Однако моя душа лежит к той касте, что, в первую очередь, едет за дозой адреналина. С ними и общие интересы находятся, и выгодно сотрудничать, да и, как показывает практика, они самые адекватные персонажи. Без гонора и понтов.

Проходим десятки и десятки авто, самых разных по топовости, но заметно, что транспорт оставляет Санька равнодушной. Для неё что Бугатти последней модели, что городской седан с примятой бочиной ― всё на одно лицо. Разница нулевая.

И это так забавно, на самом деле.

Я же иду чуть впереди, так что на меня не обращают особого внимания. Зато мне прекрасно видно, как многие водилы кладут глаз на Горошка. Окликают, флиртуют, трутся возле своих "агрегатов", всячески пытаясь покрасоваться, а той всё до одного места.

Ну, машина и машина.

Ну, на колёсах. Едет и на том спасибо.

Хотя процесс гонки, надо заметить, её всё же захватывает. Она с таким любопытством то и дело выворачивается, провожая проносящиеся на трассе тачки, что, сжалившись, веду её к одной из контрольных точек оргов. Где минимум людей, зато открывается отличный вид на заезд.

Опять же, объясняю общий принцип и давно отлаженную систему. Как всё происходит, как всё организовывается, как устроен контроль над ситуацией, как и для кого в принципе создавалась тема уличных гонок…

Короче, сдаю всю внутреннюю кухню с потрохами.

Будь на месте Саши кто-то другой, языком бы так, разумеется, не чесал, всё же некоторые моменты посторонним знать и не следует, но это ведь Сашка. Своя.

Слишком своя.

Когда, в какой-то момент оступившись на выбоине, она едва не летит приветствовать асфальт, ловлю её, удержав за талию.

Возвращаю на место и лишь через несколько секунд понимаю, что клешню-то с её живота так и не убрал. Более того, прижимаю Горошка к себе ближе, чем этого требует ситуация. Практически вплотную.

Понимаю это… И ничего не предпринимаю.

Она тоже. Замерла и не реагирует. Лица её не вижу, только напряжённые худые плечи, спрятанные под джинсовкой, а под ладонью, тем временем, печёт огнём. Печёт и всасываясь в вены, перекидывается жаром на остальные части тела.

Стою. Молчу. Прислушиваюсь к своим ощущениям и понимаю, что они мне совершенно не нравятся. Само её присутствие здесь, вмешивание в привычный распорядок и ту часть жизни, в которую я не привык кого-то впускать, вызывает дискомфорт и растерянность.

Поэтому, когда через пару часов мне звонит знакомая "норушка" с предупреждением о том, что наряд уже выехал по жалобе и нам стоит прикрыть лавочку, испытываю не досаду, а облегчение.

Оно и к лучшему, а то что-то как-то совсем не прикольно…

POV ГОРОШЕК

― Кошмар какой! Потею хуже грешницы в церкви! ― ворчит Милана, обмахиваясь. Только прискакала из зала на перерыв: запыханная, раскрасневшаяся и насквозь мокрая. ― А главное, ни один дезодорант, сволочь такая, не берёт запашок.

– А он и не возьмёт, ― замечаю, растирая покрасневшие пальцы на ногах. Мозоль на мозоли от этих новых, "профессиональных" туфель. Они и правды удобны, не спорю. Устойчивы, смотрятся шикарно благодаря лакированному эффекту и люминисцентному каблуку. Вот только ещё не разношены и капец какие жёсткие. ― Ты чем моешься? Гелем для душа?

– Разумеется.

– Попробуй мылом. Только не ароматическим на кремовой основе, а обычным. В гелях для душа более щадящий состав, поэтому бактерии плохо вымываются. Потеть, конечно, и с мылом будешь, но запаха станет меньше.

– Откуда знаешь?

– Лайфхак от мамы.

– Надо попробовать, ― потроша пачку влажных салфеток, отзывается красотка. Но отвлекается, словно что-то вспомнив. ― Слушай, что спросить всё хотела; а Влас к тебе ещё не подкатывал?

– А должен был?

– Ну, он, как водится, ни одной симпатичной новенькой мимо не пропускает. Не всегда ему, конечно, что-то обламывается, но пыла его это не унимает.

– Не знаю. Как-то не заметила… ― откликаюсь, хотя смутные сомнения всё-таки закрадываются в сознание.

