Отправляя капсулы на Землю, астронавты капитана Алехадо наивно полагали, что сохранение носителей древнего знания цивилизованных людей приведет к взрывному восстановлению технологий на новой Земле. Увы. Я умею пользоваться смартфоном, но выплавить железо не могу. В общих чертах вроде бы все понятно — уголь, печь, руда — но когда доходит до дела, оказывается что есть какие-то тонкости, которые мои далекие предки знали, а я — нет. И вот эти-то тонкости, древние ноу-хау, не дают достичь результата. В итоге металлургия оказалась открыта не мною — продуктом 21-го века, а какими-то дикарями на севере, бесконечно много раз пытавшимися выплавить металл и однажды, СЛУЧАЙНО, у них получилось. Похоже, что я не смогу способствовать прогрессу технологий так, как от меня ожидают эти ребята в космосе.

И в социальной жизни от меня тоже мало толку. Эти люди, окружающие меня — себе на уме. Они не спешат верить мне на слово во всем что я говорю им, они, прежде всего пользуются своим здравым смыслом. Предложи я им, скажем, снова, освободить рабов — результат будет нехороший ни для меня, ни для владельцев рабов, ни для самих рабов.

Ход 27

Прошло 472 года

Я встал из стасиса без сигнала тревоги. Но, стоило мне бросить взгляд на встречающих, как меня охватило чувство произошедшей беды. Их было в два раза меньше чем обычно.

Тяжелейшие бои вспыхнули вновь. Сразу 11 городов захотели отпасть от союза и получить независимость. Сразу 11! Началось все с того, что они перестали вносить свои взносы в казну союза. Когда их делегации соответственно ограничили в правах, они отозвали их и свои войска с пограничных аванпостов. Поначалу этим все и ограничилось, воевать из-за этого никто не собирался. Но затем вышел пограничный спор между Миттой и Кохинхином, который должна была решать герусия, а стали решать мечи.

Я с грустью понял, что этот исход был неизбежен, и причины создал я сам.

Пока была внешняя угроза, города объединялись против нее. Сейчас же, не имея на горизонте серьезных врагов, местные элиты задумались — нужен ли им этот обременительный и в финансовом и в военном плане союз. Они не захотели посылать войска на границы и не хотели платить за их охрану. Свои стены они считали достаточной защитой.

К этому добавились и политические разногласия. В одних городах верховодили аристократы, в других — ремесленники, в-третьих — торговцы, а где-то — племенные вожди. И все недолюбливали другие партии, а значит и города, в которых те доминировали.

И что с этим делать? Войска Союза осадили Корхинхин — и были вынуждены снять осаду через полгода. Крепкие, качественные стены, построенные по моим советам во время нашествия варваров, очень помогшие делу Союза при осаде Агаде, отныне играли против нас — если город решил отпасть от Союза, теперь с сепаратистами так просто не сладить! Даже долгая осада не давала результата — ведь в каждом городе было обширное хранилище зерна, построенное, опять же, по моим указаниям…

Удивительно, но варвары гезиты оказались лояльны Союзу. Они с энтузиазмом начали грабить земли сепаратистов, попутно выпрашивая прощение долга по контрибуции, каковое вскоре и получили.

Я не имел возможности снова задержаться надолго, как при Варварской войне. План компании был разработан в моем присутствии, а вот претворять его пришлось уже стратегам самостоятельно.

Уходя в стасис, я очень надеялся, что следующая сессия обойдется без происшествий.

Ход 28

Прошло 484 года.

Ни разу без происшествий!

Выйдя сегодня из храма после встречи с суффектами и посмотрев на запад, я увидел огромные черные тучи, поднимавшиеся к небу. Закатное небо с этими тучами было особенно красивым. Ночью эти тучи подсвечивались зловещим красным отблеском.

Несомненно, это было извержение вулкана. Одна из гор Кемиры оказалась с сюрпризом! Похоже, и вся эта гряда была вулканического происхождения, причем недавнего. К счастью, вулкан никого не уничтожил — на его склонах не было ни городов, ни поселений, только пастбища.

