Стоило входной двери захлопнуться, как тело мгновенно расслабилось, всецело растворяясь в теплой воде.

Воспоминания сегодняшнего дня сами собой начали всплывать в голове. Видимо, все то, что я не позволяла себе чувствовать, решило нахлынуть одной огромной волной.

Это был тяжелый и длинный день. Меня привезли в королевский двор где, после знакомства с королевой, начался пошив платья. Взгляд невольно упал на висевшее у двери одеяние. Такого красивого наряда у меня отродясь не было. Семь тончайших юбок, нежно переходящие из белого в светло-голубой, совершенно не сковывали движения и практически не ощущались. Вместо корсета королева предложила тонкую ткань, несколько раз обернутую вокруг груди, и имеющую неприметные завязки сбоку. Великолепная замена тугим корсетам.

Я была одной из немногих, среди всей труппы, кто носил корсет. Он был дешевым и грубым, постоянно царапал спину, на месте завязок, и стирал кожу, на талии, до крови. И все, потому что, худая по природе, я обладала, на удивление, довольно большой грудью.

К алтарю меня вел король, единственный кто искренне улыбался.

— Вы прекрасно выглядите, Лана. — сказал он перед выходом, предлагая мне локоть. — Надеюсь, что столь скромная церемония не омрачит Вас.

— Я благодарна за все, что Вам пришлось сделать. — ответила я, низко опустив голову.

— Это не доставило нам никакого дискомфорта, юная леди. И когда нет посторонних, можете звать меня Адриан.

Он проводил меня к алтарю, лишь на несколько секунд задержавшись у выхода, пока странная женщина, вручала мне букет и со слезами на глазах, громко всхлипывая сообщила.

— Какая миленькая.

Король широко улыбнулся, подмигнул мне, и проведя вдоль рядом, оставил стоять напротив супруга.

Церемония была долгой. Сначала нам рассказали о том, каким должен быть брак. Крепким и надежным, способным выстоять в любую погоду и при любых обстоятельствах, как крепость перед осадой, или маяк в бурю. Потом напомнили о том, что у супругов не должно быть тайн друг от друга. Ибо тайны порождают домыслы, а домыслы вносят разлад. Разлад приводит к распаду, что совершенно недопустимо. Завершилось все тем, что в браке важно внимание и забота. Ибо там, где двое не заботятся друг о друге, нет место третьему. А продолжение рода наша обязанность перед Богом и страной.

На этой фразе я смущенно опустила голову, а супруг сложил руки на широкой груди.

Затем одна из фрейлин встала, между нами, с караваем, на скатерти. Теперь уже муж, наклонившись, откусил кусок со своей стороны и разжевывая его, повернулся к королю, чтобы что-то спросить. Вопроса я не расслышала, так как ко мне обратилась девушка.

— Вам тоже надо откусить?

— Что?

— Вам тоже надо откусить. Таков обычай.

Я кивнула столь необычному обычаю, откусила маленький кусочек и быстро разжевала. Успела аккурат к тому моменту, когда пришло время клятв. Королева заранее сказала мне, что именно требуется сказать. По законам ее страны супруг меня оберегает, защищает, и становиться моей опорой до конца своих дней. Я же даю обещание быть преданной, верной, и поддерживать его во всех делах.

Как только церемония завершилась, ко мне вновь подошла странная женщина и, заливаясь слезами, начала поздравлять со вступлением в брак, началом новой, счастливой жизни, нахождение вечной опоры и прочее, прочее. Король, усмехнулся, кивнул и, забрав супруга со священником, отошел в сторону. Когда они вернулись, в руках новоиспеченного были документы о заключении брака.

На выходе из церкви я получила поздравление от короля и королевы. Последняя надела мне на руку тонкую золотую нить, посередине украшенную небольшим глазом, в котором блестел голубой камень.

— Я не нашла камня, который отражал бы цвет твоих глаз. — сказала она. — Но этот, мне показался ближе всего.

Взгляд переместился на правую руку. За всю свою жизнь, мне никто никогда ничего не дарил. Кто бы мог подумать, что я получу столь ценную вещь от самой королевы. Ведь я, обычная циркачка-сиротка, без гроша за душой.

Я готова была последовать примеру странной женщины, но меня, бесцеремонно потащили в сторону кареты.

