«Орион» располагается в Цирконии, «Фотон» – в Сингулярусе. Соревнование разных проектов разгорается, жители Земли и Марса разделились на две непримиримые части, одна из которых ратовала за супериорные ионы Руслана Валерьевича Ильичева, другая – за магнитный план Ульяна Ильича Владимирова. На полюсах Земли и Марса устанавливаются мега магниты. Крохотный участок земли с частью клюквенных полей отмерян Пулковским меридианом немного к востоку от своего главного пробега. Здесь сооружают одну из специальных вышек для улавливающих ионизаторов. Сотрудники Ориона разбили по краю клюквенных полей походный лагерь, в котором, окруженные всяческой заботой проживают строители.
Население жизнелюбивых планет следит за приближением долгожданной туманности и отчетами конкурирующих фирм о степени готовности соответствующих научных объектов.
– Наконец-то она приближается? – такими словами теперь приветствуют друг друга на Марсе, подразумевая долгожданную туманность.
– Наконец-то она приближается!
– Когда можно будет запросто по выходным летать на Землю? – самый часто задаваемый вопрос на вырисованных охрой площадях Марса.
Хельг от непривычно долгого ношения скафандра чувствовал себя заключенным в саркофаг; в своем отсутствующем, задумчивом состоянии он больно наткнулся на мраморный локоть крайнего марсианина из толпы спорщиков, стоящих с высоко поднятыми головами, следящими за бегущей черной строкой по неоновой дорожке общественного экрана. Человек оглянулся и посмотрел на Хельга:
– А ты, что думаешь о магнитах? – но, прочитав недоверие в глазах собеседника, решил представиться. – Скок Валентин, арбитр Союза ассоциаций марсиан, зови, просто Скок. Поскольку судьба и меня связала с этим пыльным, холодным и чуждым близких климатических перемен местом, очень хотелось бы дождаться счастливых времен скоростной межпланетной трассы. Что скажешь? Ты как очутился здесь?
– Я на Марсе недавно, прилетел с роботом, – не подумав, ответил недавний землянин. – Запутанная история.
– И нашумевшая на Земле, не так ли? – марсианин оказался проницательнее, чем предполагал Хельг.
– Она необычно началась и также странно закончилась, – отвечая не столько Валентину, сколько собственным мыслям, выпаливает землянин.
– Курьезно, я бы сказал, – поддерживает его Скок. – Все это очень миленько; ничего, все пройдет, пройдет и это. Марс быстро и отлично трансформирует вас: робот опять станет сам собой, и ты изменишься к лучшему, так, что потом сам удивишься, как мог ты совершать такие дикие поступки. Спасение, взаимовыручка, все это просто смешно.
– Тогда, что серьезно?
– Борьба за выживание! Солидарность и на Земле устарела, а здесь тем более! Важно, каким оружием ведется борьба. Здоровое соперничество – вот главный двигатель всего. Пойми, землянин, главную истину здешней жизни – человек существо единичное, и заботиться может только о себе. Мы – марсиане временно объединяемся, когда нужно противостоять внешним вызовам природы, – внезапно поток его красноречия замирает, наблюдательный марсианин замечает мутные, налитые влагой, глаза землянина.
Скок кажется смущенным, недовольным и раздосадованным:
– Опять вы за свое, земное. Какие мы печальные и гневливые! Помилуйте, но на Марсе не живут нервные слабаки. Если так угнетает прошлое, обращайся к арбитрам, таким, как я. Подскажу один небольшой секрет – как отмотать назад время и подправить события в свою пользу, – тяжелая рука Скока наваливается на плечо Хельга, который пытается отстраниться подальше от хохотливого мило-тяжелого марсианина, умиленно жалостливый тон которого совсем не соответствует весу его верхней конечности.
Спускаясь вниз по улице туннельного в реголите города, Хельг уже не слышит разговоров за своей спиной, но предложение по возвращению времени запоминается ему.
– Дорогой мой, в такой спешке и без подготовки к нам на Марс просто так не попадают, отхохатывает Скок ему вслед.
– Это тот землянин, который поверг своих сотрудников? Ужасно, все у них так… неразумно – доверительно обращается к толпе сизо-румяный и энергичный франт в гермокотелке вместо шлема.
