– Слушай, Диана, я понимаю, что ты можешь не доверять мне после того, что ты видела здесь в городе и в Турции, но поверь, я не хочу ничего плохого. Я хочу жениться на тебе, смотреть за тобой, быть хорошим мужем и отцом. Что ты хочешь, чтобы я сделал прямо сейчас?

– Я не знаю.

– У меня есть идея: давай купим кольца на свадьбу или просто золото. Выбирай любое. Смотри, какие красивые браслеты.

В этот момент мы проходили мимо витрин ювелирных магазинов района. Я была смущена.

– Но это же дорого. Мы пока не женаты.

Позже пойму, какую делала ошибку с мужчинами, не только с турецкими. Я не умела принимать. Это просто перекрытие того волшебного канала, который называется любовью к тебе мужчины, это блокирование не только своего но и его финансового потока… Это потом. А сейчас.… Как я могла?

– Мне ничего не нужно. Если хочешь, купи мне… И показала на наушники к плейеру в витрине соседнего маркета.

Наушники!!!

– Ок. Может, ты хочешь, чтобы я купил тебе платье? Какое ты хочешь?

– Не нужно.

Вот такой я была. Странной. Но он, поняв мой характер, покупал все сам, не спрашивая, а спрашивал только то, что нужно было для дома. До мелочей, до ушных палочек, стиральной порошка, салфеток и прочего.… Так они следят за женщиной. До нюансов. Это и называется у них – «смотреть».

– Ты идешь в салон. Сколько тебе нужно, чтобы сделать волосы и все остальное?

Называю сумму. Даёт это и ещё сверху.

– Ты же нормально никогда не спросишь!

      А я просто не хочу чувствовать себя обязанной. «Глупости какие», пойму я позже. Я бы и не стала. Опять же мои внутренние ограничения, мое воспитание.

Мама «с лупой» все вглядывается в меня, а у меня перед глазами проносятся картины его заботы. Любит. Любит – значит, заботится, значит, берёт за женщину ответственность. И это в любой культуре так. Хм… Он и вправду меня любит? (мои коварные внутренние сомнения).

Это сладкое ожидание от того, что тебя обманут. Каждая женщина ждет от мужчины определенного поведения и получает именно то, что ожидает. Это закон притяжения. В полной мере я осознаю его позже, наблюдая за событиями жизни. Но это будет позже. А сейчас ожидание… Может? … Слабая надежда. Нет, не может. Так красиво и здорово просто не может быть.

Я улетела в мечтах и воспоминаниях и вернулась, когда его мама предложила пройтись по дому. Её пристальный взгляд ослаб, и от неё стали исходить вибрации дружелюбие и принятия.

– Что ты сделала с моим сыном, что он так влюбился? Девушек много у него было, это правда. Но о женитьбе он заговорил только с тобой.

– Спросите у него… Да, я могу сделать его счастливым. Он мне нравится, но мне нужно время, чтобы узнать его получше.

– Хорошо, – отвечает мать, – но не тяни.

У «них» считается, что если мужчина и женщина нравятся друг другу, свадьбу нужно играть как можно быстрее. Иначе в дело вмешивается шайтан. И невесту, например, могут оговорить, а у мужчины испортиться дела. Доля здравого смысла в этом есть.

И я стала наблюдать. И, конечно же, делала я это через призму своей матрицы. А в ней было четко прописано: полигамны.

И жизнь не замедлила подтвердить мне мое же собственное убеждение. Но об этом потом.

– Можешь ли ты родить? – спросила мать, – нам нужен хотя бы один внук.

– Я могу и двоих. Но не хочу с ними сидеть.

– Почему?

– Я хочу работать, заниматься любимым делом.

– На яхтах? – вмешался Джошкун. Надо мной же всё Сиде смеяться будет! Я, что, не могу обеспечить свою женщину?

– Но я, люблю это, понимаешь? И я буду работать, иначе замуж за тебя не пойду! – из меня прорвалось русское, я атаковала.

– Я понимаю, – не сдавался он, – максимум, год! Когда ты будешь рожать?

– Успокойтесь, – вмешалась мать. Я посижу с ребенком. У нас в семьях много детей. Работай, не беспокойся ни о чем. Я давно хочу ещё маленького.

      Надо обмолвиться, что его мама была старше меня всего на три года. Хотя как ровесницы мы не выглядели.