Да, открытого заигрывания за барменом я пока не замечала, но то, что у него есть привычка приобнимать или как бы между прочим тискать девушек ― это факт.

– Да зачем ей наш Влас? Она подцепила рыбку куда крупнее, ― хмыкает Рита, сидящая за туалетным столиком и подтирающая подушечкой пальца блеск на губах. ― Вопрос только: долго ли та на крючке будет болтаться?

– Ты о ком? ― не поняла я.

– Не догадываешься? С кем ты вчера… или уже сегодня… так мило обжималась?

А… она про Даню.

– Да никто не обжимался… ― неуверенно заминаюсь. ― У него просто пунктик на гиперопеку.

Хотя не отрицаю, прошлой ночью возникали моменты, вызывающие мурашки. А с ними заодно и парализующую озадаченность.

– У Шмеля? Пунктик на гиперопеку? Это что-то новенькое! Такое я слышу впервые. Ты, кстати, так и не сказала: как вы познакомились?

Не сказала. Как-то до этого не дошло.

На вопросительное в личку: "Откуда ты знаешь Шмеля!?" в ту же ночь, когда Даня меня забирал из бара, я лишь ответила не менее вопросительным: "А ты?". После чего посыпались такие подробности, которые…

Которые я до сих пор перевариваю.

– Что за Шмель? Из "Энигмы"? ― не поняла Милана.

– Ага.

– Ууу… ― тянут сочувствующе. ― Ты поосторожнее с ним будь, Сашуль. Девчонки за ним хоть и бегают с матрасом, но он тот ещё…

– Козёл, ― подсказывает Рита.

– И это предельно мягкое определение. Я его лично знаю не очень хорошо, пару раз только пересекалась, но столько наслушалась.

– А я вот знаю достаточно лично, ― фыркает Умакина. ― И кроме того, что трахается он как бог, положительного ничего не скажу.

– Ха, ― Милана насмешливо щурится, пытаясь добраться салфеткой под подмышкой, что непросто с обтягивающим укороченным верхом. ― Это да, это я тоже слышала. Прям даже самой попробовать охота, чтоб самолично, так сказать, убедиться, да только парень мой вряд ли этому обрадуется.

Сижу и диву даюсь. Вот же сплетницы!

Слава богу, в гримёрке нас только трое сейчас на перерыве. Правда нисколько уже не удивлюсь, если обнаружится, что вся дюжина танцовщиц, так или иначе, знакома с Даней. И, надеюсь, что только просто знакома, а не…

– Я что-то не поняла, ― осторожно уточняю. ― Вы его полощите или восхваляете?

– И то, и другое, ― Рита салютует мне пушистой кисточкой. ― Ты с ним уже спала?

– Н-нет, ― аж заикаюсь.

– Ого. А чего тянешь?

– Да мы и не встречаемся. Просто… дружим.

"Дружим". И, видимо, это наш потолок. Поцелуй в ванной расставил всё по своим местам, дав понять, что можно не надеяться на что-то большее.

– Дружите, дружите, ― ухмыляется Умакина, заканчивая с макияжем. ― Все мы с ним "дружим". Главное, не забывай предохраняться.

– О, ты тоже слышала эту тему, когда он обрюхатил девчонку и заставил её сделать аборт? ― понимающе кивает Милана.

– Да только ленивый не слышал. Та дурёха долго еще языком чесала, проклиная Шмеля. Правда эта история мало кого останавливает и дальше лезть к нему в койку. Берёт же чем-то сволочь, а?

– Членом. И умением им пользоваться.

Стараюсь дальше не слушать. Слишком противно, мерзко и неприятно. И за всё это обмусоливание, и за всплывшую… информацию.

Но и дать понять, что меня задевают такие разговоры тоже не хочу. Очевидно, что чувство такта у девочек оставляет желать лучшего, так что вряд ли есть смысл просить сменить тему.

Поступаю нейтрально: ещё какое-то время сижу, делая вид, что занята накидкой в крупную сетку, надетой поверх лифчика, после чего, обувшись в пыточные туфли, под предлогом выхожу.

На душе прям… гаденько.

Да, в том, что у Дани хватало девушек я никогда не сомневалась, но то, что его "популярность" настолько бежит впереди него…