«Ну же, чего ты медлишь, умирай уже!»

— Подумай хорошенько, Тумун, чего-то точно не хватает, — казалось, Тьма наконец догадалась, что же мешало ей пропустить душу колдуна. Только теперь она хотела, чтобы он сам об этом додумался.

Тук-…

«Наконец-то!»

Внезапно осознав лёгкость во всём теле, Тумун понял — ему действительно не доставало кое-чего особенного, с чем он привык находиться на мосту.

— Где мои крылья? — спросил он у Тьмы.

— Они никогда не были твоими, дитя, — спокойно ответила она, — ты сам отдал их законному владельцу сегодня ночью.

Мягкой поступью фамильяр ведьмы приблизился к лежащему в огромной луже крови телу. Освещённый Луной оно выглядело ещё хуже, чем Меон предполагал.

Запах в комнате стоял невообразимый: жжёные травы, расплавленные свечи и ещё совсем свежая кровь. Удивительно, что он промучался на грани жизни и смерти так долго — раны, оставленные тенями были такими глубокими, что сопротивляться им было совершенно невыносимо.

Осмотрев лежащего, как следует, кот резко выдохнул.

— Только не обольщайся потом, я делаю это для тебя в первый и последний раз!

Чёрный кот, стараясь не наступать в кровь, стал обходить тело: шесть кругов по часовой стрелке — столько жизней осталось у Меона — и один против — эту он жертвовал Тумуну.

— Я не ради тебя стараюсь, — вновь напомнил он не слышащему его колдуну, — Агена умрёт от горя по тебе, а я себе этого никогда не прощу.

Ходил по кругу сосредоточенно, ворчал себе под нос, шаг за шагом сотворяя тонкое полотно своей магии. Свечи вокруг вновь загорались, становилось жарко. Меон вновь творил настоящее, серьёзное колдовство, к которому не притрагивался уже многие годы.

Пусть бы он сейчас стал отрицать, но в его глазах блестели вовсе не отражения Луны и звёзд, а искренние слёзы скорби.

— Идиот, сто раз же тебе сказали, не будь таким безрассудным, со Смертью нельзя играть, — он причитал и причитал, смаргивая влагу с глаз, — ещё и помогать запретил ей. Придурок.

Пройдя последний круг, кот забрался на изодранное когтями теней тело, аккуратно умостился на груди и стал ждать, мерно считая свои вдохи и выдохи.

«Благодарю, Госпожа, — подумал он, Вы наградили меня величайшими знаниями, без них я бы не дожил и до ста пятидесяти!» — с этой мыслью кот положил голову на скрещённые лапы и сделал глубокий выдох.

Колдун вдруг почувствовал, что вокруг его тела плотными кольцами, словно тяжёлая верёвка, обвилась какая-то невидимая сила.

— Что происходит? — почти паникуя, спросил он у Тьмы.

— Вероятно, твоё время не настало и сейчас, — спокойным тоном ответила она.

За его внутренности вдруг будто зацепился огромный железный коготь, дёрнувший его повисшее безвольной куклой тело прочь с моста.

В ту же секунду лежащий на полу своей комнаты Тумун издал протяжный хрип и начал судорожно хватать ртом воздух.

…

Агена третий час беспокойно ходила по маленькой кухне. За окном бушевал настоящий ураган, а дриады и берегини, жалобно скребущие ветвями по окнам её дома кричали и плакали: «Смерть пришла в деревню, Смерть пришла в деревню!». Меона не было ни в одной из комнат, и даже на улице не было его следов.

Агена обняла себя за плечи руками, сев подле стола прямо на пол и прижимая колени к груди.

— Только без паники, в деревне Тумун, он справится, если что-то пойдёт не по плану, — она шептала себе под нос, пытаясь заставить мысли успокоиться, — наверняка эта буря и плач дриад — всего лишь побочный эффект… «Смерть пришла» — это о душе, которую он призвал… в конце концов, он был уверен в правильности символов… — беспорядочно повторяя одно и то же, она усиленно игнорировала крики леса, пробивавшиеся даже через плотно закрытые окна и ставни.

Надо было лишь дождаться утра.

Минуты тянулись, словно дни, а часы превращались в года. Раскачиваясь из стороны в сторону, будто в бреду, ведьма еле дождалась рассвета.

С наступлением первых лучей Солнца ветер стих, а Агена, чуть не сошедшая с ума, побежала в деревню.

