрытыми глазами.

Как ей удается оставаться на ногах под этим пылающим взглядом и не растаять в пылающую лужицу гормонов, выше моего понимания.

Возмущенная, я поворачиваюсь к ней. — Ты намеренно провоцируешь его? Потому что это не круто.

— Не круто, — соглашается Деклан, качая головой.

Она прикусывает внутреннюю сторону губы и смотрит в пол.

Такая нерешительность совершенно нехарактерна для нее. Она не останавливается, чтобы подумать, прежде чем ответить. Это заставляет меня волноваться. Слоан, которую я знаю, уже дала бы мне пощечину к этому моменту.

Образно говоря. С презрением.

Глядя себе под ноги, она тихо говорит: — Я его не обманываю. Просто сейчас все так идеально, как есть между нами. Лучше, чем есть, уже быть не может. Я не хочу все портить.

Деклан смотрит на нее с такой нуждой и преданностью, горящими в его глазах, что мне неловко стоять там. Затем он хватает ее и страстно целует.

Он отстраняется и смотрит ей в глаза, полные жара и голода.

Он рычит: — Скажи "да", и я клянусь, каждый день будет лучше предыдущего, ты, чертова упрямая женщина. У тебя мое сердце. Моя душа. Моя жизнь. Я хочу, чтобы ты тоже носила мое имя и носила мое кольцо, чтобы каждый, кто увидит тебя, знал, что ты принадлежишь мне. Я так горжусь тем, что я твой мужчина, я хочу, чтобы весь чертов мир знал, что ты мой.

Мы со Слоан обе ошеломлены и затаили дыхание.

Этот человек просто ... вау.

Я вернусь к вам с впечатляющим прилагательным. Прямо сейчас я потеряла дар речи.

Если она не выйдет за него замуж в течение двадцати четырех часов, она мертва для меня навсегда.

Я протискиваюсь мимо них в комнату, закрываю за собой дверь, наклоняюсь к ней вплотную и громко говорю: — Рада познакомиться с тобой, Деклан. Позвони мне, когда придет время ужинать. Я собираюсь вздремнуть на этой кровати, которая достаточно велика для десяти человек. Когда я проснусь, я ожидаю увидеть кольцо на этом пальце, Слоан. Ты идиотка.

Затем я ложусь лицом вниз на кровать, жалея себя за то, что у меня нет и четверти красоты или стиля моей сестры.

Я засыпаю с фантазиями о том, что я прекрасная королева с гаремом мужественных ирландцев.

Когда я открываю глаза, солнце садится. Слоан лежит на полу неподалеку, задрав свои длинные ноги на обитый тканью стул, теребит прядь волос и смотрит в потолок.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на нее сверху вниз. — Фу. Ненавижу, что ты можешь так хорошо выглядеть, когда погружена в размышления. Когда меня посещают глубокие мысли, я выгляжу так, будто мне нужно отлить.

Она закрывает глаза и начинает смеяться.

— Ты думаешь, я шучу, но это не так. Это на сто процентов так.

— О, я знаю, — говорит она, садясь. Гибкая, как кошка, она поджимает ноги под себя и улыбается мне. — Я помню, какие ты корчишь рожи. Ты похожа на папу.

—Он странно экспрессивен для военного, не так ли? Ты думаешь, они бы сделали из него милитариста. Все эти марши, выполнение приказов и тому подобное определенно заставили бы мои глаза остекленеть.

—Деклан служил в армии, и он все еще очень выразителен.

Как только она произносит это, высоко на ее щеках появляются два слабых розовых пятна.

Я могу сказать, что она думает именно о том, насколько он — выразительный.

Теперь я думаю об этом, и я тоже начинаю волноваться.

—Фу. Мне не нужно представлять, как моя старшая сестра занимается всеми видами чрезмерно горячего секса, большое тебе спасибо. И еще, о. Мой. Бог, чувиха. Где ты его нашла и сколько у него братьев? Я хочу, по крайней мере, двоих!

—Он потрясающий, не правда ли?

Она хлопает ресницами и вздыхает как сумасшедшая. Или, по крайней мере, какой-нибудь другой человек, какой-нибудь романтичный, милый человек с идеализированными представлениями о любви, не она.

Я спускаю ноги с кровати, сажусь и, прищурившись, смотрю на нее. — Ты действительно влюблена в него, не так ли?

—Да. Это ужасно. Я имею в виду, это замечательно, но также и ужасно, потому что...

—Ты больше не контролируешь ситуацию.

Она кивает, съеживаясь. — И у меня никогда раньше не было ничего, что стоило бы терять. Раньше я никогда не заботилась ни о чем, кроме себя. Теперь меня волнует все. Я один большой сентиментальный клубок заботы. На днях я плакала, наблюдая за закатом, черт возьми!

Я стараюсь не считать ее смятение таким уж приятным, но это так.

Я ужасный человек.

— В любом случае. Она машет руками, чтобы прекратить эту часть разговора. — Нам нужно что-то сделать с твоими волосами.

— Что не так с моими волосами?

— Это отвратительно. Ты выглядишь так, словно проиграла пари.

— О, слава богу.

— Что?

— На минуту я подумала, что тебя заменили похитив твое тело.

Кто-то тихонько стучит костяшками пальцев в дверь. В то же время мы со Слоан кричим: — Войдите!