— Она показывала мне какой-то оберег, я в своих практиках раньше такого не встречал, — колдун задумался, — поищу в дядиных книгах что-нибудь.

— Непременно поищи, свет мой, — Лада осторожно завернула венец в бумагу и отдала сыну в руки, — голодный?

— Очень, — принимая свёрток из её рук, признался Тумун.

Глава 14

После разговора с матерью о странных собеседниках Фетиньи с Юга, Тумун два дня рылся в дядиных дневниках.

Найти, впрочем, удалось совсем немного: Южане, за неимением сильных магических потоков в своих землях, нашли другой способ, чтобы уберечься от нечистых. В дядиных записях упоминался какой-то сомнительный способ, который наставлял людей и учил искать гармонию с миром. Вероятно, Матвей не был знаком с этой южной традицией как положено, поэтому Тумуну ничего не осталось, как узнать о ней самому.

От портовых работников он узнал, что в скором времени должен прибыть большой корабль с Юга, вероятнее всего торговый, но даже простые купцы могли дать колдуну ту информацию, за которой он охотился.

Три дня он проводил прекрасное время в родных Лучезарах — гулял в бескрайних полях, прячась от расспросов беспокойной полуденницы, много ел на базаре в центре деревни и также много помогал матери в работе по дому и в саду, но каждое утро он непременно сидел на берегу Данки, выглядывая прибывающие в порт судна.

На четвёртый день ему наконец повезло. Купаясь возле берега он заслышал звон корабельных колоколов, доносящийся со стороны порта. Стуча зубами от внезапного порыва ветра, он наскоро оделся и, как был — в мокром, побежал на звук.

К пристани подошёл богатый корабль, украшенный позолоченными витиеватыми узорами. На мачте развевался флаг Южных Островов, а сразу над ним слепил золотым сиянием образ Солнца. Похожий на тот, какой Тумун видел у Фетиньи на груди. Поглазеть на причалившее судно собралась почти вся деревня, окрашивая своими возгласами утреннюю тишину порта.

— Снова приплыли, — послышался недовольный гул в толпе, — чегой-то им тут всё надобно?

— Наконец-то снова явились! Почти месяц их не было у нас!

Тумун стал внимательнее прислушиваться в разговорам вокруг. Пробираясь сквозь толпу, он старался поймать каждое слово, что говорили местные, и судя по всему, эти путешественники вызывали у всех смешанные чувства.

— Забивают нам головы, а мы и усом не ведём, — зычно гаркнул мужчина в толпе.

— А мне наоборот, хочется с ними поговорить побольше, — ответил ему тонкий женский голос.

— Ну и дура ты, Машка!

— Ничего не дура, они ведь правда помогают! — заголосили в толпе.

Раздался низкий колокольный звон, заставивший толпу вмиг затихнуть.

Колдун пристально наблюдал, как с корабля на пирс спустилась сходня, и по ней, тихим шагом, на сушу ступили трое.

Двое мужчин со скрывающими шеи бородами и ещё один юнец — совсем мальчишка, чуть помладше самого Тумуна, одетые в длинные красные одежды с теми же странными талисманами, спущенными почти до пупка на длинных цепях. Их глаза были будто полуприкрыты, на головах у каждого сверкали обручи с выдавленными узорами, а на руках, сложенных ладонями друг к другу на уровне груди, виднелись тяжёлые браслеты из красного дерева.

— Кто это? — не удержавшись, Тумун спросил у ближайшего в толпе человека.

— Они сколько раз к нам ни приезжают, ни разу так и не назвалися, так то, — также шёпотом ответил ему старичок, — только бубнят что-то себе нараспев, да руками машут.

— Чего же им тут надобно? — не мог понять колдун.

— Нашего старосту требуют на разговор, ясное дело, — заворожённо прошептала женщина с другой стороны, — только вот разговаривать с ними он не спешит. Страшится, как бы чего худого не задумали.

Колдун оглядел толпу ещё раз — недовольных прибытием Южан оказалось в разы меньше, чем тех, кто явно ждал их возвращения. Отчего же староста не желает с ними говорить? Опасается гнева недовольных? Или сам государь запрещает? Очень непонятно. Тумун решил подойти ещё ближе.

