– Ну и говорите.

– Но только вам. О нем больше никто не знает.

– Как же…

– Чу-у, – он поднес палец к губам. – Только тихо. Смысл такой. Шефа нашего помните?

– Да, – идиотский вопрос.

– Так вот. У него любовница есть. Он решил, что она на него стучит, и рассказал кое-что. Решил посмотреть, куда она с этой информацией побежит.

– Или позвонит, – предположила я.

– Да, – он кивнул. – Но телефон на «ушах» стоял.

– Понятно. А она рассказала вам.

Он изменился в лице:

– Что вы, нет.

Я сделала серьезное лицо.

– Олег, – начала я.

Но он перебил:

– Тихо, Танечка, тихо, все расскажу.

– Так говорите.

– Я с ней один раз переспал. Случайно. И посадил там «жучка».

– И все услышали.

– Да, – он замолчал, глядя куда-то за меня.

– Олег, – позвала я.

– А? А, ну да. Вот. И теперь я в курсе.

– Рассказывайте, – я начинала терять терпение.

– Вот. Готовится транспортировка наркотика. Сколько – неизвестно, но много.

Я выдохнула. В голове стали возникать мысли о том, что надо сдать товар властям, но я их отбросила.

Партия очень большая. Это ясно. Ею никто рисковать не будет. Тоже ясно. Однако обращаются к дебилу-уголовнику. Чушь? Да. Здесь что-то не так. Совсем не так. Хотят провезти товар, а банду уничтожить. Возможно. Но существует определенный канал. Постоянный. Там определенный тариф. Тоже постоянный. Так зачем же рисковать? Может, не наркотик? Вряд ли. Цена его большая, количество маленькое.

Я посмотрела на Болотникова. Тот прекрасно понял мой взгляд и сказал:

– Я не вру.

– Вижу, идите.

– До свидания.

Я лишь махнула рукой.

Углубившись в свои мысли, я не заметила, как вошел человек. Обратила на него внимание я лишь тогда, когда он кашлянул. Я подняла глаза. И рассмеялась, вспомнив анекдот: «Идет маскарад. И под занавес раздают премии за самые лучшие маски.

– Третье место, – говорит ведущий, – получает маска волка, – и указывает на победителя.

– У-у-у! – орет публика.

– Второе место – маска короля, – говорит ведущий и указывает на победителя.

– О-о-о! – орет публика.

– Первое место – маска лоха, – говорит ведущий, указывая на победителя.

Все молчат.

В тишине раздается голос:

– Ба. Я ж не играл!»

Так вот. Это анекдот про моего посетителя. Никита, решив, что я смеюсь над его очками, снял их, но тут же налетел на стул и снова надел.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Никита, вы являетесь директором розария. Так?

– Да, – гордо мотнул он головой.

– Вы знаете, что ваша фирма собирается что-то перевозить?

– Да.

– Что конкретно, вы знаете?

– Нет.

– Чем она занимается, знаете?

– Розами.

– А еще?

– А разве она чем-то еще занимается?

Я промолчала. С ним все ясно. Выпроводив его, я посмотрела на свой листочек и добавила три крестика Болотникову. Итак, у меня два явных лидера: Болотников и Сиренев.

Кто из них?

Подумав минут двадцать, я пришла к выводу, что Сиренев имеет все шансы быть именно тем человеком, которого я ищу. Логически. Но если я ошибаюсь, тогда получался Болотников.

Я вздохнула и вышла из кабинета.

– Домой, – сказала я шефу.

Он в ответ лишь кивнул.

Луна, как волшебный фонарь, мягко освещала улицу. Я была на улице одна. Идти было легко, даже приятно. Ветерок врывался в распахнутый плащ, поглаживал лицо и руки.

Стояла необыкновенная тишина, но у нее был свой особый, тихий голос, голос спокойствия и умиротворения. Чтобы услышать этот голос, требовалось просто расслабиться и прислушаться.

Я слушала. Тишина проникала сквозь мои одежды, обволакивала тело, мягко сжимала груди, оглаживала ноги. Я не возражала. Мне было хорошо.

Ветерок подул резче, заставив листья вздрогнуть. Они прошелестели удивительную по красоте мелодию и, как по волшебству, замерли.

