— Шестнадцать. — он обессиленно опёрся плечом о стену дома кузнеца на секунду, но вновь заставил себя выпрямиться и пойти дальше.

— Семнадцать. — ноги теперь дрожали, почти полностью затянувшаяся рана на шее вновь заныла.

— Восемнадцать. — в доме сестёр — портних не горел свет и Тумун почти ничего не видел из-за помутневшего взгляда. Дальше пришлось идти на память.

— Девятнадцать. — в эту секунду собственный голос показался ему совсем чужим и сорвался на хрип.

— Двадцать. — наконец-то последний. Тумун сквозь пелену слёз уже видел огоньки — окна своего дома.

Защитные талисманы всегда были самыми тяжёлыми, особенно если писались кровью. Но такое их количество могло быть смертельно даже для сильного потомственного мага. Тумун подобрался к порогу двери, изрезанной рунами и упал перед ним на четвереньки, забившись в кашле. В горле отдало чем-то горячим, на языке почувствовался привкус крови.

— Ваше превосходительство, смотрите! — где-то из-за спины раздался неприятно высокий, но очевидно мужской голосок. Где-то Тумун его уже слышал, — Неужели он умирает?

— Рано радоваться, — голос незнакомца был властным и очень знакомым, колдун обернулся и сделал попытку встать, опираясь на дверной косяк, — о, ну я же говорил. Прямо-таки герой во плоти! Нужна ли тебе помощь, о великий заклинатель? Может, подать руку? Помочь встать?

Тумун поморщился от такой явной издёвки, но всё же сумел подняться на ноги. Он не видел говорящих, но чётко ощущал — их двое и они точно не живые люди. Нечистые в истинных обликах или просто очень могущественные неупокоенные души — оба варианта ничуть не утешали колдуна, наоборот, заставляя сердце колотиться где-то в ушах и в пятках одновременно. Всё тело вмиг остолбенело и превратилось в единый комок оголённых нервов.

Он истратил почти весь запас имеющейся в нём магии, но всё же кое-как начертил руну на теперь заляпанном землёй листке и выставил его перед собой на вытянутой руке в защитном жесте.

Высокий незнакомец подошёл к колдуну почти вплотную и выхватил талисман.

— Забавно, весьма интересно! — с поддельным восхищением произнёс он, заставив Тумуна похолодеть от страха, — Но абсолютно бесполезно, мальчишка. Пожалуй, понаблюдаю за тобой ещё, как далеко ты сможешь зайти в своих безумных идеях о спасении всякого мусора.

Мужчина усмехнулся, бросил скомканный талисман в пыль перед ногами колдуна и быстрым шагом удалился прочь, прихватив с собой низкорослого помощника.

Дрожащими руками Тумун еле открыл тяжёлую дверь и, заперев её изнутри как следует, держась за стены дошёл до маленькой комнаты. Высунув руку из открытого окна, он нащупал тонкую ветвь берёзы, которая вмиг обернулась вокруг его кисти, словно змейка. Сделав глубокий вдох и вытерев откуда-то взявшуюся каплю крови с подбородка, он прохрипел:

— Агене… передай. Не ходить в деревню. В лес одной тоже… Нечистые, оба… здесь…

Тумун услышал, как листья громко зашелестели, словно от сильного ветра, и сознание покинуло его. Обессиленный, он рухнул на пол возле окна и провалился в беспокойный сон.

…

Солнце скрыли тяжёлые серые тучи. Небо, казалось, вот — вот рухнет на плечи, прижав к сырой земле. Беснующийся ветер, проникающий в каждую клеточку тела, обжигал своим холодом и раззадоривал ледяные волны в мутной воде под Мостом.

Он не чувствовал холода и не искал свет глазами. Ему почему-то не было ни страшно, ни больно, ни одиноко, он просто шёл твёрдыми шагами в манящую темноту, безразлично глядя перед собой.

Старые доски угрожающе скрипели от каждого прикосновения голых ступней, а вода будто изо всех сил старалась разрушить Мост своими волнами. Они разбивались о сырое дерево, беспощадно заливали дорогу и брызгали на чёрные крылья, своими кончиками подметающие его следы.

В начале пути Мост казался как будто бесконечным, но с каждым шагом он яснее осознавал, что вечных вещей в мире просто не бывает. Как жизнь смертных, так и его путь подошёл к концу, и манящая Тьма вкрадчиво заговорила:

— Тебе сюда нельзя, твоё время ещё не пришло.

