Не в силах скрыть обескураженную улыбку, я поставил менее важный чемодан на землю и осторожно, лишь двумя пальцами, пощупал рубаху за рукав.

– Да она еще и из хлопка!

– С ума сойти, да?

Ивлин пребывал в восторге от собственной выходки. Его извечно сияющее лицо резало глаз контрастом с общим эмоциональным фоном. Разумеется, все мы были несколько возбуждены предстоящей неделей. Но Ив – он был неподражаем.

Я не заметил, как успокоился. Эта дурацкая рубаха сделала свое дело – она наконец-таки вывела 3 июля из рамок обычности.

Я дважды хлопнул Ива по плечу и улыбнулся.

– Пальмы, я так полагаю, в связи с тем, что мы идем на пляж.

– Угу. – Ивлин даже дрогнул всем телом от ажиотажа.

– Вопрос в том, где ты обзавелся таким раритетом?

– Ну что тут скажешь, – Ив делано возгордился. – Я очень ответственно подхожу к делу.

Какой бы высокой организацией мы не слыли, набережная впервые была переполнена и подступиться к ней не представлялось возможным. Удивленные граждане переговаривались в предвкушении.

Мы с Ивлином заняли место в очереди.

– Дожили, – донеслось со стороны. – Занимаем очередь на убой.

– Успокойся, Карвер.

– Я спокоен, родная. Я даже почти мертв.

Я резко повернул голову в сторону голоса, но не смог найти в толпе участников разговора. Этот диалог странным образом что-то сместил внутри меня.

Я искоса взглянул в лицо Ива – с него не сходила жутковатая улыбка. Кажется, он просто не мог перестать улыбаться, хотя лицевые мышцы его уже кое-где подергивала судорога. Я проследил за тем, куда он смотрит. Высотки. Три высокие стройные иглы, торчащие из подушечки моря. Здания заметно покачивались, но ветер им ничего не сделает. Климат-контроль наверняка об этом позаботился.

Организацией последней недели человечества занималась целая команда везунчиков. Начальство поручило им это задание, а значит наградило их Целью. Кто бы они ни были, они потрудились на славу. Со своих мест в очереди мы видели не все, но на пляже уже проглядывались аккуратно натянутые полотна, энергосберегающие фонари, воткнутые прямо в песок, где-то уже был разведен первобытный огонь. С одной стороны был постелен дощатый настил, а на нем размещены несколько голограммных передатчиков. Вдоль берега тянулась вереница одинаковых летучек. Они зависли над кромкой воды и мерно гудели. Для тех, кто не переносил полеты, были предусмотрены более медлительные водные перевозчики.

– Добротно скроено, а?

Слева от меня пристроился один из начальства. Его полное лицо взмокло от летней жары. Я подумал, что высокая влажность при береге не принесет ему облегчения.

– С такого расстояния кажется, что так. – Честно ответил я. Он забулькал хохотом.

– Осторожней, мистер Уоксон! – Он пригрозил мне красным пальцем. – Это ведь моя работа!

Его работа, как же. Не думаю, что он приложил руку к постройке настила, или пригнал все эти летучки, или хотя бы развел огонь. Его работа заключалась в раздаче команд. Жаль, что это стало его Целью. Еще больше жаль, что ему она понравилась.

– Потрясающе! Просто потрясающе, сэр!

Это Ивлин. Он широко улыбается, трясет с оживлением руку этого потного мистера, который краснеет от неприкрытой лести, на которую сам напросился.

– А организацией входа, случайно, не вы занимались?

Я чувствую, как правый уголок моих губ предательски прорезал сантиметр по диагонали вверх. Смотрю на начальника. До него не доходит ироничность слов Ива. Он едва хмурится и вежливо отказывается от похвалы и на этот счет.

– Что ж, надеемся увидеть вас в скором времени, сэр. – Ивлин быстро перебивает зародившиеся сомнения на наш счет и в настойчивой вежливости прощается с начальником.

Мы переглядываемся с недобрыми улыбками. Кажется, мое дурное настроение действует на Ивлина не лучшим образом. Но кому какое дело, если этому влиянию осталось жить не больше недели.

Тем более подошла наша очередь.

