– Так точно, товарищ полковник, – выдавил из себя Михаил.

– Тогда ступай и пожелай другу успехов на новом поприще. После совещания я с вами обоими побеседую на эту тему более подробно.

Достав из недр пиджака свою хитрую ручку, Крылов принялся вертеть ее в руках с таким видом, словно она интересовала его куда сильнее всех оперативных разработок, вместе взятых.

Шибанов нервно посмотрел на часы – Кочан опаздывал на десять минут. В последние полгода его агент вел себя как девушка, избалованная вниманием. Мог опоздать минут на пятнадцать, а то и вовсе не явиться на встречу. А позже, позвонив по домашнему телефону, слезно просить прощения за забывчивость.

За подобное легкомыслие осведомителя следовало бы упечь куда-нибудь в приемник-распределитель суток на пятнадцать. Соседство с тамошним контингентом очень прочищает мозги, но Шибанов всякий раз откладывал задуманную акцию, надеясь на благоразумие Кочана.

Контактный, малость разухабистый, Кочан имел приятелей едва ли не во всех слоях общества, а потому его информация всегда отличалась достоверностью. По складу характера он был авантюристом и наверняка считал себя разведчиком, оказавшимся в стане неприятеля.

Шибанов поежился. Мартовский воздух был прохладен, и он уже пожалел о том, что не надел свитер под легкую куртку. Еще минут пятнадцать подобного ожидания, и он будет неотличим от статуй, навеки застывших в парке.

Кочан возник за спиной неожиданно, словно материализовался из воздуха. Кашлянул негромко над ухом вздрогнувшего Шибанова и, весьма довольный произведенным эффектом, присел на холодную скамью:

– Привет, начальник.

– Ты заставляешь себя ждать.

– Через весь город на перекладных добирался, начальник. У тебя ведь служебная машина. Пальцем щелкнул, и тебя куда угодно отвезут, а мне приходится свои кровные палить.

– Ты чего свистишь? – возмутился Григорий, одновременно удивляясь себе, что способен стойко выдерживать такое хамство. – У тебя же есть машина!

– Разбил я ее, начальник! – чуть ли не радостно объявил Кочан. – Вдрызг разбил! На Кольцевой… Один баран остановил свою тачку на крайней левой полосе, так я в нее со всего размаху въехал. Не знаю, как живой остался.

– Пьяный, что ли, был?

– Самую малость, – широко осклабился Кочан.

– Права, наверное, забрали?

– А ты думаешь, я ментов дожидаться, что ли, буду? Вылез из машины и пошел себе. А там попробуй докажи, что это я за рулем был! Угнали у меня машину, вот так-то!

– А ты хитрец.

– С вами без хитрости нельзя, быстро на кичу определите. Хе-хе-хе!

– Ты об ограблении антиквариатчиков слыхал? – перешел на деловой тон Шибанов.

– Конечно, слыхал, начальник, – кивнул Кочан. – Весь город по этому поводу гудит. Каждую неделю кого-нибудь из них убивают.

– Что ты можешь сказать об этом, Кочан?

На свое погоняло парень не обижался. При высоком росте и узких плечах его голова выглядела безобразно огромной и в самом деле напоминала выросший в чистом поле овощ. Сходство усиливали огромные уши, торчащие по бокам головы словно капустные листья.

– Начальник, вчера с корешами водяру жрали, до сих пор не могу оклематься. Может быть, ты мне на оздоровление деньжат подкинешь? А то в горле пересохло, боюсь, как бы слова к языку не прилипли. Пивком бы освежиться.

Шибанов усмехнулся. Кочан любил устраивать праздники из подобных встреч и по возможности старался урвать у куратора хотя бы полтинник.

– На, возьми! – протянул Шибанов сто рублей. – И не забудь вернуть сдачу. Это ты у нас левыми заработками промышляешь, а я на голом окладе сижу.

– Начальник, в натуре!.. Ну, ты за падлу меня, что ли, держишь? – попытался обидеться Кочан, но радость от халявной выпивки буквально распирала его. – Не переживай, я тебя нагревать не собираюсь. Тут рядом киоск есть, я мигом! – Он засеменил длинными ногами по аллее парка и, уже отойдя на значительное расстояние, обернулся, спросив: – А может, тебе, гражданин начальник, что-нибудь покрепче взять? – Прочитав на лице Шибанова отрицание, кивнул понимающе: – Ах да, конечно, служба!

