Объяснение общих принципов письма, однако, заняло больше времени, чем я думал. Похоже, жрецы не могли понять, прежде всего, саму идею письменной речи — то, что какие-то закорючки в их определенной комбинации могут означать конкретный предмет! Помучившись три дня, я плюнул на все это и начал рисовать картинки и ставить напротив них палочки. Нарисую корову — простенькую, но узнаваемую — и рядом III. Это значит — три коровы. Это они, вроде бы, поняли. Поручив им разбираться с этим дальше и провести полный учет в течении 3-х дней, я занялся другими вопросами.

Понятно, что такая пиктографическая письменность — это паллиатив. Рано или поздно придется возвращаться к этому вопросу.

Два города были заложены за период моего отсутствия — один 16 лет назад, другой совсем недавно. Как я и планировал,второй город появился на большом плоском холме в 4-хпереходах выше по течению реки, назвали его Керкирон. Среди жителей столицы бросили жребий, и каждый шестой, собрав пожитки и семейство, отправился на новое место. Вокруг было много отличных пастбищ, в широких балках росли дубовые и липовые рощи, где собирали дикий мед. Городок быстро рос, первым делом в нем построили храм, где установили мое чучело статую из местного дуба. Что же, какой бог, такой и культ, жаловаться не на что.

Второй город, Эрро, оказался построен в несколько неожиданном месте. В 4-х днях пути ниже по течению Станубис разливается огромным озером Эрро с болотистыми берегами. Один из островов на озере, не затапливаемых весной — и был использован для строительства. Озеро очень богато рыбой, а острова прекрасно подходят для сельского хозяйства.

В целом все шло успешно. Кроме металла.

Засыпая в капсуле, я думал об этот чертовом железе. Где его, в конце концов, брать? Даже если мы выгребем все находки в радиусе 1000 километров, все равно железа будет мало, даже если мы наткнемся на случайно сохранившийся склад готовой продукции металлургического комбината. Ведь в будущем нужно будет думать о железных дорогах, пароходах, железобетоне, это миллионы тонн металлов.

Конечно, нам придется научиться выплавлять железо из руд. Но как это делать — большой вопрос. В научно-популярных фильмах, которыми меня любезно снабдили командир и члены команды Артемиды, была показана одна из примитивных доменных печей. Но как выглядит эта самая железная руда и где и как ее найти? Я не геолог, а в фильме на этом не заострялось внимание — так, какие то бурые камешки… И главное — где? Их добывали то ли из шахт, то ли из карьеров, в общем-с глубины, а для нас даже 30 метров — это целая проблема, выкопать простой колодец руками и то непросто, а нужно будет копать тысячи шурфов безо всякой системы, наудачу, надеясь найти какой-нибудь железный колчедан… Мои подопечные на втором десятке решат, что бог у них явно не настоящий, и от греха замуруют мой цилиндр где-нибудь в пещере! Я же не могу показать, что чего-то не знаю! Я же, мать твою, посланец Небесных богов!

Возможно, руду все-таки найдут, и мы наладим плавку железа. Но надежда, по-моему, призрачна. Я не знаю, как выглядит эта самая руда. Может она находится в сотнях, а то и в тысячах метров от поверхности, и просто недоступна.Вспоминая уроки в школе, сразу думаешь о магнитной руде, которая создала Курскую магнитную аномалию. И город Магнитогорск на горе Магнитка видимо тоже получил название от этой руды.

На итоговом совете в последний день своего пребывания я поручил жрецам найти и принести мне камни, которые сами притягиваются друг к другу. И вообще, все необычные камни, какие только найдутся. Все придется изучать и пробовать в горне — вдруг да и выплавится из чего-нибудь вожделенное нами железо! Также, весь наличный металл был объявлен государственной собственностью. Что такое «государство» они, конечно, пока не понимают, поэтому — моею собственностью. Правда, что такое собственность они тоже толком не понимают… но у меня же есть «полиция», она все-все-все объяснит.

Глава 16

Ход 11

Прошло 220 лет.

Привычно выполняя процедуры для входа в стасис, я думал о дальнейших перспективах своей миссии. Как это часто бывает в жизни, чем больше решаешь проблем. тем больше их возникает…

Острое чувство опасности пронзило меня, как только люк модуля начал открываться. В первый момент я не понял, что это, но буквально через секунду вспомнил этот, предвещавший несчастье запах застаревшей гари. И не обманулся в ожиданиях.

