По мере того, как литовская литература и искусство становились все более изощренными, а создатели начали использовать эзопов язык, цензуре становилось все труднее оценивать новые произведения искусства. Вот почему были предприняты усилия по укреплению институтов идеологического надзора более квалифицированными сотрудниками. В 1970-х годах Департамент культуры ЦК ЛКП возглавлял историк Сигизмундас Шимкус, а также работали филологи Йонас Белинис (министр культуры с 1976 года) и Сигитас Ренчис (глава этого отдела в 1983-1987 годах), и искусствовед Антанас Гедминас в то время Лионгинас Шепетис, известный своими знаниями в области культуры среди номенклатуры ЦК ЛКП, стал секретарем по идеологии Отдела идеологии ЦК ЛКП. В отличие от идеологов старой гвардии (таких как Антанас Баркаускас или Генрикас Зиманас), у них не было такой аллергии на современные направления художественного самовыражения. Это было одной из причин, по которой в начале 1980-х годов модернизм в литовской литературе и искусстве официально допускался. Хотя Советы очень старались внедрить русскую культуру в Литве, здесь они не имели успеха и проиграли конкурентную борьбу с достижениями западной культуры.

В 1970-х и 1980-х годах литература лучше всего представляла культуру Литвы. The main writers were: Juozas Aputis, Jonas Avyžius, Vytautas Bubnys, Romualdas Granaus­kas, Jonas Mikelinskas, Bronius Radzevičius and Saulius Šaltenis. Позже к ним присоединились Ричардас Гавелис и Юрга Иванаускайте. В их работах доминировали различные темы, в их книгах поднимались не только социальные, но и морально-психологические проблемы. В поэзии было то же поколение поэтов: Юстинас Марцинкявичюс, Альфонсас Мальдонис и Альгимантас Балтакис. Однако появились и новые поэты — Миколас Карчяускас, чья «Поэма о Жвиргждесе» («Поэма Бэзила Тайна») вызвала очень большой резонанс в обществе, Витаутас Бложе и Сигитас Геда, чьи стихи положили начало современной поэзии. В то время писателей было много — в 1986 году в Союзе писателей насчитывалось 216 членов.

Несмотря на идеологические ограничения, цензуру произведений искусства и высокие и низкие уровни контроля, культура в Литве развивалась. Художники Литвы действительно пользовались более широкими свободами, чем художники других республик: они могли искать, экспериментировать, но не касаться политики и национальных отношений. Для художественного творчества были установлены довольно широкие границы законности: в Литве демонстрировались художественные произведения (Йонаса Шважаса), запрещенные в Москве картины; были опубликованы книги, отвергнутые всесоюзными журналами (Йонаса Avyžius); единственные во всем Союзе спектакли по пьесам «подозрительных» авторов (Артура Миллера и Ставомира Мрожека) были поставлены в Литве. Однако современное искусство западных стран по-прежнему отвергалось, поскольку «формалистические тенденции», преобладавшие в литовском искусстве, музыке и литературе того времени, по мнению цензоров, противоречили основным принципам социалистического реализма — фольклору и коммунистической идеологии. Те, кому удавалось держаться в рамках законности, получали почетные звания, награды и привилегии. Все это поощряло конформизм, который стал необходимым условием общественной культурной деятельности. В 1985 году 44 процента художников и писателей были приверженцами коммунистической идеологии. Обещаниями либеральной культурной политики литовскому партийному руководству удалось сдержать стихийную волну культурной энергии, стремящейся к обновлению, от вливания в каналы диссидентского подполья. Но в литовских подпольных газетах и журналах ярко комментировалось положение литературы, поднимались произведения, которые не соответствовали «официальной культуре» и подвергались репрессиям со стороны правительства. В них публиковались протесты против идеологического насилия над искусством, описывались обыски, проведенные КГБ, в ходе которых были конфискованы книги Казиса Брадунаса, Бернардаса Бразджиониса, Юозаса Гирниуса, Антанаса Мацейны, Александра Солженицына и Адольфаса Шапоки. Между 1972 и 1983 годами Йонас Юрашас, Саулюс Томаш Кондротас, Ичокас Мерас, Аушра Слуцкайте, Томаш Венцлова и Витас Жилиус эмигрировали из Советской Литвы.