Через день черными хлопьями выпал вулканический пепел. Для меня было открытием, что пепел вулкана — отличное удобрение. Крестьяне собирали его и приносили на поля, высыпая в междурядья. Ну, нет худа без добра.

Раньше крестьяне и не думали об удобрении. Был ил из Станубиса, да и поля были не истощенные. Теперь их приходилось удобрять, доступная для полива целина закончилась. Земли, конечно, было еще много, но вот той земли, которую было несложно поливать — уже свободной не было. Впрочем, светлой памяти богиня Инесса неплохо им в свое время вставила мозги — адаже знали и про удобрение навозом, и про зеленые удобрения, и даже про кислотность почвы.

Надеюсь, это извержение не принесет нам больших проблем. А в остальном, дела шли неплохо.

Сепаратистские тенденции удалось победить.

К каждому городу врага был подобран отдельный план. Прежде всего, была поставлена стража на порогах Реоны и переправах через Скиллон и Нуову. После этого торговые и ремесленные эстраты Корхинхина, Агаде и еще ряда городов вдруг обнаружили, что торговли больше нет — они не могут вывезти свои товары на привычные рынки и сами не могут ничего закупить. В итоге кое-где в результате переворотов сменились правящие партии, и начались переговоры о новом вступлении в союз. Виновным городам срыли укрепления, что должно послужить уроком для остальных.

Город Сураджа, упорствовавший в своем самомнении, был осажден союзной армией. Осада длилась 6 лет, причем местность вокруг города регулярно выжигалась гезитами. В итоге горожане просто сдались и впустили наш гарнизон, только чтобы в город не вошли варвары-гезиты.

Прошедшие бои выявили преобладающую роль копейщиков с тяжелым вооружением. Побеждали ребята в железных шлемах, с мечами и большими копьями. Они могли под градом стрел приблизиться вплотную к лучникам, прикрываясь огромными плетеными щитами и почти не понеся при этом потерь, а потом, бросив эти щиты на землю, вырезать всех подчистую. Мечники теперь становились главной силой на поле боя. У гезитов это были воины, называемые «сайоны», и они стали желанными наемниками в наших отрядах.

Город Керкирон был взят путем подкопа под стенами города. Стены рухнули, и войска смогли штурмовать город сквозь проломы в стенах.

Мятежники заперлись в цитадели, окружавшей храмовый комплекс, получивший название Священный город. Стены цитадели были крепки, но осажденные не учли обилие железных орудий у армии Союза. Осаждающие, пользуясь тем, что кривые улочки города подходили вплотную к стенам цитадели, (а кое-где даже дома были пристроены прямо к ее стене) скрытно подошли к стене, установили большие щиты для защиты от камней, и начали попросту разбирать стену железными ломами и кирками.

Камень скреплялся известковым раствором, не особенно крепким, и это стало фатальным для защитников сиренто Керкирона. Штурмующие просто вытаскивали камни из стены один за другим, расшатывая кладку, втыкая в щели железные ломики, работая мотыгами и кувалдами, и вскоре сделали несколько отверстий в стенах. Видя это, осажденные пали духом и сдались. Наиболее непримиримые покончили с собой, бросившись со стены.

По взятии Керкирона я решил оставить там постоянный гарнизон Союза, прямо внутри города. Он разместился в цитадели, чьи стены были вновь укреплены. Так мы могли контролировать город постоянно, воспретив в нем враждебную Союзу деятельность.

Город Хиссалион осаждался армией гезитов и был взят штурмом. Они подготовили множество лестниц, и в день штурма массово атаковали одну из стен. Когда почти все защитники были заняты отражением штурма, отряд отборных мечников гезитов, тех самых «сайонов», скрытно подошел к противоположной стене и смог залезть на нее. Ворвавшись в город, гезиты устроили натуральный разгром, уведя большую часть его жителей к себе в Хастер.