Одним из основных прав, которыми обладала советская армия на территориях, которыми она управляла в Литве, была фактическая экстерриториальность. Литовские государственные учреждения передавали армии земли и здания, которые она запрашивала, но не имели возможности контролировать деятельность, которая на них осуществлялась. Советские солдаты базировались в Гируляйском ботанико-зоологическом заповеднике, ландшафте Куршской косы, Тирайском ботаническом заповеднике, в гидрогеологических заповедниках Клайпедского канала и так далее. Военные аэродромы Кедайняй, Каунас, Шяуляй и Паневежисы были расположены без учета их воздействия на здоровье людей, живущих по соседству. Загрязнение атмосферы нефтепродуктами в зоне аэродрома Шяуляй превысило допустимые нормы в пять раз, уровень шума при полетах над городом был превышен в 5-12 раз, а подземные воды были загрязнены нефтепродуктами. Советская армия оккупировала 68 000 гектаров земли, или более 1 процента территории Литвы, в течение 49 лет. Советская армия не ограничивалась решением экологических проблем, которые она поднимала. Литва сама должна была решать их финансово.
Негативное отношение общества к советской армии также определялось проблемами служащей молодежи Литвы: неуставные отношения, служба в «горячих точках», где происходили вооруженные столкновения (Афганистан, Нагорный Карабах). Количество молодых людей, которые служили в Афганистане в период с 1979 по 1989 год, составило почти 5000 человек (96 убитых и 98 тяжело раненных). Десятки молодых людей Литвы ежегодно погибали во время службы в советской армии. В 1987-1990 годах советская армия все более открыто и более широкими слоями общества называлась оккупационной.
Модернизация о культуре Литвы (1953-1987)
Изменения в культурной политике советского правительства
Надежды на либерализацию, а также социальную и психологическую адаптацию к советской системе в период «оттепели» сформировали литовскую культуру того периода. Это была культура идеологических и моральных компромиссов, в которой иллюзии освобождения, стремления к независимости, зачатки национальности смешивались с лояльностью к действующей власти. Однако именно в культуре была сосредоточена большая часть духовной энергии нации, потому что другие средства самовыражения были запрещены (особенно в политике). В Литве государственные чиновники начали восстанавливать свою национальную идентичность, стал заметен местный патриотизм, и Москва разрешила присуждать ЛССР награды в области искусства и культуры. Эти изменения привели к призывам к культурной автономии, что должно было означать развитие национальной культуры, доминирование литовской тематики и меньший контроль над стилем и формой. Однако созданная при сталинизме система административного надзора была сохранена в сфере культуры. Каждая культурная организация находилась под пристальным наблюдением КГБ, а каждая книга — цензора из Главлита (Главного управления по защите государственных секретов в печати), который удалял такие слова, как «масколиус» («москвич»), «Еврей», «крест», «печаль», «отчаяние» и т.д.
Аппаратчики Коммунистической партии Литвы, пробудив иллюзии национальной идентичности, терпимо относились к умеренному выражению национальных чувств в культуре и даже призывали поэтизировать советскую Литву. «Изменения в сфере культуры начались в середине 1950-х годов, когда к культурному наследию стали относиться более благосклонно. «Картины Микалоюса Константинаса Чюрлениса снова начали выставляться в музее, и их репродукции были напечатаны. В 1956 году в Каунасе состоялся первый джазовый концерт. Коммунистическая партия Литвы разрешила выпуск книг Jurgis Baltrušaitis, Marius Katiliškis, Faustas Kirša, Vincas Krėvė, Vytautas Mačernis, Maironis, Vincas Mykolaitis-Putinas, Balys Sruoga, Juozas Tysliava and Antanas Vienuolis, although, of course, with Marxist introductions. В театрах ставились спектакли, героями которых были великие князья Литвы. Средневековый Тракайский замок был отреставрирован, и на традиционных песенных фестивалях исполнялась песня «Lietuva brangi» («Дорогая Литва»), которая является вторым неофициальным национальным гимном. Для описания таких изменений стал использоваться термин «культурная оттепель».
