— Богатой буду, спасибо, — девушка поправила фартук и сбившийся платок на голове, — какими судьбами в Лучезарах? Неужто вернуться решил? — голос её сквозил слегка читающейся надеждой.

— Нет-нет, — неловко засмеялся Тумун, — я к маме, на пару дней всего.

Фетинья насупилась, явно недовольная ответом. Она отошла к столу, и на её груди вспышкой блеснуло золотое украшение.

— Ну, чего только на пару дней? Мог бы уж и на месяц остаться, часто ли возвращаешься из лесов к родной матери? — настойчиво продолжила она расспрос.

— Не могу, никак нельзя, — ответил он, ставя сумку на скамью у двери, — да и к вам я тоже ненадолго, мама рубахи забрать велела, — он стал наблюдать за резковатыми движениями давней знакомой, удивляясь, как сильно она изменилась.

— Точно! Сейчас-сейчас, — девушка засуетилась у большого сундука в углу, выуживая оттуда белые льняные рубахи, — матушка когда уходила с утра, говорила, что за ними Лада придёт.

Пока Фетинья копошилась в тканях, Тумун загляделся на убранство дома. Занавески на окнах, как и скатерть на большом столе, были расшиты рунами — он сразу узнал руку своей матери, они были вышиты настолько давно, что местами нитки протёрлись и разорвались. Дубовые стулья вокруг стола с величественно высокими спинками — на манер убранства Северных соседей. Передняя комната не была большой, обставлена была крайне дорого, но выглядела странно блёкло. Всё здесь было так же, как в далёком детстве Тумуна, будто вещи неизменно стояли на своих местах все эти годы.

Неизменным осталось всё, за исключением накрытой полки под потолком в одном из углов. Её раньше не было. Судя по натянутой ткани, там стояло что-то угловатое. Книги или картины?

— А что же сёстры твои? — вдруг спросил Тумун.

Девушка положила собранную стопку из пяти рубах на скамью рядом с его сумкой и тоже покосилась на полку.

— Разъехались, — горько вздохнула она, — обе старшие вышли замуж, младшую тоже недавно выдали. — девушка тоскливо положила руку на его плечо, — Я тут с маменькой одна теперь, пока батюшка в отъезде за морем.

Не найдя слов утешения лучше, Тумун с сочувствием ответил:

— Тебя тоже скоро замуж позовут, я думаю, — и аккуратно высвободил руку от чужого прикосновения.

— Правда? — оживилась Фетинья, — Ой, так Лада же говорила, что ты колдун, а ну-ка, расскажи мне про мою судьбу! — она смешно выставила перед собой грубоватые ладони.

— Я колдун, да, но не гадальщик, — усмехнулся он, — по части предсказаний я уж точно не силён, в этом Агена больше сведуща.

— Агена? Кто это? — спросила девушка, тон её сменился на удивлённый, — Хотя нет, не говори, не хочу знать.

— Отчего ты о ней так резко? — переспросил колдун в недоумении.

— Я знаю, что ты всего на пару дней тут из-за девушки. Теперь узнала и имя. Ты только поэтому и гадать не хочешь, чтобы не связываться со мной лишний раз.

Тумун опешил.

— Что? О чём ты вообще говоришь?

— Ладно тебе, я сразу поняла, что у тебя есть кто-то, — она кивнула с сторону сумки, — такие дорогие венцы Ладе уже не по возрасту, а вот молодой невесте в самый раз.

— Ничего ты не поняла, Фетинья, — он строго оборвал её на вдохе, — мы с Агеной просто… — и замолк, не найдя слов оправдания.

Просто что? Живут вместе и защищают деревню вместе. Колдуют и врачуют вместе. Но это же ничего ещё не значит!

— Просто-просто, — покивала головой Фетинья и сжала в кулаке украшение на груди.

— Что это? — кивнул на её руку колдун.

— Оберег с Юга, — ответила она, показывая на ладони золотой медальон, — говорят, от всех бед защитить может и от тревог успокоить.

— Занятно, — всё, что смог вымолвить Тумун.

— Ступай, я расшитые рубахи потом сама у Лады заберу. И не пропадай в лесах насовсем, — Фетинья проводила колдуна к двери.

— И всё же ты неправа, — сказал он на прощание.

Колдун закинул сумку на плечо и сгрёб в охапку белые ткани, прижимая их к груди. Поклонившись в пояс девушке, он вышел за порог.