– Расскажите, что там у них произошло! Только, если не страшное, – просит Скока высокая рыжеволосая женщина с ясными до прозрачности глазами василькового оттенка. Ее очи явно настроены на самые кровавые события.
Но тот уклоняется от ответа, переминаясь между горожанами несгибаемой походкой, в толпе арбитр больше слушает, чем говорит.
– А вот, что я слышал об этой истории! Там могло определенно кончиться убийством, – отзывается на просьбу дамы смелый весельчак с отпечатанным темно-серым скелетом впереди и сзади его тонкого, облегающего скафандра.
– Не говорите такого ужаса, не было там никакого убийства. Он просто обездвижил сотрудников Плота, чтобы спасти продвинутого робота, приговоренного Кентавром – почему-то заступается Скок, вероятно, пробитый внезапной слезой Хельга.
– Скажите, пожалуйста, спасти?! – возмущается женщина, заведомо настроенная на другой сюжет.
– Мне стыдно за эту их жуткую склонность противиться межпланетному Собранию, – изрекает веселый скелет. – Такой вредный атавизм – это стремление все делать по-своему!
– Правильно сказано! – добавляет сизо-румяный и франт в гермокотелке.
Друг, каково твое первое впечатление о марсианах, со всеми ли их убеждениями ты согласен?
Художник
Жители Марса любят засматриваться на звездное небо, они видят все те же звезды и созвездия, какими их видят люди с Земли. На планетах Солнечной системы звездное небо одно и то же, но из-за сильной разреженности атмосферы Марса ее обитатели не видят мерцания звезд – они светят для марсиан ровным голубоватым светом. Ранним утром или вечером реактивный дилижанс фирмы «Фаэтон» отъезжает на двести миль от Сингуляруса по долине Касей. Еще для одного человека с Земли стартовала безвременная временность жизни на Красной планете.
Чтобы увидеть настоящее звездное небо Хельг встает раньше обычного. Ему нужно не городское небо, засвеченное уличными фонарями и городской иллюминацией, а самый естественный небосклон. Он едет вдоль розовой дороги, по которой безветренный ветер гонит низкорослые тамириксы (пока единственные прижившиеся растения на марсианском грунте северного полушария), справа над туманным каналом поглядывают далекие огоньки, слева – коричневая поверхность неприветливой каменистой пустыни до самого неба, которое пока еще дышит синевой, но вскоре тоже приобретет ржавый марсианский оттенок. Редкие жесткие колючки сереют в оранжевых расщелинах – места тихие и пустынные.
– Может отказаться от жизни совсем?! – кричит марсианским колючкам землянин, но тут же вздрагивает, вспомнив Алену.
У него возникает ясное предчувствие, что они еще обязательно встретятся. Он не может знать, что в это самое время его новая подруга ищет способ отправиться на Марс. Она готова жить в холодных песках не какое-то короткое время, а остаться здесь на продолжительный период ради Хельга.
– Дивно устроен мир наш. Не понимаю, почему мы все так боимся Дикию? Вместо того, чтобы рискнуть, и как-нибудь переправится на периферию, мы предпочитаем оказаться на Марсе.
Землянин включает ракетный двигатель и улетает еще дальше от Сингуляруса. Ближе к озеру Красного Аргиллита внутри кратера Гейла картина проясняется голубыми цветами, обусловленными близостью воды, и кажется вставленной из других миров. Возле озера расположены закрытые марсианские пляжи под прозрачным синеватым куполом. Но в это раннее утро ничья нога не утопает в теплом, искусственно подогреваемом, песке на дорожках из мягкой гальки рядом с яркими пятнами рекламных щитов «Роскошные пляжи. Возьми марсианский загар!». И, как всегда, с неподдельным удивлением Хельг замечает впереди по курсу белые камни – выпавший от резкого перепада температур иней на рыхлых валунах.
Мужчина нордической внешности останавливается подальше от беспокойного города у подножия горы Шарп, затем поднимается на ее вершину. Он рассматривает не россыпи тысяч звезд на небосклоне, а родную Землю, которую он недавно покинул. Отсюда хорошо видно желанную планету и застывшую в ее перигелии крохотную Луну. Выражение его энергичного лица задумчиво, голубые глаза болезненно блестят, узкие губы почти не видны – они плотно сжаты, вертикальные складки на щеках тонкого профиля кажутся более глубокими.
