– П-прикольно…

– Мил, ну чего ты человека стращаешь? Нормально всё будет. Инциденты случаются, но это скорее исключение, ― смеётся другая девчонка, Стелла. Красивая блондинка-шоколадка.

Да все девчонки будто только из солярия вылезли. Одна я ― бледная зелёнка. Как меня обозвал Влас: русская версия Мэрилин Монро.

За причёску, так понимаю, окрестил.

– Я не стращаю. Я предупреждаю, что это возможно. Главное, новенькая, лицо держи. Даже если тебя начинают трогать, реагируй спокойно и пресекай как можно мягче. С улыбочкой и кокетством.

Пресекать, но с кокетством… Оксюморон. Слабо представляю, как это должно работать на практике, ну да ладно. Разберёмся по ходу дела.

– И от чаевых не отказывайся, когда будут давать, ― добавляет Стелла.

– Чаевых?

– Разумеется. Это основной источник дохода, выход-то копеечный, а любая танцовщица тратит большие деньги на внешний вид ― косметика, хорошие танцевальные туфли, пошив костюмов, аксессуары. По факту, мы уходим в минус, так что, если уж говорить откровенно ― это совершенно неблагодарная работа в смысле заработка.

– Ага. И поэтому приходится крутиться как только можно, ― подключается к разговору Рита Умакина. Миловидная шатеночка, с усердием натирающая себя блёстками. ― Берём подработки в других клубах, соглашаемся на допвыезды. Презентации там, корпоративы. Как-то я за одну ночь на три мероприятия в разные точки города моталась. А для Вики это вообще вторая работа, в будни она пашет в парфюмерном, по скидосу нам косметос, кстати, добывает.

– Тогда почему работаете тут, если платят так мало?

– А это ты сама поймёшь, когда залезешь в "стакан", ― хитро улыбаются. ― А если не поймёшь, значит эта работа не для тебя. Давай я тебя блёстками помажу. Будешь краси-ивая…

***

Я поняла.

Ощутила в полной мере каждой клеточкой тела, стоило мне впервые выйти к толпе, заняв место в специальной стойке-стакане.

Ехидство девочек по поводу моей самоуверенности сразу стало очевидным, потому что всё, что я умела, знала и к чему привыкла отныне смело можно выносить в утиль.

Здесь это не нужно.

Здесь работают совсем другие правила.

На соревнованиях-то я всегда танцевала заученную программу с готовыми номерами, но "гоу-гоу" ― это в первую очередь импровизация. Танцевальный клубный стиль, объединяющий множество самых разнообразных направлений: r'n'b, локкинг, вогинг, стрип-пластика и… Да много чего ещё.

Так что девочки-зажигалки, как называют танцовщиц, работают исключительно в режиме экспромта, откликаясь на каждый новый трек, его настроение и ритм, что создаёт ощущение некого «дыхания» в такт музыке.

Непривычно, да, но отсутствие строгой структуры и свободный полёт фантазии словно погружает в расслабляющий транс. И если первые минуты я стеснялась и зажималась, то дальше…

Господи, это такой кайф!

Атмосфера битком набитого танцующего клуба ― словно квинтэссенция молодости, радости жизни и чего-то запретного. Того, что сводит с ума, заставляя кровь кипеть от переизбытка адреналина.

Я люблю танцы. Я обожаю танцевать. Делаю это столько, сколько себя помню. Это неотъемлемая часть мой жизни, и уж кому как не мне знать: насколько это физически адский труд.

Умение сексуально двигаться, чувствовать бит, прорабатывать мимику, молниеносно переключаться с одного стиля и переходить к другому, пластично двигаться, так, чтобы получалось с эффектами замедления ― столько всего и пусть в целом это несложно технически, особенно если за плечами есть многолетние тренировки, но нагрузка на мышцы ложится просто колоссальная.

Особенно с непривычки. Особенно с жутко неудобной обувью, абсолютно не предназначенной для таких финтов…

Оттанцевав свои первые четыре трека, изящно прихрамывая, возвращаюсь под сопровождение охраны в заметно опустевшую гримёрку.

Передохнуть.

Загнанная как лошадь.

А ведь это только начало.

