Безел пожал крыльями.

– Охренительная история. Как человек, гордящийся своей способностью выслеживать скрытных ублюдков, скажу честно – я поражен.

– Твоя очередь, птица. Назови свою цену.

Он помедлил, глядя в усеянное звездами небо.

– Смерть.

– Чья?

– Моя собственная, – вздохнув, ответил Безел – не печально, а устало. Его золотистые глаза снова посмотрели на нее. – Похоже, никситы заколдовали меня слишком сильно. Как бы я ни страдал от голода и жажды, моя душа не дает этому телу умереть. Поверь, я пытался. Я устал жить. Устал от бессмертия, от этого тела, и все же вырваться на свободу я не могу. Старость меня не убивает. Мне двести лет. Клинки не действуют, даже медные. От яда меня просто тошнит. Я уже потерял счет стенам, о которые пытался разбиться. Две недели я замерзал на вершине горы. Даже не скажу, сколько раз я пытался убить себя, но каждый раз это долбаное тело исцеляется – медленно, мучительно, но неотвратимо. Оно отказывается умереть до тех пор, пока кто-то не уничтожит мою половину монеты – серебряный колокольчик. А я приношу слишком большую пользу, я слишком ценный трофей, чтобы отказаться от меня. Я думал, что Сизин про меня забыла, что я обрел свободу, но теперь я знаю, что она никогда меня не отпустит. Вот почему я прилетел к тебе. Я надеялся, что женщина, которая прошла тысячи миль по пустыне, чтобы убить своего мужа, и теперь тащит его труп обратно, просто чтобы проучить его, либо достаточно безумна, либо достаточно отчаялась, чтобы принять мое предложение.

– Возможно, обе твои догадки верны, – прошептала она.

– Как только достигнешь цели, сними мой сраный колокольчик со своей дочери и расплавь его. Отправь меня в бездну, закончи то, что начали никситы.

Нилит задумалась. К убийству – даже убийству из милосердия – нельзя относиться легкомысленно.

– А что ты сделаешь, если я откажусь?

Сокол пожал крыльями.

– Я думал о том, чтобы убить ее.

Ярость, скрытая в его голосе, ошеломила ее.

– Ты готов пойти на это?

– Это будет уже не первый раз, – сказал Безел и указал кривым когтем на свою шею. – Главное – целиться в горло.

Нилит поморщилась.

– Безел, мы же говорим про мою дочь. Я надеялась спасти ее, когда все это… закончится.

– Каков твой ответ?

– Ладно, – кивнула Нилит. – Помоги мне добраться до Великого колодца Никса, и я дам тебе все, что захочешь – смерть, свободу. Не нужно никого убивать.

Безел присвистнул.

– Договорились, – сказал он, и больше они к этой теме не возвращались. – Не знаю, как ты, а я умираю от голода. Вот он, недостаток живого тела, да? Пойду сожру какую-нибудь сраную мышь. Тебе принести?

– Я пас.

– Как хочешь.

С этими словами Безел снова взлетел, и, оставшись одна, Нилит получила идеальную возможность упасть в нору старых добрых размышлений. Бессмысленный внутренний монолог – полезный, но при этом раздражающий, напоминал щекотку пером.

По крайней мере, ее забавляли проклятия плещущегося в воде Фаразара.

Все знают, что беда не приходит одна, но никто не говорит о том, что любопытство ненавидит одиночество. Оно обожает компанию, особенно странных собеседников. Оно их любит. Просто обожает.

Я понял, что мое отношение к Острому зависит от того, насколько он полезен. В данный момент я мог копаться в его знаниях, как в библиотеке, а историй он мог рассказать не меньше, чем подвыпивший солдат. На каждый вопрос, который вертелся у меня на языке, у меча был ответ – или, по крайней мере, случай из жизни, который представлял бы интерес для меня. Я впервые прижимал голову к двери гардероба не от скуки, а чтобы лучше расслышать слова меча.

Острый впал в лирическое настроение.

– И тогда могучий Горуш подтянул солнце поближе, чтобы спалить своих врагов. А когда горящие солдаты побежали к морю, чтобы потушить пламя, на берегу их встретила его армия мертвецов. Сеш потерпел поражение еще до того, как солнце разрушило его узы. В наказание за то, что он изменил течение Никса, убил лодочника и подарил человечеству тайну порабощения мертвых, Горуш посадил Сеша в темницу до скончания времен.

– А я-то думал, что восточные мертвые боги – странные.

– Все плоды пустыни – странные, как говорят поэты. В любом случае, некоторые утверждают, что героем этой истории был Сеш, ведь теперь порабощение играет важную роль в нашем мире. В каком-то смысле Сеш победил. Боги утратили силу, и мы забыли их, и даже Сеша – не все, но, по крайней мере, многие. Еще остались те, кто поклоняются ему, превознося его подвиги. Угадаешь кто?

– Тот Культ. Культ Сеша.

– А у тебя уже неплохо получается.

Я пожал плечами, хотя в гардеробе было темно и Острый не мог меня увидеть.

– Я жадно впитываю сведения – но только те, которые мне полезны.

Моя голова была набита странными комбинациями и именами важных личностей, а еще в ней хранился полный список публичных домов Таймара. Украденным картам лично я предпочитаю четкие наводки. Легенды о сокровищах пусть слушают искатели приключений и люди с богатой фантазией, но я не принадлежу ни к тем ни к другим. Подобные истории обычно в одно ухо влетают, а из другого вылетают, словно ветерок сквозь забор. Ну, то есть так было до сегодняшнего дня.

– Ты так и не объяснил, почему задаешь столько вопросов о порабощении. Более того, у меня такое чувство, словно я говорю уже два дня подряд.

На самом деле так оно и было: за все это время я не произнес и пары фраз.

– Ты спрашиваешь почему? Это хороший вопрос, и ответить на него можно было по-разному. Потому что я хочу узнать больше – как и любой человек, у которого появился новый навык? Или для того, чтобы удрать и, возможно, отомстить? Можно ли это назвать мечтой о правосудии? Может, обмануть его – сказать, что я хочу почтить память старых мертвых богов? Я мог бы выбрать любой ответ, но в конце концов все они вели к одному – к тому, чтобы заполучить свою половину монеты и убраться как можно дальше от этой страны безумцев.

Каждая причина – это маленькая история, которую мы рассказываем себе, чтобы приукрасить наши желания. Мы каждый день придумываем причины, чтобы объяснить или оправдать наши действия и чтобы быть как все. Но эти истории коварны и опасны. Мы рассказываем их снова и снова – так часто, что сами начинаем в них верить, хотя они лишь маскируют нашу главную цель: получить то, о чем мы мечтаем.

Я сказал ему, чего я хочу.

– Потому что мне не нужно это.

– Это?

– Это! Этот гардероб, это рабство, эта… полужизнь! – заорал я. – Мне нужна свобода, и ради нее я готов на все. Если для этого мне нужно разобраться в мертвых богах, Культе или порабощении – что ж, я не против.

Острый помолчал.

– Ну, насчет гардероба и рабства ты мог бы что-нибудь сделать. А вот то, что ты умер…

– Со смертью я уже смирился.

На самом деле – нет, но я слышал, что позитивный настрой творит чудеса. Я почти забыл о том, как бьется сердце, пока не почувствовал в своей груди сердце Баска. С тех пор я мечтал ощутить это снова.

– Чтобы привыкнуть к своему облику, мне понадобилось много времени. Это все, что есть у мертвых – время.

– Не обижайся, меч, но лично у меня есть руки, ноги и дар богов, который я собираюсь использовать.