Событие оказалось более чем странным — у нас исчезла река! Видимо, под воздействием землетрясения Станубис изменил свое течение. В течении одиннадцати лет старое русло высыхало, а нового пока не появилось — воды реки сначала создали гигантское озеро в верхнем течении, а потом, постепенно, из озера двинулись протоки и образовалось новое русло — в добрых двадцати фарсангах севернее предыдущего!

На момент моего пробуждения старое русло еще оставалось заполнено водой — из него получилась цепь неглубоких озер, но былых весенних паводков уже не происходило. И это было катастрофой, прежде всего, для моих храмовых хозяйств — ведь их работа и была построена на весенних разливах!

Население, оказавшись перед угрозой голода, активно мигрировало. Часть переселилась на север, к новому руслу Станубиса, где можно было вести более-менее привычный образ жизни. Большая часть, однако, устремилась на юг — на берега Реоны.

Для меня все осложнялось необходимостью объяснить причину такой немилости богов. Надо здорово нагрешить, чтобы у тебя отняли реку!

— Это проделки ВикАра — объявил я жрецам. — Боги велят расселиться по берегам других рек!

— Ну, мы так и сказали всем, — ответил постаревший Джамарт.

В таких условиях и мой переезд на новое место стал более чем актуален. Как хорошо, что я еще в прошлую сессию приказал подобрать нам новое место для храма! Обсудив все альтернативы, я решил, что наилучшим вариантом будет гора Лаон на юге, рядом с рекой Реона. К северо — востоку был гористый район, называвшийся Кермира, на языке местных племен — «рассыпанные камни». Рядом недавно был основан городок Митта, где уже был наш храм.

Я решил проехать туда и самому все посмотреть.

Подготовка к путешествию заняла пару дней. Подготовили с десяток повозок, впрягли в них хороших, молодых волов. Подвезли продовольствие и мехи для воды — не везде по дороге можно встретить водоемы, а поить быков надо регулярно и помногу.

Наконец мы выехали ранним утром. Дорога оказалась довольно условной. Переселенцы не всегда двигались каким то одним путем — чаще всего они просто ехали по степи, в направлении Реоны, поэтому путной дороги пока не набили.

Местность изобиловала дичью — газелями и дикими быками. Попадались озера и ручьи, земля у которых была истоптана копытами. Просторы высокотравной саванны сменялись рощами разнообразных деревьев — то высоченных, с голыми, лишенными коры стволами, то со стволами бутылкообразной формы, то с толстенным, в несколько охватов стволом и кожистыми листьями. Дважды нам попадались рощи ореховых деревьев — орехи у них были похожи на грецкие, но с тонкой скорлупой, и на вкус как будто подсоленные.

На 8-й день похода мы увидели вдали горы Кермиры. В кустарниках стали попадаться дикие кабаны и птицы, похожие на дроф. Ночью, поразительно звездное небо с незнакомыми созвездиями заставляло задуматься о тщетности всего земного…и о том, что где-то там, на высоте полутора тысяч километров болтается космическая станция, обитатели которой так и не вышли со мною на связь…

Ночью мы не могли передвигаться — волам нужен был отдых и время на пастьбу. У меня было время подумать о причинах всего произошедшего, что завело меня вглубь этих степей.

Это новый мир. Он возник 200 лет назад. Первоначально это была дикая мешанина из различных биомов — ледник мог соседствовать с пустыней, болото с горами, тундра — с субтропиками. Произошли сильнейшие перемещения воздушных масс, вызванные перемешиванием «холодных» и «теплых» регионов. Я хорошо помнил, какой сильный ураган был в ночь, когда я появился в этом мире, и как долго он не утихал…

Потом, видимо, произошло некое усреднение климата — регионы приобрели ту температуру, которая была характерна для широт, в которых они оказались. У тайги не было шансов на экваторе; тропический лес Амазонии не мог выжить за Полярным кругом. Постепенно все более-менее уладилось, за 2-мя серьезными исключениями.

Во-первых, перемещение крупных массивов Земли не могло не сказаться на ее стабильности — возникли разломы и напряжения, которые выливаются в сильнейшие землетрясения. На берегу океана, очевидно, это еще и цунами.