Супруг не обмолвился со мной ни единым словом. О том, что его зовут Дэн Аренс, я узнала во время церемонии, когда священник спросил у него, берет ли он Лану (без семейного имени) в супруги. Короткое “Беру” прозвучало как плевок.

В своей жизни мне доставалось немало презренья, так что переживу и это. Моя задача стать для него хорошей женой. Не пререкаться, не возражать, не грубить. Проще говоря, быть ниже травы, и тише воды. К счастью, и это не станет для меня проблемой. Быть невидимкой я обучена чуть ли не с рождения. Пьяные загулы дяди Луи этому отлично способствовали.

Вот только дядя был раза в два, если не три меньше Дэна. Даже по сравнению с королем, что был и высок, и плечист, супруг казался горой, возвышающейся среди холмов. А София сказала, чтобы я не противилась прикосновениям супруга, и тогда, быть может, он будет добр со мной.

— А еще лучше, как можно быстрее, завести ребеночка.

— Но…

— Никаких, но, дорогая. Продолжение рода имеет важное значение в жизни мужчины. Роди ему сына, и он забудет обо всем плохом.

Родить сына от того, кто, встав в проходе, два дня назад, заполнил собой всю хижину. Его шипение проникало в самое сердце, вселяя страх, а грозный взгляд пробирал до костей.

Я поежилась и с головой ушла под воду. Хотелось привести мысли в порядок.

Родить ребенка. Господин Аренс вправе убить меня, какие уж там дети… Я давно перестала думать, что когда-либо, обзаведусь семьей, рожу детей. Из меня это выбили. Но стоило вернуться к мечтам о маленьких ручках, обвивающий шею, и нежном голосе, который произносит: “Мама”, как сердце бешено застучало, где-то под грудью разлилось тепло, а на душе стало светло.

“Мама”.

Вынырнув из воды, я снова улеглась поудобнее.

— Надо обсудить правила.

Я дернулась от неожиданности и ударилась локтем о металлический борт. Дэн сидел на полу, прислонившись к бадье спиной, с бутылкой вина, и смотрел в открытую дверь. Быстро пробежав по себе глазами, поняла, что все тело скрывает пена и выдохнула. Видимо, пока я пребывала под водой, он зашел в комнату и… а что и… это его дом, его спальня, его ванная-комната.

Супруг встал, прошел в спальню, вернулся со стулом в руках, развернул его спинкой вперед и сел, широко расставив ноги. Я машинально начала двигать руками пену, в сторону груди.

— Я снял с тебя всю одежду, после того как принес в хижину. А затем обтер тело согревающей настойкой и перевязал, прежде чем уложить на импровизированную кровать.

Его слова, вроде и адресовались мне, но только смотрел собеседник на бутылку, из которой, чуть погодя, сделал глоток.

Я с ужасом уставилась на широкую фигуру в дверях. В тот день, мои попытки оттолкнуть его не увенчались успехом, но воспоминания стерлись из памяти. И вот, стоило ему напомнить о том, что произошло, как ушедшее в тень, выползло наружу.

В момент опасности мы теряем любые мысли о приличиях. Исчезают стеснение и страх оказаться беззащитным перед другим человеком. Остается одно — срочно решить проблему, спасти или спастись, выжить любой ценой. Инстинкт, который присущ любому человеку. Все остальные чувства возвращаются позже.

То же самое произошло и со мной. Два дня назад, именно я лежала совершенно нагая, перевязанная его разорванной рубашкой, под шкурами, и тряслась от страха при мысли о последствиях, которые ждут меня, по возвращении домой. Сейчас же картина виделась в другом свете. Больше нет необходимости думать о том, как пережить дядины побои. Но появилась потребность решить вопрос о том, как поднять глаза и посмотреть на супруга. Его же, мои переживания не трогали.

— Правила будут следующие. — продолжил он свою мысль. — Для всех, мы обычная семья. У тебя не будет нужды ни в чем! Я на службе у короны, поэтому мое участившееся отсутствие не покажется странным. ТЫ, безгранична горда тем, что я ответственный и добропорядочный. Дом в твоем полном распоряжении. Из проживающих в нем: домработница Нина, она же повариха, конюх — Андре, и горничная Лиа, с которой ты уже успела повидаться. Я не считаю их прислугой. Они работники, друзья, но не тем, кем можно помыкать или пренебрегать.