Голову заняли беспорядочные мысли. Что за странный оберег для успокоения души? Разве было что-то эффективнее правильно заваренных трав? Так сходу и не вспомнить, но колдун засомневался в том, что Фетинью не обманули ушлые торговцы.

А что до её догадок? Тумун точно знал, что он не собирался взаправду жениться на Агене, это всё равно, что взять в жёны собственную сестру! Да и какая ему женитьба? Конечно, у его отца в девятнадцать уже был он сам, но это ведь не значило, что и ему стоит заводить семью так скоро?

Венец? Да, он действительно дорогой в качестве простого подарка, но ведь и Агена была ему ближе, чем ещё кто-либо во всех Трёх лесах. Ему не хватит и всей жизни, чтобы выразить ей свою благодарность и он был уверен, что она думала про него также.

«Думала, пока не встретила Креслава», — сознание уколол противный голосок в голове.

Глупость, абсолютная нелепость. Ни Креслав, ни кто-либо другой ни за что на свете не сможет встать между ними. Дядя Матвей и тётушка Велена хоть и часто ссорились, но тоже были не разлей вода и стояли друг за друга горой долгие годы. Тумуна с Агеной они всегда учили жить также.

Рассудив о том, что повода для настоящей тревоги пока нет, он спокойно выдохнул.

Сам того не заметив, колдун уже стоял у забора материнского дома, где ещё несколько часов назад сидели все её подруги в ожидании его рассказов о своей жизни. Прокравшись через сад, Тумун подобрался к окну общей комнаты.

У подоконника сидела Лада и держала в руках белую ткань, на которую мастерски наносила тончайший узор красными и чёрными нитками. Завидев макушку сына, заглядывающую в комнату, она вздрогнула от неожиданности, едва не уколов палец.

Тумун, встретившись с ней взглядом, вопросительно кивнул в сторону комнаты. Лада непонимающе оглянулась и вопрошающе кивнула ему в ответ.

Колдун закатил глаза и снова показал глазами в дом, а затем двумя пальцами изобразил идущего человечка по ладони.

Женщина всплеснула руками и со вздохом открыла окно.

— Свет мой, ты меня пугаешь. Что ты мне тут хочешь сказать? Я ничего не поняла, — честно призналась она.

— Я спросил, ушли ли твои дражайшие подруги, но уже понял, что да, — ответил Тумун и зашагал в обход дома, направляясь к крыльцу.

Лада проводила сына взглядом, усмехаясь.

— Вот же чудище моё…

— Ты что-то сказала? — Тумун зашёл в дом и стал выкладывать вещи на стол.

— Чудо моё, говорю, — Лада с улыбкой потрепала сына по волосам, — где пропадал весь день?

— Прошёлся вдоль реки, посидел в пролеске за полем. Зашёл к Фетинье, да и всё вроде.

— Так уж и всё? Вот эту бумажную обёртку с Южными символами ты, наверное, в речке подобрал? — женщина подняла свёрток со стола, взвешивая его в руках.

— Ма-ам, — пытаясь сдержать улыбку, протянул Тумун.

— Что «мам»? — лукаво улыбаясь переспросила Лада, — Ладно-ладно, можно хоть взглянуть-то?

— Можно, — ответил он, относя книгу в комнату. Он сделал мысленную пометку, что непременно возьмёт её с собой в обратную дорогу.

— Какая красота! — Лада аккуратно, одними пальцами, держала расшитый венец на весу, — а какая искусная вышивка! Это шёлковые нити, Тумун, такое сокровище в наших краях ещё поискать нужно! — её взгляд опытной мастерицы бегал по ткани, не пропуская ни одного стежка, — Должно быть, стоила эта вещица целое состояние?

— Да не то чтобы прямо целое, — он смущённо пожал плечами, — но я не жалею ни одного потраченного дерхема.

— Агена будет в восторге, я думаю, — уверенно сказала Лада, — ей очень пойдёт этот венец.

— Спасибо, — тихо ответил Тумун.

— За что? — удивилась она.

— За то, что не вкладываешь сложный смысл в простые вещи.

— О нет, — вздохнула женщина, — неужто Фетинья и тебе на женитьбу намекала?

— Что значит «и тебе»? — у колдуна вырвался нервный смешок.

— Бедная девочка, ей почти двадцать, а замуж так никто и не берёт. Последний год совсем отчаялась — связалась с какими-то приезжими, с Юга, говорит, ей спокойнее после бесед с ними… переживаю я за неё.