Диана посчитала, что для ведения хозяйства этого недостаточно. Поэтому завтра прибудут: два конюха, три горничные, и одна гувернантка, лично для тебя. Через неделю я сплавлю всех, кроме гувернантки. Говорят, что хорошая женщина. Переехала в нашу страну недавно. Так как в свет нам, к сожалению, выходить придется, рано или поздно, ее уроки пойдут тебе на пользу.

— Я не…

Перебить супруга я не смогла. Он словно решил как можно быстрее озвучить все правила и условия моего нынешнего заточения. Новый дом, новый сильный мужчина, новые правила.

— Спальню я оставляю за тобой. В доме тринадцать гостевых комнат. Найду ту, которая меня устроит. Но мои подчиненные не должны знать, что мы спим порознь, поэтому все встречи будут проходить, либо в кабинете, либо за круглым столом. — его рука махнула в сторону. — Также, иногда я буду пользоваться этой ванной-комнатой. Этот предмет — он указал на бадью, довольно редкая ценность, привезенная мне братом, и вторую такую не найти. Я же, крупный мужчина, который не способен ютиться в бочке.

— Я…

Вновь попыталась перебить, не до конца осознавая все то, что он пытался донести до меня.

— Насчет верности… Твое прошлое меня не интересует. Если оно не сказывается на моей чести. Я дорожу своим именем, поэтому узнаю об измене — убью. Не хочу, по возвращении с очередного задания, услышать, что моя законная супруга спит с соседом.

— Как Вы смеете!

Встав во весь рост, совершенно не осознавала, что именно делаю, пока Дэн медленно не поднялся со своего места, и не протянул полотенце, которым я, пунцовая от стыда, обмоталась. Страх перед огромной фигурой, что возвышалась надо мной, а это несмотря на то, что я, все еще, стояла в бадье, которая не слабо прибавляла в росте, никуда не исчез. Но по какой-то причине не могла смириться с его необоснованными оскорблениями в свой адрес и считала необходимым сообщить правду о себе.

— Я дала клятву перед Богом, и никогда не нарушила бы ее. Тем более… — голос стал тише. — я, все еще, девица, господин.

Он смерил меня насмешливым взглядом, после чего произнес.

— Как интересно… По словам твоей тетки, которые ты, кстати, не опровергла, я консумировал наш брак, пару дней назад.

— Я…

Как объяснить причины, которые сподвигли меня на подобный поступок? Что сказать тому, кого я заставила стать своим супругом, против его же воли? Есть ли слова, с помощью которых можно оправдаться? Нет. Изменить того, что уже произошло, невозможно. Все, что я могла, это повлиять на будущее. О чем и поспешила сообщить.

— Я стану Вам хорошей нежной супругой.

— Хорошей, это хорошо! Но лучше — верной! А нежность твоя, мне и даром не нужна. И, раз уж ты девица, то для своего же блага, дай себе обет целомудрия до скончания веков, потому как у нас не будет семейной жизни, во всех смыслах этого слова. Брак для публики и больше ничего.

Каждым своим словом, он словно проводил острым ножом по какой-то части тела, которую я не могла определить. Боль была везде и нигде одновременно. “Обет целомудрия”. “До скончания веков”. “Не будет семейной жизни”!

— А как же дети? — почти задыхалась я.

По какой-то причине, тепло внутри, и мечта о маленьких ручках вокруг шеи, не хотела вновь разбиваться о скалы бытия.

— Мне не нужны дети от очередной змеи.

— А… — по щекам потекли горячие слезы. — Как же продолжение Вашего рода?

Когда я отпустила мечту о своей семье и маленьких детках в первый раз, я ощущала боль физически. Потому что отпускать приходилось тогда, когда плеть, рассекая воздух, находила пристанище на голой спине. В этот раз все было иначе. Когда рана открыта и кровоточит, ты можешь ее залатать. Смазать лечебными мазями, приложить травы. Но, что делать в тех случаях, когда боль невозможно обозначить. Как лечить? Чем прижигать? Что делать?

— Я воин на службе у короны, которому были дарованы земли и фамилия. После моей смерти все это вновь вернется к короне.

— Но… — всхлипывала, понимая, что сама виновата во всем, что со мной происходит. — Я буду хорошей женой.