Как только мы назвали свои идентификационные данные, получили брошюрки с расписанием недели и ступили на официальную территорию пляжа, мне нестерпимо захотелось остаться в одиночестве. Всё это напряжение подсолило воздух.

– Пойду, пройдусь. – Ни к кому в частности не обращаясь, сказал я.

– А как же… чемодан?

Я трепыхнулся, словно попался на рыболовный крючок, и кто-то хорошенько дернул с той стороны. Я посмотрел на короб расщепителя так, словно взвешивал решения, хотя выбора передо мной не стояло. Ивлин прав: сперва нужно поместить устройство в надежное место в высотках, а потом уже пускаться в свободное плавание.

– Я имел в виду, пройдусь вдоль берега. Нужно найти подходящий летающий аппарат. – Я махнул настоящим полупустым чемоданом в сторону летучек, одинаковых, как капли воды.

Ивлин сверкнул глазами, и мне почудилось, что меня просканировали. Он понадежнее обхватил свой багаж, пользуясь моментом, чтобы грустно улыбнуться не мне, а своим ногам, а затем промаршировал к четвертой или пятой припаркованной летучке.

– Тот, что не занят, сгодится.

Мы взвалили свою ношу на корму, удостоверились, что загерметизировали багажный отсек, и уселись на сидения. На упрощенной панели управления были только кнопки зажигания, автопилота и несколько кнопок для персональных настроек комфорта. Мы решили не закупоривать летучку, а пролететь с ветерком. Хорошо, что это предложил Ивлин – мне оставалось лишь делано кивнуть. Хотя я и сам был в восторге.

Мне не так часто доводилось пользовать летучки. К начальству меня доставлял офисный лифт, а в другие государства я предпочитал мотаться на сухопутном монорельсе. Не то чтобы я боялся высоты, но этот фактор работал не в пользу воздушного транспорта. Хотя ни одно другое место не открывало такой завораживающий панорамный вид. Я слышал, как волны штурмовали берег, набегая на него в неистовом исступлении. А приятный хлесткий воздух разбивался о наши с Ивом тела, трепал его разноцветный пальмовый раритет, словно флаг нашего собственного маленького пиратского судна. Пиратов не существует, конечно же. Как и любых других видов преступлений. Но однажды я был свидетелем, как маленькие дети играли в «плохих древних людей». Выглядело это одновременно смешно и интригующе: всегда интересно наблюдать за работой мысли подрастающего поколения.

Я вдруг подумал, что эти дети так и останутся детьми. Это справедливо по отношению к их гражданским правам?

– Смотри, Уилл!

Ивлин указывал на крайнюю левую высотку, к которой мы приближались. Наша пиратская летучка снижала скорость и настораживающе вибрировала, борясь с потоками ретивого ветра. Но казалось, будто она раболепно трепещет от величия своей будущей пристани. Зенитное солнце создавало стопроцентную видимость, обволакивая яркими лучами элегантные изгибы высоток. И чем ближе ты становился к этим громадинам, тем меньше и беззащитнее ты себя чувствовал.

Я запрокинул голову назад, наблюдая как холодное скопище стекла и стали вонзается в голубой купол небосвода. Детище чьей-то Цели, кропотливая, масштабная, значимая работа. Невольно я проникся глубоким уважением к тем, кто сумел не утратить таланта и навыков для создания подобного рода сооружений. Это не помешало мне испытать зависть.

Когда наша летучка пришвартовалась к одному из широких платформ-балконов и электронный голос сообщил нам о доступности безопасного схода, мы разобрали свой немногочисленный багаж и перебрались через борт. По периметру балкон был огражден каменной кладкой, слитой в элегантные массивные перила. Я провел ладонью по ним, чтобы удостовериться.

– Ивлин, это камень.

– И… это, разумеется, должно нас удивить.

– Каменное дело устарело много сотен лет назад. Я не знал, что кто-то способен на такое.

– Способен, – Ив тоже ненадолго притронулся к перилам. – Человек на все способен ради цели.

Я молча согласился с ним, и мы вошли внутрь высотки, в которую нас распределили. Я даже не подумал, что за словами Ивлина может стоять нечто большее, чем просто замечание о каменных перилах.