Адреналин пьянил лучше любого напитка. Лучше украденных поцелуев или безоблачного неба. Я дышала полной грудью в его сокрушающем хаосе.

Когда мой кулак настиг ребра Адама, с его губ сорвался оглушающий стон, а из легких выбило весь кислород. Удар не смог бы остановить его, но, прежде чем противник успел ответить, я наклонилась и ударом ноги сбила его на землю…

Опрокинув в то самое положение, в котором оказался Лиам.

– Внизу ты выглядишь намного лучше. – Я нависла над Адамом, чьи руки безвольно легли на бледные камни, пока грудь вздымалась и опускалась от ярости. Мое собственное дыхание оставалось ровным и уверенным.

Волоски у меня на затылке встали дыбом, и я осмелилась бросить взгляд через плечо.

Когда Адам поднялся на ноги, его достоинство было практически уничтожено; и я заметила, как ко мне повернулся обсидиановый шлем капитана. Мне не удалось разглядеть ни частички его плоти, глаза оставались скрыты под длинными зубчатыми пластинами, но я ощущала его взгляд.

По руке побежали мурашки, а по телу прокатилась незнакомая волна неуверенности. В отличие от окатившего меня ранее ледяного прилива, нынешний холод обжигал.

Когда по камням загрохотали тяжелые сапоги, я заставила себя оторвать взгляд от капитана, сосредоточившись на своем глупом противнике. Фыркнув, метнулась влево, пригнулась, а затем, изящно развернувшись, обрушила удар на затылок Адама.

Он рухнул на землю на колени, затем упал головой вперед. Образ разбитого о камни лица Адама навеки останется в моей памяти.

Мой мстительный восторг практически сочился из каждой поры. Я улыбнулась при виде того, как изо рта Адама стекали слюни, смешиваясь с его кровью.

Он был окончательно повержен.

Я зажмурилась. Битва завершилась. Лиам в безопасности. Адам знатно опозорен.

Но теперь настало время столкнуться с последствиями того, что я натворила.

Развернувшись на каблуках изношенных кожаных сапог, я встала лицом к рыцарям, оставляя за спиной перешептывание толпы, которая, вероятно, станет сплетничать об этом еще долгие годы.

Капитан не сдвинулся ни на дюйм. Все подчиненные за его спиной просто растворились в воздухе, превратившись в размытое пятно доспехов, металла и клинков.

– Имя?

Я едва не отшатнулась в благоговейном трепете. Могущественный капитан соизволил заговорить. И его голос… он оказался бархатистым и глубоким, точно красное вино зимним вечером.

– Киара Фрей, – ответила я, расправив плечи и вздернув подбородок.

Возможно, я буду сожалеть об этом моменте до конца своих дней, но я не собиралась дрожать от страха. Даже перед таким, как он. Перед Рукой Смерти.

Капитан оставался неподвижен. Словно статуя. Абсолютно безжизненный.

Я понимала, почему многие его боялись. Он обладал раздражающим даром наводить ужас, не дернув ни единым мускулом. Завидная черта.

Время тянулось, мое дыхание сбилось, а бедное сердце грозилось вспыхнуть пламенем. Я уже приоткрыла губы, когда капитан вновь заговорил:

– Добавьте ее в список.

Что?

У меня отвисла челюсть. Это… неслыханно, никогда прежде так не поступали. Женщины не сражались. По крайней мере, не в последние полвека…

Чьи-то руки подхватили меня прежде, чем я успела осознать, что, черт побери эту богом забытую землю, происходит.

Я едва заметила, как пальцы впились в мою плоть, вероятно, оставляя синяки, которые окрасят бледную кожу в тошнотворные фиолетовые и синие оттенки. Мне не удалось рассмотреть в толпе знакомые лица, как и получить возможность в последний раз взглянуть на родителей или брата, которого не вернули в строй.

И не представилось шанса попрощаться, поскольку двое рыцарей в тяжелых доспехах уже подхватили потерявшего сознание Адама и бросили его в повозку. А еще пятнадцать парней окружили меня со всех сторон, подобно набегающей волне.

Я видела только капитана и чувствовала жестокую улыбку, скрывавшуюся под его шлемом.

Меня забрали рыцари Вечной звезды.

Меня выбрал сам Рука Смерти.

Девчонка прекрасно дополнит наши ряды.

Король Сириан велел отыскать для него воинов, и мне удалось найти одного среди орды детей.

Детей, которым вскоре предстоит умереть.

Но, быть может, у Киары Фрей есть шанс.

Возможно, она сделает то, на что оказались неспособны остальные рыцари…

И останется в живых.

У меня не было времени на то, чтобы смыть кровь.

На черных кожаных перчатках засохла багровая корочка, хлопьями отслаиваясь всякий раз, когда я проводила рукой по тунике.

Каждый мой шаг от родного поселения по направлению к столице Асидии взывал к картинкам прошлого. В голове бесконечно крутились последние мгновения свободы. Вся моя жизнь оказалась предрешена в один миг. Или то, что от нее осталось.

«Разве не этого ты всегда хотела?» – с горечью подумалось мне. Оказаться подальше от Силы, перестать быть той, кого запятнало происшествие десятилетней давности?

Но когда желания претворяются в жизнь, они никогда не соответствуют твоим представлениям.

В тот миг я чувствовала одно лишь опустошение.

Мы шли уже несколько часов, и, превозмогая усталость, я пробиралась вперед, протискиваясь к началу строя, к капитану в шлеме.

Остальные рекруты не слишком жаловали присутствие девушки в своих рядах. Только темноволосый парень с веснушчатым носом следовал за мной по пятам, слегка улыбаясь всякий раз, когда я смотрела в его сторону. Я нахмурилась и повернулась обратно, туда, где на своем черном коне ехал капитан рыцарей.

Устремленный ему в затылок взгляд не возымел должного эффекта, и он ни разу не оглянулся. Я была для него никем. Просто воином.

Спустя еще четыре часа этот ублюдок соблаговолил заговорить:

– Добро пожаловать в Сайону, бойцы. – Капитан повернулся в седле, и его голова в шлеме тотчас обратилась ко мне, словно он все это время знал, где именно я шла.

Меня пробрала дрожь. Я не видела его глаз, но чувствовала пристальный взгляд, прожигающий до самого нутра. Инстинкт подсказывал мне опустить подбородок, но дядя Мика приказал бы никогда не отступать.

«Никогда не опускай взгляд перед лицом смерти, – говорил он во время одной из наших многочисленных тайных тренировок в ближайшем лесу. – Ты не должна страшиться гибели, только поражения».

Впрочем, смерть тоже не очень-то прельщала.

Наконец капитан отвернулся и направился к внушительным воротам столицы.

Я не могла отделаться от ощущения, будто он заклеймил меня прямо здесь и сейчас, отчего щеки залились румянцем. Этот мужчина лишил меня дома и всего, что я знала. Но правда в том, что я была ему благодарна: забери он Лиама, брат бы умер в первые же недели. Я же вполне способна выжить. Дядя хорошо меня обучил, несмотря на не слишком гуманные методы.

Однажды, когда мне стукнуло тринадцать, он сковал мои запястья и завязал глаза, увезя за пятнадцать миль от дома. Мне потребовалось два часа, чтобы освободиться от оков, и еще восемь, чтобы отыскать дорогу домой без помощи звезд.