— Смотри, Мун, на макушке камня цветок распустился! — Агена, радуясь, как ребёнок, на пару шагов опередила колдуна, направляясь к сосне.

— Гена, куда ты на дерево? — Тумун попытался ухватить подругу за руку, но было уже поздно — пристегнув юбку за специальную подольную ленту к пуговице на поясе, ведьма уже уверенно забиралась на камень.

— Мун, идём сюда скорее! — она замахала руками, призывая его как можно скорее к ней присоединиться.

Колдуну ничего не осталось, кроме как, вздохнув, полезть за ней следом. Как только он оказался на вершине, взору его предстал, вероятно, самый красивый закат в его жизни.

Розовое небо, виднеющееся между голыми стволами сосен, озарялось закатывающимся за горизонт румяным боком Солнца. От его золотого сияния деревья казались совсем рыжими, поблёскивая каплями смолы тут и там, словно мёдом.

От наблюдения за уходящим днём Тумуна отвлекли холодные пальцы Агены, заправляющие тот самый цветок ему за ухо.

— Теперь ты тоже красавчик, — тихо проговорила она, мягко улыбаясь. В глазах её отражались лучи закатного Солнца.

— Что значит «теперь», царевна? — прыснув со смеху удивился он, — А до этого?

В ответ ведьма лишь пожала плечами и, лукаво улыбаясь, вновь засмотрелась на алеющий горизонт.

Глава 17

Раннее утро. Птицы только начали распеваться, а Солнце ещё не до конца выползло из-за горизонта. Только самые сильные духом не спали в такой час: в кузне уже разгорался огонь, женщины топили печи, ставя тесто на хлеб, а Тумун уже сидел на крыльце ведьминого дома с отваром из мелиссы, мяты и репея в кружке.

Агена, потягиваясь, вышла из дома босиком и едва не подпрыгнула от испуга.

— Мун, ты чего тут? — она присела рядом с ним на корточки и помахала рукой перед его лицом, — Му-ун, — снова позвала она, не получив никакой реакции, — ты давай не шути мне тут.

Даже угрожающий тон не помог ей растормошить друга. Отобрав у него из рук холодную кружку, она сделала маленький глоток, тут же закашлявшись.

— Мун, ты совсем с ума сошёл, ты что, ещё не ложился?

Заметив отсутствие отвара в руках, колдун вышел из оцепенения, суетливо поднимая взгляд на ведьму.

— Ой, царевна, доброе утро, — затараторил он, — ты тут кружку не видела мою?

— Я тебе этой кружкой сейчас… — строго произнесла она.

— Мяу, — раздалось откуда-то из дома.

— Да, вот именно, как с языка снял, — согласно кивнула она коту, — ну-ка встал и пошёл приводить себя в человеческий вид, — приказным тоном распорядилась она, потянув друга за руку, помогая встать.

— Я, кажется, придумал, как поступить с этим талисманом, — колдун немного оживился, норовя поделиться идеей.

Прошлым вечером они вместе перерыли все книги в доме у ведьмы в поисках значений некоторых рун. Как оказалось, эта магия намного древнее, чем они предполагали изначально.

Найти удалось совсем немного — в уцелевшем в пожаре дневнике одной из Агениных предшественниц было найдено описание такого же ритуала. Обряд проводился крайний раз около полутора века назад, и обозначал он вовсе не воскрешение мёртвых, а самый что ни на есть буквальный призыв души. Призыв с Того берега, на какое-то время. В прошлый раз некий колдун по имени Феникс вызывал на разговор душу своего предка, но об успешности ритуала или его провале не было никакой информации — дневник обрывался на полуслове, а продолжения они так и не нашли.

— Что ты там придумал, Мун? — толкая умытого друга в дом, Агена не унималась своим недовольством, — Я тебе ещё вчера сказала, что проводить этот ритуал — рискованно. Ты не даёшь мне даже возможности помочь.

— Не даю как раз-таки потому, что это рискованно, — он встал к огню, нагревая воду, для очередной порции отвара, — но суть не в этом. На бумаге с описанием стоит имя Яр, я разобрал это только сегодня ночью. То есть, когда дядя писал эту бумагу, он вероятно, даже нашёл того, с кем хотел поговорить. Я решил, что проведу ритуал и узнаю у этого Яра что-нибудь, что может помочь мне.