Несмотря на плотную завесу серых облаков на небе, дождя не было — ни ночью, ни сейчас. Птицы, будто чувствуя что-то неладное, не смели начинать петь, встречая новое утро. Дриады погрузились в мертвенную тишину, и даже редкие звери не шуршали в кустах и траве леса.

Сбивая дыхание, Агена бежала со всех ног, подталкиваемая этой гнетущей тишиной, от которой сводило в животе и звенело в ушах.

Осталось совсем немного и она будет на месте.

Её стремительный бег постепенно превратился в торопливый шаг, который замедлялся с каждым пройденным метром — всё пошло не по плану вчера вечером.

Это было настолько очевидно, что страх сковал её целиком, сдавливая грудь, мешая делать каждый новый вдох.

В радиусе ста метров вокруг дома трава была мёртвой.

Не было ни следов драки, ни пожарища, она не была примята сапогами и не была выдернута с корнем. Цветы, трава и листья безжизненным ковром устилали все подходы к дому, на пороге которого сидел чёрный кот, будто ожидая свою хозяйку. Его лапы и морда были вымазаны в крови и ведьме было страшно даже представлять, чья она.

Не медлив больше ни секунды, Агена влетела в маленькое жилище, застав Тумуна распростёртым на полу.

— Нет-нет-нет, — она неверяще замотала головой, закрывая лицо руками, — нет, пожалуйста, о Предки, нет!

Его кудрявые волосы слиплись и теперь стали темными, как ночь, а в открытом вороте изодранной рубашки, прямо между ключицами, сияла серебром отметина кошачьей лапы. Всё его тело было изрешечено едва стянувшимися порезами, доски на полу почернели, а ткань белоснежной одежды теперь полностью пропиталась бурым.

Минувшей ночью жизнь в теле колдуна была запечатана фамильяром ведьмы, это значило, что ритуал завершился смертью, и никакого разговора с призванной душой не было.

— Нет, я не могу его потерять, только не его…

Агена тяжело упала на колени рядом с Тумуном, беспорядочно трогая его ледяные щёки, руки и волосы. Тело её забилось крупной дрожью, и она не нашла в себе силы ни на что, кроме как расплакаться, сжимая руку друга в своей и вдруг чувствуя его слабый пульс.

Глаза её широко распахнулись, она потянулась к его бледному лицу, поднося ладонь к обескровленным губам.

— Дышит… — неверяще прошептала она, — он дышит!

Агена вскочила на ноги и, минуя полуспящего от усталости Меона на пороге, побежала вглубь деревни. Колдуна следовало скорее доставить к ней домой, чтобы оказать нужную помощь.

— Откройте! Помогите! — она начала с силой стучать в двери ближайшего дома. Не услышав ответа, она ринулась к следующему, — Пожалуйста, мне нужна помощь! Тумун в беде, помогите мне!

Спустя три дома ладони её саднили и горели от непрекращающегося стука по шершавому дереву.

В четвёртом доме перед ней наконец открыли дверь. Женщина, стоявшая на пороге, выглядела заспанной — неудивительно, ведь Агена разбудила её так рано — и тут же вздрогнула, ошарашенно отходя от двери. Вид у ведьмы был самый беспорядочный: всклокоченные волосы, запачканная кровью одежда, бурые следы на щеках вперемешку со слезами, безустанно катящимися из глаз.

— Предки всемогущие, что стряслось? — возмущённо спросила хозяйка дома.

— С Тумуном беда, мне нужна помощь, пожалуйста, мне… — её грубо перебили.

— Так значит это правда. Ха! Хорошо же мы живём, ведьма не справляется со своей работой, а колдун и вовсе «в беде»!

Агена ошарашенно захлебнулась воздухом. Вдруг сердце её наполнилось гневом, брови сошлись у переносицы, и она впервые за долгое время сорвалась, позволив себе повысить голос на деревенских.

— Да как… вы… смеете?! — она отшатнулась от крыльца чужого дома, как от раскалённого железа, — Есть ли в вас человечность?! Он ради вас… жизнью рисковал! Много раз! А вы не в состоянии даже…

— Девочка! — её крик прервал мужской голос с другого конца улицы. К ней торопливым шагом направлялись кузнец — мужчина средних лет, и его сын, — Дочка, что случилось? Где помочь? — они обеспокоенно оглядели Агену с ног до головы, пытаясь разглядеть источник кровавых пятен.