— Верной! — поправил он. — Ты будешь верной женой. Пока смерть не разлучит нас. Ну, либо неверной, и смерть разлучит нас. Решать тебе, женушка. В любом случае, если все будет согласно договоренности, к данному разговору мы не вернемся.

Дэн опустошил бутылку, поставил ее на стул, и покинул покои. Я же продолжала стоять в остывшей воде, и не могла перестать плакать. Как мимолетные мысли о будущем потомстве, которым не суждено сбыться, могли причинять большую боль, чем удары плетью по голому телу.

Дэн.

Чертова кровать!

Чертова свадьба!

Чертова женщина!

Я сел, таким образом прекратив все попытки уснуть. Вот как меня, в очередной раз, угораздило связаться не с той женщиной?

Встав, я прошелся по холодному полу к окну. Снег не прекращал сыпать, образуя сугробы с человеческий рост.

Пытаясь отвлечься от угнетающих мыслей, решил обдумать дальнейшие планы. Так как супругом, я быть не собираюсь, вернемся к первоначальной цели.

Мы пробыли в стране Песчаных пустынь почти месяц, но не продвинулись в своем деле ни на пядь. Как и ожидалось, в мире взрослых детским вымыслам нет места.

Взгляд снова переместился на снежные сугробы. Видимо, в поисках ответа у матушки-природы. Будучи ребенком, я не любил зиму. Белая пелена скрывала звездное небо и свет от ночного диска, создавая кромешную тьму, на неосвещенных улицах города. В такие ночи люди запирают дома на двойной засов, и стараются ходить на цыпочках, дабы не привлекать внимания даже заблудших душ. Но истинная причина моей нелюбви заключалась в том, что в одну из таких ночей, родился Рик, после чего мама покинула этот мир.

В отличие от младшего брата я помнил ее очень хорошо. Красивые бледно-голубые глаза, милую добрую улыбку, теплые, нежные руки, и красивые длинные волосы, цвета пшеницы на летних полях. На фоне отца она всегда походила на ребенка. Маленькая, хрупкая, ранимая, но невообразимо сильная.

В ту ночь, при свете одной тусклой свечи, отец сам принимал роды, потому что времени бежать за повитухой не было. Рик спешил появиться на свет. Я помогал ему как мог, но этого оказалось недостаточно. Мама держалась до последнего, умоляя отца не сдаваться. Она просила его поторопиться. Говорила, что ребенку тяжело дышать. На смертном одре ее интересовал только Рик.

Тогда, взяв его на руки, она заставила меня пообещать, что я позабочусь о младшем брате, не дам его в обиду, и буду с ним рядом до тех пор, пока он не найдет свое место в мире. Слеза по ее щеке скатилась в то же самое мгновение, когда рука обессиленно упала на пол, а сердце остановилось.

Послышался глухой стук. Боль я ощутил с опозданием. Алкоголь притупляет время реакции. Вот и сейчас, я заехал кулаком в стену и лишь потом осознал, что сделал. Между средним и безымянным пальцем застрял кусок древесины, который я вытащил одним резким рывком. Он был больше, чем могло показаться на первый взгляд, и по пальцам потекла красная жидкость. Плоский золотой ободок, который я надел после того, как меня объявили мужем, теперь был покрыт кровью.

М-да… и угораздило же меня.

Еще одна змея…

Видимо, все женщины состоят изо лжи и фальши. Диана — скрывала свою сущность до последнего. Адда — играла с моими чувствами для достижения своих целей. Королева Элизабет вообще меняет свою личину как душе угодно, обводя вокруг пальцев всех и каждого. Один только Рик, неведомым мне способом, всегда узнает ее.

И эта, на первый взгляд милая, и что уж лукавить, красивая девушка, воспользовавшись ситуацией, решила выскочить замуж и устроить свою жизнь. Еще и детей решила завести. Думает смягчить мое сердце. Не тут-то было. Змея, одним словом.

После смерти матери я не задумывался о потомстве. О семье — да! А вот о детях. Влюбиться в женщину и потерять ее, пока она пытается произвести на свет твое потомство… Видимо, сам Бог услышал мои мысли, раз ввел в мою жизнь эту женщину.