Впереди ещё, минимум, столько же таких заходов.

– Ну и как оно? ― смеётся запыхавшаяся, потная, но вполне бодрая Стелла, танцевавшая одновременно со мной, только на барной стойке. Дыхалка сбита, поэтому, развалившись на маленьком диванчике раскорячившимся трупиком, лишь вскидываю большой палец. На большее нет сил. ― Ничего, ничего. Привыкнешь. Держалась ничего, одобряю. Водички хочешь? ― булькая кулером, протягивают мне одноразовый стакан. ― Только пей понемногу, чисто промочить горло. А то потом двигаться сможешь только булькающим бочонком. И после каждого выхода подтирайся важными салфетками, иначе разить потом будет так, что все разбегутся.

– Ещё лайфхаки есть?

– Куча самых разных, ― наклоняясь и перекидывая волосы вперёд, чтобы посушить мокрую шею, отзываются. ― Как минимум главный: не снимай в перерывах обувь. Снова в неё уже не влезешь. Ноги страшно распухают, а у тебя ещё и костеломатели.

– Мозоленатератели, я бы сказала.

– И это тоже. Совет: обзаведись пусть одной парой, но качественных, нормальных танцевальных туфель. Конечности потом скажут тебе спасибо, поверь.

Устало салютую ребром ладони от взмокшего виска.

– Понял-принял.

Уже сама поняла, что надо. Не знаю, сколько "китайские" ремешки выдержат, но лишь бы не лопнули прямо в процессе.

***

Главной целью танца девочки гоу-гоу является, что?

Правильно. Разжигание желания в публике танцевать и веселиться. Как от главных заводил, от нас должна исходить бешеная энергетика, и если в начале смены это вполне реально, то к шести утра держать подачу на том же уровне становится сложно.

Особенно в первый раз.

Под самый конец оказывается совсем невыносимо. Ступни болят так, что каждый шаг достается, как андерсеновской Русалочке. Я будто ступаю по битому стеклу. Спина одеревеневшая, шею ломит, голова тяжелеет от недосыпа, но приходится держать лицо. Показывать слабость и усталость ни в коем случае нельзя.

Поблажек никаких. Несмотря на не оплачивающуюся стажировочную ночь, работаю до упора. Вместе со всеми. Чтобы вкусить, так сказать, все прелести "профессии", с которой собираюсь связаться.

Рита говорит, что это такая проверка. Очень много новеньких отсеивается ещё как раз-таки на "пробнике". Банально понимают, что не тянут, и осудить их за это никто не рискнёт.

Мне в эту секунду тоже кажется, что это всё для меня слишком, потому что переодеваюсь в своё, вылезая из натирающего костюма, я с единственной мыслью: "пристрелите меня, пожалуйста, больше не могу".

Однако когда Светлана, деловая дамочка в брючном костюме, работающая тут кем-то вроде арт-директора, интересуется: готова ли я прийти вечером снова и заступить уже в рабочую смену, не раздумывая отвечаю ― "да".

Прозвучит странно, но если отбросить ДИЧАЙШУЮ усталость, я в восторге. Меня всю ещё потряхивает от переизбытка эндорфинов, а карман вдобавок приятно греет несколько сунутых клиентами купюр. Ну и то, что начальство меня негласно "одобрило", принимая в "штат", будем откровенны, тоже льстит, подпитывая энтузиазм.

А вот что не радует, так это дождь, который, оказывается, лил всю ночь. Да и сейчас мерзко моросит, заползая благодаря промозглому ветру прямо за шкирман.

Ёжась, бреду по не очень людной из-за непогоды набережной в сторону ближайшей остановки. Вот только не уверена, что хоть какой-то транспорт уже ходит в это время. Может, вызвать такси? Могу ведь себе позволить, раз мне подкинули деньжат.

Размышления прерывает скуление под дубом. Недоумённо сбавляю шаг, сдавая назад и замираю напротив пригорюнившегося добермана.

Добермана!

Не уличной бродяжки, а холёного, весьма поджарого пса. Красивого, со вставшими ушками, но ужасно грустными глазами и испачканной в некоторых местах короткой бархатистой шёрсткой.

Лежит, бедный, и мокнет.