В водевиле Балиссон де Ружемона события были представлены в более драматичном ключе: богатый путешественник милорд Артур (Milord Arthur) предлагал заплатить за дом 24 тысячи франков, но лишь для того, чтобы полностью уничтожить его[931]. Он также планировал похитить из деревни надгробие с могилы Жанны д'Арк (якобы расположенной там), увезти его в Лондон и сохранить в качестве экспоната для своего кабинета курьезов[932]. В конце концов владелец дома по имени Жерар (явно отсылавшему к фамилии Николя Жерардена) отказывался от заманчивой сделки и уступал свое имущество некоему французскому полковнику Франвиллю (Franville) за скромную сумму в 3 тысячи франков на том условии, что родовое гнездо Жанны д'Арк будет содержаться в надлежащем виде[933].

Таким образом, именно в эпоху Реставрации дом Орлеанской Девы в Домреми превратился в памятник национального значения: за его состоянием пристально наблюдали центральное правительство и лично Людовик XVIII, который пожертвовал на восстановление здания и прилегающего участка 20 тысяч франков[934]. Le Moniteur Universel сообщал своим читателям о планах местной администрации по благоустройству только что приобретенной собственности, одновременно давая понять, сколь жалкий вид в настоящий момент она имеет:

Существует план реставрации бывшего жилища Жанны д'Арк, [который составлен] с учетом всех возможных мер предосторожности, дабы сохранить в неприкосновенности все, чем она когда-то пользовалась, что о ней напоминает. Барельеф, помещенный над входной дверью, [ведущей] на улицу, и сильно поврежденный революционными вандалами, будет полностью восстановлен. В центре внутреннего двора, огороженного железной решеткой и размещенного перед главным фасадом, установят статую героини. Презренные [домашние] животные, долгое время занимавшие ее собственную комнату, будут убраны: жалкое стойло превратится в почитаемое [посетителями] помещение. Сундук Жанны д'Арк, в котором [в настоящее время] хранятся рабочие инструменты, обретет [более] достойное применение; умывальня, служившая девушке для хозяйственных нужд, станет ценным объектом, освященным памятью о героине[935].

Восстановительные работы начались в том же 1818 г. под руководством Жан-Батист-Проспера Жоллуа, выпускника Политехнической школы, интересовавшегося живописью, археологией и исторической реконструкцией. Он освободил жилище семьи д'Арк от позднейших пристроек, а также от «росписей», о которых упоминал в XVI в. Мишель де Монтень, и вернул стенам и интерьерам примерно тот вид, который они могли иметь в первой половине XV в.[936] К 1820 г. работы были завершены, что нашло отражение в картинах уже знакомого нам Жан-Антуана Лорана «Главная комната в доме Жанны д'Арк до реставрации» и «Главная комната дома Жанны д'Арк после реставрации». В 1821 г. сам Ж.-Б.-П. Жоллуа при поддержке департамента Вогезов издал сборник гравюр, изображавших отреставрированное им здание[937], из окон которого был виден мемориальный фонтан со скульптурой Жан-Франсуа Лежандр-Эраля, отдаленно напоминавшей неоднократно воспроизводившийся и до того «Портрет эшевенов» (ил. 21)[938].

Как я уже упоминала, торжественное открытие дома семейства д'Арк и фонтана состоялось 10 сентября 1820 г. В тот же день свои двери распахнула бесплатная школа для девочек имени Жанны д'Арк, строительство которой также было поддержано лично Людовиком XVIII[939]. Праздник собрал огромное число посетителей — со всей страны в Домреми съехалось около 10 тысяч человек (ил. 39)[940]. Идиллическую картину состоявшихся торжеств рисовала газета Le Moniteur Universel:

Навесы, разбросанные по всей прекрасной долине Домреми, по берегам реки Мезы, турнир на старинный лад, танцы, пышный банкет целиком заполнили этот день, слишком короткий, чтобы вместить невероятное количество людей, съехавшихся изо всех уголков [страны] на праздник. Вечером же прекраснейший день сменился самой веселой из ночей с вереницей костров, зажженных на вершинах гор, венчающих равнину, с иллюминацией, [устроенной] в поселках и замках… с великолепно продуманным фейерверком.

Возгласы Да здравствует король! Да здравствуют Бурбоны! которые эхо разносило по всей округе, звучали все громче и громче[941].

И все же период столь небывалой активности по обустройству места почитания Жанны д'Арк в Домреми сошел на нет уже в 1824 г., с концом правления Людовика XVIII. Его преемник Карл X не придавал особого значения самой идее реставрации монархии, а кроме того он был свергнут всего через 6 лет, в ходе революции 1830 г. Власть перешла к Луи-Филиппу I, «королю-гражданину» и представителю Орлеанского дома, младшей ветви семейства Бурбонов. Как следствие, в годы его правления (1830–1848 гг.) основным местом памяти о героине Столетней войны вновь стал Орлеан, где в 1849 г. епископскую кафедру занял выдающийся политический и церковный деятель Франции — монсеньор Феликс Дюпанлу, сделавший целью своей жизни скорейшую канонизацию Девы[942].

Именно активная позиция епископа в 50–70-х гг. XIX в. привела к тому, что идея святости Жанны д'Арк начала из совершенно абстрактной превращаться во вполне определенное мнение, разделяемое большинством французских католиков. Что же касается Домреми, то и для нее 1870-е гг. стали важнейшим этапом на пути превращения в место культа. Однако в данном случае главным событием, которое дало этот толчок, вновь оказалась не религиозная, а сугубо политическая обстановка в стране, сложившаяся в результате Франко-прусской войны 1870–1871 гг. Франция, оказавшись проигравшей, на долгие десятилетия утратила Эльзас и Лотарингию, но именно поэтому в последующие годы соотечественники Жанны д'Арк особенно охотно вспоминали о ней — как о героине, благодаря которой были одержаны выдающиеся военные победы.

Особую роль в этой вновь ожившей коммеморации играл тот факт, что Домреми, располагавшаяся в Лотарингии, осталась тем не менее на французской территории. Уже в 1871 г. название деревни было изменено на Домреми-Ла-Пюсель (Domrémy-la-Pucelle, т. е. Домреми-Дева), и туда началось настоящее паломничество. Об этом свидетельствовало, в частности, строительство в 1872 г. дополнительной ветки железной дороги для удобства посещения мест, связанных с именем Жанны д'Арк[943]. В среднем, согласно «Золотой книге Домреми», в которой визитеры оставляли свои отзывы и пожелания, в деревню в 1870–1877 гг. приезжали 2100 человек в год[944]. Среди них особое место теперь занимали представители церкви, которых каждый год в мае приглашали в Орлеан для чтения панегириков в честь Девы в соборе Св. Креста. Отныне каждый из этих ораторов прежде всего отправлялся в своеобразное паломничество в Домреми — на поиски вдохновения. В частности, весной 1869 г. так поступил сам епископ Орлеана Феликс Дюпанлу, который сочинил последние строки своего панегирика, сидя в доме семейства д'Арк[945]. Здесь же, в августе 1872 г., побывал и Жюль Мишле, оставивший в «Золотой книге» в высшей степени патриотическую запись: «Трепещите, пруссаки, посещающие это скромное жилище! Ибо дух Господа витает здесь и по сей день»[946].