Рискованно убрав другую руку со своего спрятанного оружия, она обеими руками принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке, не осмеливаясь встретиться с ним взглядом, пока он молча наблюдал за ней. Она могла сказать, что смутила его, и это подтолкнуло её. Пуговица за пуговицей, пока его рубашка не была расстёгнута.

Он был прав насчёт ревности. Вид того, как Фейнит провела по нему руками, заставил её желудок сжаться чуждым и неприятным образом. Ей были отвратительны мысли о том, что он сделал, и не менее отвратительна мысль о том, что он спит с этой прекрасной вампиршей — мысль о том, что Фейнит делает то, на что у неё не хватило смелости; принимает Калеба как своего собственного; делится с ним этим.

Но часть её не могла отрицать, что хотела заявить такие же права собственности на Калеба.

Она провела ладонями вниз по его идеальной, отточенной груди. Её пальцы нерешительно играли с каждой чётко очерченной мышцей. Она провела ими так низко по его плоскому, твёрдому животу, как только осмелилась, а затем скользнула обратно по его грудным мышцам к сильным плечам, его бицепсам, по рукам, которыми он напряженно упирался в полку, выставив их по обе стороны от неё.

— Ты можешь нажить себе кучу неприятностей, прикасаясь к вампиру подобным образом.

Она посмотрела ему в глаза, хотя и мимолетно.

— У меня и так неприятности, не так ли?

— Если ты не сможешь закончить то, что начала, то да.

Она позволила своим пальцам снова скользнуть вниз, задержавшись на его подтянутой талии, испытывая зуд от желания скользнуть ниже, но сомневаясь, что в ней ещё теплилась такая уверенность.

Она знала, что делать. Она точно знала, что делать. Без всяких угрызений совести она узнала множество способов удовлетворить мужчин в своей жизни, чтобы компенсировать невозможность сделать этот дополнительный шаг. Но с Калебом всё было иначе. С остальными она чувствовала себя под контролем. Она чувствовала себя в безопасности.

Она задержалась на татуировке, на которую, как она догадывалась, претендовала Фейнит.

— Сделал для неё?

— Я много чего сделал для неё.

— Вы долго были вместе?

— Несколько десятилетий. Сходясь и расходясь.

— Пока ты охотился? Так вот как вы с Фейнит познакомились?

— Да.

— Я думала, вампирам Высшего Ордена положено общаться только с другими вампирами Высшего Ордена.

— Фейнит не слишком заботится о правилах. Уж тем более, если она может держать это под прикрытием. И я тоже.

— Значит, ваши отношения были тайными?

Она снова посмотрела на него, осмелившись провести пальцами по поясу его джинсов с низкой посадкой.

Но он не ответил на этот вопрос.

Он был возбуждён. Одного взгляда на его джинсы было достаточно, чтобы сказать ей об этом. Он выглядел почти растерянным. Сосредоточенный, смертоносный, проницательный Калеб, казалось, немного растерялся в этот момент.

Это было то, что ей было нужно.

Это сработало.

Она сможет всё провернуть. У неё была сила вернуть себе контроль.

❄ ❄ ❄

Её прикосновение пробудило что-то глубоко внутри него, и он не знал, разозлило ли это его или порадовало, но в любом случае необузданное ощущение её прикосновения взволновало его.

Из всех серрин, с которыми он сталкивался, по иронии судьбы эта недолетка была самой смертоносной. Эти пальцы, прокладывающие неуверенные траектории, были завораживающими. Её непредсказуемость манила. Желание показать ей, как доставить ему удовольствие, было непреодолимым, но он наслаждался тем, что она нашла свой собственный путь. Она не просто прикасалась к нему, она изучала его. И вместо того, чтобы испытывать нетерпение, он просто наблюдал за ней — за её опущенными глазами, за дрожью в этих длинных, изящных пальцах, которые, как он мог себе вообразить: крепко обхватывали его и без того напряжённую эрекцию; эти чувственные губы обхватили кончик, её язык довел его до кульминации, прежде чем он глубоко проник во влажное тепло её рта.