Во-вторых — реки. Почти всем нашим рекам, получается, всего лишь 200 лет, или даже меньше. А это, по геологическим меркам, очень мало!

Нормальные реки формируются тысячелетиями. Они вымывают грунт в своем верхнем течении, пробивая себе глубокое русло. Со временем река оказывается в «долине» — гигантской промоине, созданной этой рекой. В нижнем течении, наоборот, откладывается множество осадков — ил, песок, принесенный из верховьев реки, и т.д. В итоге уровень реки в низовьях поднимается, она может при этом полностью изменить свое течение, найдя иной более удобный путь. На выходе реки в море образуется «дельта» — в море вдается мыс из речных отложений, по которому река течет несколькими рукавами.

У нас всего этого нет. Реки очень молодые, и они не пробили себе полноценного русла. Разведчики сообщили, что Станубис теперь вообще не дотекает до океана, теряясь в степях! Получается, что реки крайне нестабильны — могут менять свое течение самым непредсказуемым образом…

Похоже, нас ждет очень веселое будущее. Построили, скажем, ГЭС — а река взяла и ушла!

Разведчики, ушедшие вперед от нашего каравана, пришли с известием, что река Реона и искомая гора Лаон совсем рядом. Мне указали ее, стоявшую чуть в отдалении от основного хребта. К исходу дня мы были у ее подножия.

Местность мне понравилась. Близость гор давала некоторую прохладу, многочисленные ручьи — воду для растений, животных и людей. Рядом росла одна из ореховых рощ, что до некоторой степени облегчало и снабжение продовольствием, и предстоящее строительство.

Одинокая гора Лаон, была, наверное, высотою с километр, или чуть меньше. Небольшая плоская верхушка прекрасно подходила для постройки храма — он будет виден за десятки фарсангов окрест.

Конечно, я не утерпел, и ранним утром, пока еще не было так жарко, забрался наверх. Это оказалось непросто — земляные склоны, поросшие ежевикой и еще какими-то кустами, чередовались со скальными выходами, которые приходилось обходить. В конце пути отвесные скалы стояли стеной, и я уже думал повернуть назад, но вовремя заметил какие-то лианы, оплетшие опасный участок. Цепляясь за них, я с трудом поднялся дона с вершину.

Я никогда не увлекался ни альпинизмом, ни походами, но покорение этой невысокой, и, явно, не самой сложной горы, вызвало у меня бурю восторга. Равнина еще была погружена в сизую полутьму, а здесь, на вершине, уже царствовало рассветное солнце. Отсюда открывался чудесный вид на далекие горы Кермиры, изумрудной гроздью протянувшиеся на западе, а к югу, вдали, блестела тонкая лента Реоны. Там же, на берегу, притулился крохотный городок — Митта, еле различимый вдали.

Побывав на Лаоне и насладившись открывающимися с него видами, я отправился затем в Митту. До нее был примерно день пути.

Митта, как и ожидалось, оказалась небольшим, но быстрорастущим поселением, пока еще даже не обнесенным стенами. Основным населением тут были исавары и доратии, с примесью других племен. Тут я увидел местных жителей — в основном они жили охотой и сбором орехов, а у реки — и рыболовством. Реона оказалась менее широкой, чем Станубис, но сильной и полноводной рекой, с гораздо более чистой, изобиловавшей рыбой, водой. Берега ее, поросшие лесом, тут и там прорезали выходы горных пород; кое-где на реке присутствовали пороги. Местное население и переселенцы активно выращивали сого и ямам, разводили свиней и кур. Здесь, у них я впервые увидел домашних коз, которых держали больше ради шерсти, чем для молока.

Осветив местный храм, я устроил итоговое совещание. Переселение к Станубису, ушедшему на север, было признано нецелесообразным. Земли там были много хуже. Было решено, что храм будет построен на Лаоне, а Митта, находившаяся меньше чем в дне пути от Лаона, будет новой столицей. Мы также прикинули примерный план переселения и контуры будущего храма.