Вернулся Кочан быстро, издалека победно встряхнув в воздухе двумя баллонами с пивом. Не доходя несколько шагов до скамейки, он открыл один из них и жадно проглотил зараз полтора литра. Прямо скиталец, исстрадавшийся в пустыне от жажды.

Сыто отрыгнув, он приблизился и хвастливо спросил:

– Ты заметил, начальник, как пошло пивко? Раз, и нету! Зато я теперь не ходячий похмельный синдром, а сознательный гражданин, – бубнил Кочан, садясь рядом и скручивая крышку второй емкости.

– Ты ничего не забыл? – хмуро поинтересовался Шибанов.

– Если я чего-то и забыл, начальник, так это спозаранку опохмелиться, – редкозубо заулыбался Кочан.

– Сдачу гони, балабол!

– Пожалуйста!

Несколько медлительнее, чем следовало бы, Кочан вытащил горсть мятых бумажек. Он всегда болезненно расставался с деньгами, даже если они были чужими.

– Десятку зажилил, – констатировал Шибанов, пряча в карман деньги. – Ладно, давай по существу.

– Вот смотрю я на тебя, гражданин начальник, и никак тебя не пойму. Вроде бы все при тебе есть: и рожа, и рост. Наверняка бабы млеют только от одного твоего взгляда. А ты все время о делах говоришь. Расслабься! Вот сколько мы знаем друг друга? Год? Другие за это время такими корешами становятся, по целому морю водяры успевают выпить, а ты от меня все нос воротишь. Давай с тобой, начальник, лучше на дружеской основе пообщаемся. Возьмем телок, завалимся куда – нибудь на хату да оттянемся на всю катушку…

– Смотри, ты у меня сегодня действительно оттянешься… в КПЗ.

– Понял, понял, – торопливо сказал Кочан. – О делах так о делах. Так вот, что антикварщиков касаемо… На внутренние разборки не похоже. Скорее всего, их залетные щемят. По почерку видно, что ребята отчаянные, другие бы против Репы и Варяга не поперли. Они теперь во вкус вошли, с каждым днем наглеют все больше, на этом и погорят. Если не менты прижучат, то достаточно набирается других желающих с ними душевно пообщаться.

– Это понятно, – отмахнулся Шибанов. – Ты мне вот что скажи: у тебя выход на антикварщиков есть? Мне в их среду затесаться надо, а они люди осторожные, особенно в свете последних событий.

Кочан промолчал. Лицо у него порозовело, глаза подернулись маслянистой пленкой. Он глуповато улыбался девушкам, успевшим с первым весенним солнышком заголить колени, но отвечать не торопился. Пришлось хорошенько тряхнуть его за плечо.

– Ты чего, начальник? Я ж думаю!

– Надумал?

– Ну, в общем-то, есть такая возможность… Хотя, с другой стороны…

Шибанов недобро усмехнулся:

– Мне кажется, пиво на тебя плохо влияет. Что-то у тебя реакция стала замедленной. Не расшевелить ли тебя немного?

– Э! – обеспокоился Кочан. – Я просто хочу попросить тебя об одной услуге и не знаю, как подступиться…

– Когда тебе нужны деньги, так ты не стесняешься. Выкладывай, что там у тебя?

– Я тут с одной соской сошелся. Молодая деваха, лет восемнадцати. По клиентам она работает, ну и мне кое-что перепадает. Я парень не брезгливый, так что претензий к ней не имею. Каждый зарабатывает так, как умеет. А тут неделю назад ее к богатому фраеру вытянули. Баба она умелая, завести может с полоборота даже паралитика, вот на радостях он и задарил ее разной всячиной.

– Какой, например?

Кочан замялся:

– Золотые часы «Ролекс», бриллиантики. Потом еще видеокамеру дал. Доллары под юбку сунул…

– Сколько?

– Кажется, тысяч шесть.

– Ого! Щедрый! – саркастически улыбнулся Шибанов.

Но Кочан сделал вид, что не понял намека.

– Этот козел, – возмущался он, – потом на нее «заяву» написал. В общем, закрыли ее, начальник.

– Так что ты от меня хочешь-то?

– Ты бы посодействовал, чтобы заявлению ход не дали. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня к этой девке любовь. Деру ее во все дырки, а сердечко песни поет…