Однако деградирующее тоталитарное правительство не смогло удержать всю культуру в плену социалистического реализма (по словам поэта Корнелиюса Плателиса, социалистический реализм был убит в литовской поэзии уже в начале 1970-х). Лучшие работы защищали национальную идентичность, воспитывали национальные чувства, пока, наконец, вместе с актером Лаймонасом Норейкой зрители не начали произносить по слогам слово «Литва» («Ли-ту-ва»). Первые признаки освобождения культурной жизни появились только в 1987 году. Одним из первых шагов в этом направлении стало учреждение Фонда культуры; правительство частично отказалось от своей монополии на заботу о сфере культуры. В 1987 году также было создано множество неформальных организаций, которые заботились об охране культурных и исторических памятников, а также различные дискуссионные клубы. Литературные публикации, большинство культурных периодических изданий были освобождены от контроля предварительной цензуры, и рычаги прямого контроля над художниками начали рушиться.

Литература

В первых литературных произведениях, написанных после реформистского 20-го съезда КПСС в 1956 году, установление советской власти в Литве понималось как абсолютно законный и даже героический поступок (роман Альфонсаса Беляускаса «Рожес жиди раудонай» («Розы цветут красными», 1959). Попытки опубликовать новые работы, которые были бы менее связаны с социалистическим реализмом, увенчались успехом. Винкас Николаитис-Путинас опубликовал свой роман «Сукилеляй» («Мятежники»), Юозас Грушас — свою драму «Херкус Мантас», а Юстинас Марцинкявичюс — свою поэму «Двидешимтас павасарис» («Двадцатая весна»). Роман Витаутаса Сирихоса-Гиры «Буэнос-Айрес» также имел мало общего с советской идеологией. Молодое поколение писателей, таких как Йонас Авижюс, Альгимантас Балтакис, Альфонсас Беляускас, Казис Саджа, Миколас Слуцкис и Паулюс Ширвис, верили в новые возможности в творческой работе. Возвращение Антанаса Мишкиниса, Юозаса Келюотиса и Казиса Инчюры из ссылки в Сибири пробудило надежду на новые возможности.

Стремление к культурной автономии и более широкий круг тем вызывали беспокойство советских функционеров. Между 1959 и 1961 годами, когда Хрущев начал объявлять о своих программах коммунистического строительства, художники и писатели должны были изобразить борьбу за «коммунистическое будущее» и таким образом ускорить его создание. Кроме того, от них требовалось внести свой вклад в развитие нового сообщества — «советского народа».

Подготовленная к публикации почтовая открытка с грифом «Разрешено Главлитом к публикации».

Национальная принадлежность препятствовала этому лозунгу. Снова начались обвинения в «буржуазном национализме», негативном влиянии Запада; начал пропагандироваться пролетарский интернационализм.

С начала 1960-х годов появился ряд литературных и художественных произведений, художественная ценность которых была намного выше, чем у предыдущих произведений. Антанас Мишкинис и Винкас Николаитис-Путинас наконец-то возобновили писать стихи. Действующие лица, даже если они были отрицательными, были нормальными людьми. Самым известным таким прозаическим произведением стал роман «Каймас крыжкеле» («Деревня на распутье», 1964) Йонаса Авижюса. В нем рассказывалось о тяготах коллективизированной деревни, ограничениях колхозов, социальных и моральных проблемах колхозных работников. Постепенно от правила, согласно которому большинство литературных произведений должно быть посвящено апологетике советской системы, отказались. Автору пришлось написать несколько произведений, восхваляющих партию, и это было оценено как понятная дань системе. Эта ситуация позволила писателям дистанцироваться от социалистического реализма, в то время как в 1960-х годах им больше не нужно было согласовывать политику и пропаганду с искусством., в творчестве которых доминируют общечеловеческие ценности. Писатель Миколас Слуцкис был первым писателем, использовавшим «поток сознания» в литовской прозе. Казы Саджа занялся драматургией со своими пьесами абсурда. Работы Йонаса Микелинскаса и персонажи Ромуальдаса Ланкаускаса и Юозаса Апутиса также не имели ничего общего с социалистическим реализмом. Грушас в своей пьесе «Мейле, джазас ир велняс» («Любовь, джаз и дьявол») раскрыл проблемы молодежи. В Литве появились поэты Томаса Венцлова написал: «Литовский роман начал существенно отличаться от советской литературы и стал, так сказать, самым западным на этой территории». Однако на пленумах и съездах правящей партии творческую интеллигенцию учили, ругали и инструктировали, что делать. В 1962 году вышел роман Ланкаускаса «Виды диделио лауко» («В