«Класс», – подумала я, – «именно так я хотела». Как я благодарна ей. Она показала мне, что каждый человек может построить свою жизнь, исходя из позиции собственного комфорта, и при этом возможна любая семейная модель, без ограничений. Она не осудила, как когда-то моя русская свекровь, а поддержала. Удивительно!

– Что ты будешь есть?

– Я обожаю менемен.

Это знаете, такое турецкое блюдо из яиц с овощами. Невероятно вкусное. Меня учили его готовить, но я так и не научилась. Уверена, что настоящую пиццу нужно есть в Италии, и приготовлена она должна быть руками итальянцев. Борщ с галушками в Украине, ну, а менемен… Неповторимый! Его может приготовить по-настоящему только турчанка. Ну, или турок. Надо сказать, что мужчины здесь готовят просто превосходно!

Принесла блюдо. Все хорошо. Но сколько сливочного масла и соли! Я не могу это есть! Объясняю аккуратно Джошкуну: «Твоя мама хочет научить меня готовить, но я не ем то, что она готовит. Менемен ем только на оливковом и без соли».

Смеется…

– Все в порядке, если тебе не нравится, как она готовит, будем есть в ресторанах, и то, как ты любишь. А я у неё в любое время смогу поесть.

– Но я же собираюсь быть женой! Я должна уметь готовить!

– Она научит. Будешь готовить мне. По праздникам.

«О, Господи», – думаю, ещё и это.

Осматриваю квартиру.

Вижу ребенка лет восьми. В зале. Это его младший брат: «Она мне нравится. Пусть будет его женой». «Малыш, я сама ещё ничего не знаю», – подумала я. В их семье было трое сыновей. Средний был младше Джошкуна на два-три года. Он относился к нему с неизменным уважением, впрочем, как обычно и принято в турецких семьях.

Я вышла на балкон, чтобы оглядеть территорию. Он сидит в кресле. Весь такой будто повзрослевший за эти минуты. Довольная улыбка на лице. Хозяин… Мужчина. Это считывается в позе и взгляде. Я сажусь напротив. Берёт мои руки в свои:

– Я сделаю тебя счастливой, самой счастливой. У тебя будет все, что ты хочешь.

– Я верю тебе. Но я боюсь. Боюсь быть плохой женой.

– Ты будешь самой лучшей женой. Вот только ещё ходить научишься (улыбается).

– Что значит, «научишься ходить»?

– Это значит, что при ходьбе ты будешь плавно покачивать бедрами.

О, Господи! Ещё и плавно бедрами. Вспомнилось русское «словно лебедушка плывет». Хорошо, я буду учиться ходить. Я представила, как иду босиком по мягкому восточному ковру, который массирует мои ступни, нежно щекочет и возбуждает. Я услышала аромат кофе и розы, как я прикасаюсь к его бархатной коже, как он целует мою шею. Улетела....

– Ты очень красивая женщина. И мне нужна именно женщина, понимаешь?

– Да, я понимаю. Кстати, я занималась восточными танцами у лучших тренеров.

– Покажешь?

– Да, если поженимся.

В животе поднимались бабочки. Он заботится, он молод, здоров, красив и хорошо обеспечен. Но было какое-то скребущее «но». Я поделилась с ним своими ощущениями. И страхами.

– Слушай, ты действительно сумасшедшая женщина. Скажи мне, что тебе нужно? Я дам тебе все!

– Ты молод! Слишком молод!

– Но ведь это здорово. Нормальные женщины хотят молодых, здоровых и богатых. У меня все это есть. Иди сюда, моя ненормальная.

Притянул к себе и поцеловал возле уха: «Обожаю тебя!».

Пока мы обедали, пришёл отец семейства. Войдя в комнату, он словно остолбенел. Ещё бы. Когда-то он «подкатывал» ко мне. Я сделала вид, что не узнала. Мы пообедали, и я поспешила домой. Джошкун отвез меня, поцеловал в щеку на прощанье и уехал.

На следующий день он приехал озадаченный.

– Что с тобой? – спросила я.

– Отец не хочет, чтобы мы женились.

– Но в чем дело?

– Я пока не знаю. Но главное, что ты очень понравилась матери. Она говорит, что ты – ангел, и она за нас. А значит, она сможет убедить отца.

И он оказался прав. Спустя не более чем неделю, я увидела его отца на улице. Он решительным шагом шёл по направлению ко мне. Я хотела увернуться. Он остановил.