— Что это значит? — он искренне удивился, ведь с Моста всегда был только один путь: на другой берег Смородины.

— Тебе сюда путь закрыт, для тебя этот Мост — обычный мост, ты можешь идти как в одну сторону, так и в другую. Только на этот берег тебе пока нельзя.

— Почему?

— Потому что ты ещё не умер, Тумун.

Глава 9

Тумун с трудом поднял веки, что казались свинцовыми после прошлой ночи. Во рту пересохло, горло саднило, а голова гудела — видимо он сильно приложился ею об пол, когда упал вчера без сознания.

Ещё и Солнце слепило прямо в левый глаз своим озорным лучом.

«Уже рассвело, значит», — заметил для себя Тумун, зажмуриваясь.

Берёзовые листья, любопытно заглядывающие в открытое окно, создавали яркие блики из солнечных зайчиков. Они скакали по стенам и потолку, согревая комнату жёлтым теплом.

Колдун повернул голову в сторону своей кровати. На ней чинно восседал староста, сложив руки, сжатые в кулаках, на колени и пристально сверлил Тумуна взглядом. Тот скривил лицо и, закрыв его руками, с вымученным стоном перекатился на бок, отворачиваясь от старика и намеренно ударяясь лбом об пол.

— Вы что же теперь, так и будете за мной ходить?

Ответа, ожидаемо, не последовало.

— Хоть с постели встаньте, её же не прогреешь потом после вашей ледяной задницы, — взгляд старика на миг стал возмущённым от столь дерзкого высказывания, но он всё же послушно поднялся на ноги, — и нет, я не извинюсь, — пробурчал колдун себе под нос, не отнимая рук от лица.

Он ещё раз тяжело вздохнул и кое-как встал на четвереньки. Мир на секунду качнулся, отдаваясь гулкой болью в затылке.

— Та-ак, потихоньку, — прокряхтел он, смеясь: будь Агена рядом, она бы точно уже сто раз пошутила про его «преклонный» возраст.

Опираясь на стол, стоящий перед окном, двумя руками, Тумун оглянулся через плечо. Старик по-прежнему был в комнате и уходить не собирался.

Изнеможённо вздохнув, колдун, надел ботинки на по-прежнему подрагивающие ноги, и вышел из дома.

У калитки стояла женщина в возрасте, будто ждала, когда колдун выползет из своей норы. Он уже хотел развернуться и пойти в лес через дворовую дверь, как женщина окликнула его.

— Постой! Тумун, скажи, что нам делать? — её тон сквозил неуверенностью.

Откашлявшись и поправив ткань, закрывавшую царапину на шее, — больше для видимости, чем для реальной цели — он переспросил:

— Делать с чем?

— Ну как же, — женщина казалась не на шутку взволнованной. Колдун узнал в ней одну из своих ночных гостий, — батюшка наш, староста,… что делать-то с ним?

— Всё, что захотите, — раздражённо огрызнулся он, и направился к лесу, не оглядываясь на окрики за спиной.

— Слышу, катится, живёхонек, — Меон запрыгнул на подоконник, выпустив из зубов кисть ещё совсем зелёной рябины.

Агена торопливо сгребла ягоды в руку и, промыв в чашке с холодной водой, принялась перетирать их в ступке.

— Спасибо, Меон, я уже закончила, — с этими словами она переложила получившееся пюре в стакан и залила закипевшим отваром.

Раздался всплеск воды из бочки на улице, а за ним стук в дверь. Один. Глухой и тихий.

Агена бросилась открывать и громко ахнула, увидев помятого друга на пороге.

— Ты! А ну признавайся, сколько вчера колдовал? Снова свои опыты ставил на мёртвых цветах? — её звонкий голос заставил Тумуна болезненно зажмуриться и закрыть уши руками, — Так и знала, что нечистые слетятся на твою магию, сколько раз уже говорила перестать! Ещё и приходить запретил, вот же несносный…

— Мяу, — вставил свои пять копеек кот.

— Меон, не выражайся, — строго посмотрела на него ведьма, заставляя пушистые уши пристыженно прижаться к голове.

— Царевна, не кричи так, — улыбаясь краем губ, колдун предпринял попытку успокоить подругу, взяв её за плечи.

Она скинула его руки и указала на лавку у стола.