Расстегнув его джинсы, она бы сказала ему, как далеко готова зайти, насколько глубоко погрузилась в игру. Кроме того, напряжение было неприятным, и он должен был получить высвобождение, несмотря ни на что.

Когда её пальцы скользнули по поясу его джинсов, он убрал руку с полки близ её головы и расстегнул джинсы.

Она всё ещё не могла смотреть на него — это был слишком высокий уровень близости.

Или она боялась, что он увидит её обман.

В тот момент ему было всё равно, что это было. Он собирался заставить её взять его. Он хотел, нуждался в том, чтобы увидеть, что она будет делать.

Но дрожь в её дыхании, когда он немного приспустил свои трусы, наполовину обнажившись, подсказала ему, что, несмотря на её возбуждение, в ней зарождалась лёгкая паника.

Взяв её за руку, он притянул её к себе и на мгновение увидел, что она закрыла глаза. Это была не игра, она по-настоящему нервничала. Он направил её пальцы и обхватил ими его длину, положив ладонь сверху, чтобы направлять её. Он подтолкнул её большой палец к кончику, заставляя её обвести его обрезанную головку.

Она держала глаза закрытыми, и, судя по напряжению в её свободной руке, прижатой к боку, он поглотил её в себя в этот момент. Он слышал, как в тишине комнаты участилось её дыхание.

Он крепче сжал её руку, заставляя её провести ладонью по всей его длине, и она не сопротивлялась, не протестовала.

Он отпустил её руку, желая, чтобы она сделала это одна.

Он ожидал, что она уберёт руку, но она этого не сделала. Её хватка ослабла, она убрала большой палец с его уже сочащегося кончика, но не отстранилась. Секунду спустя она снова усилила хватку, провела большим пальцем под гребнем, снова скользя им вверх к кончику и обратно вниз медленным, чувственным и исследующим движением, которое заставило его провести пальцами по книгам. Он наклонил к ней голову, вдыхая её запах, смешивающийся с запахом его собственного растущего возбуждения.

❄ ❄ ❄

Она не могла смотреть на него. Не могла заставить себя посмотреть в эти прекрасные зелёные глаза. Она не могла позволить себе ещё больше ощутить волнение глубоко внутри себя. И она не могла справиться с этим обманом.

Когда их окутала тишина, когда она исследовала его самым интимным образом, она почти забыла, что задумала сделать. Речь шла о том, чтобы ослабить его бдительность. Речь шла о том, чтобы взять ситуацию под контроль. Вместо этого она больше не была уверена, кто она такая. И уж точно не тогда, когда он наклонил свои губы настолько, чтобы почти поцеловать её.

Она отвернулась. Она не могла этого допустить. Не могла позволить себе испытать подобное. Но она заставила себя посмотреть на него, увидеть в его глазах страстное желание. И тот факт, что она произвела такой эффект, ошеломил её.

— Немного близко к краю, тебе не кажется? — мягко спросила она.

— Это ты не можешь ответить взаимностью; ты мне скажи.

Она сжала его немного крепче, глупо поддразнивая. Его возбуждение подстегивало её.

Его глаза слегка вспыхнули, но наполнились чем-то средним между весельем и опасным, тёмным желанием.

— Не испытывай судьбу, — прошептал он ей на ухо.

Ей нужно было привести мысли в порядок. Ей нужно было сосредоточиться. Но вместо этого низкий и заманчивый вызов, прозвучавший в его словах, заставил её изо всех сил удерживать свои мысли в нужном русле, погружая её ещё глубже в этот момент.

Потому что прямо тогда ей захотелось подтолкнуть его. Она хотела посмотреть, что он будет делать. Она хотела подвести его к этому моменту. Чёрт возьми, она хотела увидеть и почувствовать, как он кончает в её руке.

Она подалась вперёд и поцеловала его грудь, так призывно обнажившуюся перед ней. Поцеловала по всей длине скорпионьего хвоста, который обвился вокруг его шеи, когда она ускорила темп и нажим своей руки. Его вкус был таким прохладным, таким освежающим под её губами. Искушение лизнуть его было непреодолимым.