Продолжая серенаду ночи, где-то скрипнула калитка, порождая к жизни очень резкий звук, который в любой другой ситуации казался бы неуместным, но сейчас ничего более прекрасного ожидать было нельзя. Ветерок опять пробудил листья.

И вдруг неожиданно, разрушая картину полного счастья, дико и громко завыла собака. Ее вой был сгустком тоски, боли и отчаяния.

Все преобразилось. У меня по телу пробежали мурашки, волосы зашевелились на голове, я начала задыхаться, ноги стали ватными и передвигались с трудом.

Испугалась и луна. Вой разметал ее мягкое сияние, от него не осталось ничего волшебного. Теперь она бросала яркий, мертвенно-белый свет, который странным образом очерчивал деревья и кустарники, дома и фонари.

Ветер срывал с меня одежду. В душу осторожной поступью закралось чувство опасности. Я плотней укуталась в плащ и, глядя под ноги, упрямо пошла вперед.

Внезапно ветер стих, унося с собой все шумы и шорохи. В наступившей тишине снова скрипнула калитка.

Я аж подпрыгнула и завизжала.

Все снова стихло. В тишине послышался какой-то грохот, который явно приближался. Все ближе, ближе, ближе…

Я стояла, не в силах сдвинуться с места. Страх сжал душу, прихватив заодно и легкие.

Грохот был уже совсем рядом. За углом.

Оттуда, заворачивая, стал выезжать трамвай. Самый что ни на есть обычный трамвай.

Он двигался прямо на меня. Я машинально ушла с рельсов. Трамвай, гремя, как реактивный самолет, заглушил все звуки и проехал мимо, осветив меня своим желтым светом. Я видела, что он пустой. Почти пустой. В нем сидел один человек. Лишь один. Но такой знакомый. До боли.

Трамвай проехал еще немного и остановился. Громко лязгая, раскрылись двери. Человек, сидевший в нем, вышел. И пошел ко мне.

Для меня все перестало существовать. Не было луны, ветра, калитки, даже трамвая уже не было. Был лишь этот человек.

Я с трудом оторвала от земли ногу и поставила ее на другое место. Двигаться, что-нибудь делать, только не стоять. В том, что пассажир трамвая собирается меня убить, сомнений не было. Абсолютно не было. Никаких.

Мне пришлось передвигать ноги чаще, и я пошла быстрей, так быстро, как только могла. Человек сзади не отставал. Более того, он приближался, очень быстро приближался. Я побежала. Куда, в те секунды это не имело значения, лишь бы двигаться, лишь бы убежать.

Человек сзади засмеялся.

Я обо что-то споткнулась и упала. Поняв, что убежать уже не удастся, я подняла с земли камень. Человек был совсем близко, за его спиной сияла витрина магазина.

– Что тебе нужно?! – заорала я.

Что-то было в его руках. Только сейчас я увидела, что это. Топор.

Ярость, отчаяние, ненависть вытеснили из тела страх, расправили легкие, открыли душу.

Я вдохнула полной грудью и бросила в него камень. Он увернулся, а камень попал в витрину магазина. Послышался звон разбитого стекла, завыла сирена.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Он – с топором в руках, слегка удивленный. Я – с пустыми руками и распахнутым плащом, злая и уставшая.

Сирена все выла. Секунды растянулись в часы и стали бесконечностью.

Незнакомец стал пропадать. Точнее, таять. Постепенно растаял его контур, расплылся топор.

Не веря в реальность происходящего, я мотнула головой. Сирена выла. Вдруг в этом вое я услышала что-то знакомое. Очень знакомое…

Отходя от сна, я не сразу сообразила, что звонят в дверь. Посмотрела на будильник.

Ни хрена себе. Совсем обалдели. 7 утра. Не открою. Звонок продолжал звонить и начинал раздражать. Ну я сейчас…

Я рывком вскочила с постели и быстро оделась. «Сейчас, сейчас», – сказала я незатихающему звонку. Распахнула дверь.

Одного взгляда на Авдоева было достаточно, чтобы понять, что ругаться мне не стоит.

Он стоял понурясь, весь какой-то жалкий, мятый, невыспавшийся, разбитый. На глазах, что меня поразило, были слезы, плечи поникли.