— Всё-то у тебя так просто, — закатила глаза ведьма, закидывая в котелок пригоршню сушёных трав, — а вдруг это было личное дело дядюшки Матвея?

— Да с чего бы это? — Тумун обошёл ведьму и встал с другой стороны от огня, — Ты подумай, а если он знал, что мне может пригодиться такая информация, и оставил этот ритуал у мамы специально для меня?

Агена издала короткое «Ха!», щёлкнув Тумуна по лбу.

— Вот что-что, а специально для тебя он это оставить точно не мог. Даже Предкам неизвестно, что в твоей дурной голове творится, куда уж до живых-то! — отрезала она.

— Ладно, в любом случае давай признаем, что это имя там не просто так написано, верно? — он выжидающе посмотрел на Агену.

Она сверлила его взглядом в ответ, не моргая и поджав губы. Молчание затянулось.

— Ладно, да, — наконец сдалась она, а Тумун победно хлопнул ладонью по столешнице, заставляя склянки звякнуть.

— Как минимум, если вдруг даже этот Яр не знает о полном возвращении с Того берега, то может хоть подскажет, что мне делать с нашим мертвейшим старостой, — рассудил колдун, снимая вскипевший отвар с огня.

— Кстати, где он? — поёжившись от неприятных воспоминаний о душе старика, спросила Агена.

— А кто его знает, я крайний раз в Лучезарах его видел. — Тумун пожал плечами, переливая отвар в стакан, — Есть предположение, что он вернулся обратно в леса, где находится его тело, но даже если он где-то рассеялся, я буду только рад. — Он принялся размазывать подтаявшее масло по куску хлеба, надавливая на нож при этом чуть сильнее, чем требовалось, — Пропади он пропадом.

— Мун, нельзя так о мёртвых, — упрекнула его Агена, — к тому же, он же староста нашей деревни.

— Который грозился удавить тебя за смерть Николы, — как будто невзначай напомнил колдун.

Сердце Агены болезненно сжалось. Тумун всегда был так жесток к её обидчикам. Когда-то давно он навёл трёхдневную икоту на деревенских мальчишек, которые обзывали Агену «уродиной» и «жабой», а теперь с крайним подозрением относился и к Креславу, с которым у ведьмы образовалась довольно крепкая связь.

Принявшись за приготовление завтрака для себя и своего фамильяра, ведьма отошла обратно к огню.

— Мне бы васильков нарвать на лугу за деревней, — переменила она тему, — да тысячелистников в придачу. Прочитала вчера в одном из дневников, что для кожи лица очень помогает, если правильно их сварить.

Тумун сидел, будто совсем не слушая Агену. Мысли его закрутились где-то далеко, возвращаясь в реальности лишь когда взгляд его падал на шкафчик с целебными травами чуть левее ведьминого плеча.

А вдруг Яр — это имя дядиного наставника? Тумун не знал его предшественника, но слышал, что у него ещё было духовное имя, помимо того, каким он пользовался в быту. Лет пятьдесят назад духовные имена перестали давать детям при рождении. Так суеверные родители попытались оградить своих отпрысков от злых ритуалов и наговоров. Особой разницы это не дало, ведь от потери качества обрядов возрасло их количество — духовные имена делали порчи страшнее, но с их отсутствием самих обрядов стало в разы больше.

Мысли завертелись в голове, пытаясь откопать в воспоминаниях заветное имя, как же его всё-таки звали?..

— Ай, да что же это такое?! — вдруг зашипел Тумун, хватаясь за щиколотку. На коже в этом месте появилось заметное покраснение, — Варежка, ты обнаглел?

Агена в свою очередь выглядела обеспокоенно, приземляя тарелку на стол.

— Меон вообще-то тоже чувствует, когда что-то нехорошее происходит. Я только что тебя дважды по имени позвала, а он укусил только потому, что ты не отзывался.

Кот уселся на стопку книг, начиная уплетать свою порцию еды. Его мурчание вперемежку с хрюканьем удовольствия — единственное, что нарушало повисшую тишину.

Тумун повертел кружку в руках. Пар от отвара уже не шёл, но он по-прежнему оставался тёплым. В отражении тёмно-коричневой жидкости он заметил черноту под своими глазами от бессонной ночи.