После событий, потрясших режим в Венгрии и Польше в 1956 году, культурной и интеллектуальной элите было ясно, что существенных изменений в системе контроля за культурной жизнью не произойдет. В Литве такая точка зрения правительства стала очевидной в начале 1957 года во время встречи писателей-коммунистов со Снечкусом, а позже — во время республиканского совещания работников культуры. Реакция режима на либретто Альдоны Лиобите к опере «Сукилеляй» («Мятежники»), написанное по роману Миколайтис-Путинас, к учебнику по истории Литвы Юозаса Юргиниса и нападение на кафедру литовской литературы Вильнюсского университета продемонстрировали пределы «оттепели» в культурной жизни Литвы. На 10-м съезде Коммунистической партии Литвы в феврале 1958 года было высказано много упреков по поводу капитуляции некоторых представителей интеллигенции перед «ревизионистскими» настроениями.
Неустанно борясь с аполитичностью и политической двусмысленностью содержания произведений культуры, LCP терпела и даже приветствовала усилия по модернизации культуры, не выходя за границы социалистического реализма. Ярлык «формализма» был приклеен к авторам, не отвечающим этому требованию. Борьба с «формалистическим» искусством особенно усилилась после скандального визита Хрущева на художественную выставку в галерее «Манеж» в Москве. Мероприятия «формализма» также спешно искали в Литве. Самым заметным событием этой кампании стала встреча работников культуры, состоявшаяся в Вильнюсе 4-5 апреля 1963 года и посвященная обсуждению результатов встречи представителей правительства с деятелями культуры и искусства в Москве. В Вильнюсе писатель Ромуальдас Ланкаускас и художники Винкас Кисараускас и Сауле Кисараускене были названы величайшими «формалистами». Несколько плакатов Юозаса Галкуса и Витаутаса Каушинис были запрещены к печати из-за тенденций «формализма» в их искусстве, книжных иллюстраций и репродукций произведений искусства, копии произведений искусства стали оцениваться более педантично.
В дополнение к постоянной идеологизации культурной жизни предпринимались попытки больше ассоциировать культуру советской Литвы с так называемой массовой культурой. Советские власти требовали включить советскую идеологию, а также элементы фольклора в произведения искусства и другие культурные мероприятия. Эта тенденция особенно усилилась в 1960-х годах: именно тогда было принято решение о создании Музея народного быта в Румшишкесе, ВЛССР были созданы общества народного творчества и этнографии; были легализованы этнографические исследования, массово создавались фольклорные ансамбли песни и танца. Возможно, новое народное искусство лучше всего оформилось в произведениях монументальной скульптуры, где национальные этнографические мотивы прочно переплелись с идеологическими. Первоначально советское правительство с недоверием отнеслось к идее создания ансамбля скульптур Аблинга, но приветствовало ее реализацию (1972) и дало зеленый свет подобным проектам. В результате Холм Ведьм в Юодкранте и ансамбли в Появились «Ушненай», «Станюнай» и другие.
Вторжение в Чехословакию в 1968 году окончательно развеяло иллюзии «оттепели». Принятое 7 января 1969 года ЦК КПСС постановление об ответственности руководителей печати, радио, телевидения, кино, учреждений культуры и искусства за повышение идейно-политического уровня должно было положить конец более свободной работе в условиях «усиления идеологической борьбы». Несмотря на изменившуюся атмосферу, в культурной жизни Литвы некоторое время не было больших изменений. Более строгие меры были приняты только после беспорядков в Каунасе после смерти Ромаса Каланта поджег себя. Хотя это было публично описано как провокация хулиганов, но неофициально, объясняя причины этих событий, руководство LCP считало, что одной из них был недостаточный контроль над культурной жизнью. Сменились главные редакторы культурных журналов «Kultūros barai» и «Nemunas», еженедельника «Literatūra ir menas» («Литература и искусство»), а также председатель Комитета по печати и директор издательства «Вага».