Оказавшись в первом ряду, он смог сполна оценить прибывших. Самый старший из них уже был совсем сед, руки его слегка дрожали. Второй по старшинству был высок и статен, но отчего-то молчал, а не бормотал себе под нос, как его спутники. Самый юный же, принёсший с корабля накрытую белым полупрозрачным полотном картину, теперь стоял позади. На картине сквозь ткань виднелось что-то круглое и золотое.

Не успела толпа снова загудеть голосами, как молчаливый мужчина поднял ладонь, призывая к тишине, и тогда заговорил седовласый.

— Жители этой славной Долины! Мы рады, что пристань Лучезаров вновь приняла наш корабль в своём теплом порту! Сегодня мы прибыли на разговор с вашим батюшкой, который любезно согласился принять нас, — в толпе пробежал шепоток радости, — да придёт мир в ваши дома!

Троица направилась в деревню, торжественно ступая по обыкновенно скрипящим доскам, что сейчас не издавали ни звука под ногами чужеземцев. Старец неустанно повторял: «Мир вашему дому!» каждому, кто уступал дорогу этому шествию, молчаливый мужчина совершал какое-то странное действие каждый раз, когда звучала эта фраза — сложив ладонь в лодочку он рисовал в воздухе символ: круг, начинающийся на уровне глаз, проходящий через левое плечо к животу и обратно ко лбу через правое. С каждым оборотом руки, недовольных голосов становилось всё меньше.

Проходя мимо Тумуна, старец вдруг замер, вглядываясь в его лицо. Колдуну стало не по себе от этого взгляда.

— Тебе не место среди них. Советую прийти вечером к нашему кораблю, у нас есть снадобье для изгнания из тебя черни, приходи, дитя, — сказав это как ни в чем ни бывало, седовласый продолжил ход.

Молчаливый мужчина, тоже обративший внимание на ошарашенного Тумуна, подошёл к нему вплотную и уже начал было рисовать тот же самый символ, как колдун резко отшатнулся назад и, растолкнув людей, заспешил прочь под непонимающий шёпот.

Что ещё за чернь? Кто эти люди и что они привезли в Долину?

Тумун ожидал увидеть что угодно, но только не такую сложную ритуалистику от южан. Подумать только, такой массовый обряд! Неудивительно, что так много довольных, они же своими голосами это зачарование подкрепляют!

Раз они всё-таки смогли добиться желаемого разговора со старостой Лучезаров, то здесь они точно не остановятся. Они пойдут вглубь Долины, а оттуда до Трёх лесов всего день пути.

День пути и отсутствие деревенского головы, как препятствия для их бесчинств.

Залетев на порог, не разуваясь, он сразу позвал:

— Мам, ты дома?

Лада спешно вышла из своей комнаты, поправляя собранные волосы, убирая их от лица.

— Что случилось, свет мой? Ты бледен, — обеспокоенно спросила она.

— Мам… эти люди с юга, — делая большие паузы, чтобы вдохнуть, начал говорить он, — ты к ним не ходи… они… не надо так… нельзя так, как они, мам.

Оглядывая сына с ног до головы, женщина не могла понять, за что ей ухватиться в первую очередь — заставить его разуться, переодеться в сухую одежду или же оставить его и принести воды, чтобы успокоить.

— Они приплыли со знаком, как на медальоне Фетиньи, они заворожили её! — Тумун наконец скинул ботинки и прошёл в комнату, снимая сырую рубашку по пути, — Всех их! Кто был на пристани!

— Откуда ты знаешь наверняка? — Лада внимательно следила за его движениями, пытаясь разглядеть что-то необычное, — Ты тоже так…

— Нет, — не дал договорить колдун, — массовые обряды — это всегда риск. Я таким не занимаюсь, — заметив смятение в глазах матери, он заверил, — Такая магия непредсказуема в своих действиях, страшнее неё только привороты.

— Привороты? — удивилась Лада, — Разве не заговор на смерть страшнее всего? Матвей говорил мне именно так.

— Поверь, мам, умереть не так страшно, как жить со сломанной волей и по чужому желанию, — покачал головой колдун, — В любом случае, эти южане направились к старосте Лучезаров. Что бы потом ни произошло, не соглашайся.