Увиденное поразило меня. Город почти полностью сгорел! Среди углей и сажи стояли наспех сделанные конические шалаши, и, что самое интересное — внутри города появились стены! Прямо внутри себя Адажион был разделен теперь на несколько частей, явно враждебных друг другу. Бамбуковые частоколы и баррикады на улицах охранялись мрачными людьми с оружием — с одной стороны — адаже, с другой — исаварами. Мой храм, к счастью, остался цел, наверное, потому, что городская площадь отделяла его от иных построек.

Я вышел из цилиндра на прокопченную площадь. Встречало меня всего лишь трое жрецов, тех самых, что не входили ни в одну из фар. Двое взрослых и один подросток с корзиной даров сидели в ожидании возле цилиндра. Они очень плохо знали эсперанто (как и я, впрочем), но, все же, их доклад раскрыл передо мной подробности феерически идиотской истории недавнего мятежа.

Итак, два вождя фар, один от скиров — бывших кочевников Севера, другой от исаваров — местных жителей, решили породниться, и скир выдал свою дочь замуж за сына исавара. Поначалу все вроде бы шло хорошо, но почему-то брак оказался бездетным. Скир сказал своей жене узнать у дочери, что тут не так. И оказалось, что сын исавара, мечтавший о другой девушке, не желая иметь детей от жены, — отказывал той в законной близости, общаясь с нею исключительно словесно.

Данное обстоятельство дошло до семьи пострадавшей и страшно разъярило скиров, посчитавших такое поведение исавара высокомерным и оскорбительным. Как водится, они собрались толпой, и пошли к побратимам разбираться. Началась ссора, переросшая в потасовку. Один из скиров был сильно ранен, кто-то крикнул, что его убили исавары, и началась дикая резня. Когда скиры ворвались в дом вождя исаваров и начали всех убивать, им под руку попался и малолетний сын вождя фары доратиев — бывших кочевников-земледельцев, отданный исаварам на воспитание. В запале его тоже убили, что не осталось не отомщенным. Как только доратии узнали о произошедшем, они напали сразу и на скиров, и на тесно связанную с ними фару ретиев — бывших кочевников-охотников. Фара адажей поддержала ретиев, фара траусилов выступила за доратиев, ну и, понятное дело, город сгорел. Как там говорилось — царство, разделенное в себе, — погибнет. А все из-за одного несчастного влюбленного тупого осла, не смевшего отказать отцу, навязывавшему ему выгодную, но некрасивую невесту.

Попросив жрецов прислать к храму хоть какую-то охрану и продовольствие, я занялся этим делом вплотную. Вызвал вождей враждебных общин, фаррахов, беседовал с ними, сначала раздельно, а потом и со всеми вместе. Разумеется, на пороге храма все сдавали оружие и строго предупреждались о страшных карах для нарушившего «божественный мир», хотя их свиты, остававшиеся на площади перед храмом, постоянно вступали в стычки.

Выслушав всех, и не по одному разу, я понял одно — семейные отношения уже требуют законодательного регулирования. До сих пор все происходило «по обычаю», но теперь, в происходящем смешении племен, это перестает работать. Слишком несхожими оказались эти обычаи у разных фар!

У скиров жена и дети были полном распоряжении главы семьи — он мог их, скажем, продать в рабство. Обычаи других племен были помягче, но все равно суровы. Все это настолько резко контрастировало с исаварами, что создавало в отношениях племен большую проблему.

У исаваров женщины были совсем в другом положении, они были главными в доме, да и сами дома принадлежали именно им — браки в этом племени традиционно были «матрилокальные». Исаварянки сами выбирали себе мужей, а в праздник жатвы вообще могли встречаться с любыми мужчинами по своему выбору, что бывшие кочевники считали оскорблением. В итоге исаврянки довольно редко выходили замуж в другие фары. Их женщинам непросто было найти себе мужей, поскольку мужчины у них были бесправны. Мужчины из других фар в основном игнорировали исаврянок либо заставляли их переходить в свои фары под их патриархальные законы. При этом обычно от женщин исаваров требовалось принести в дом мужа приданое, что, по их меркам, было неслыханной наглостью!