Участливое внимание в прохладных глазах, полностью закрытая поза, неуловимая усмешка на бледных губах. Низа почувствовала, как капля пота ползёт по виску. Недооценила. Мастер Файон будет недоволен.

— Но вы всегда… — сказала она непослушными губами. Контроль над ситуацией выскальзывал из ее рук. — Всегда говорили о Луне, как о неспособном мальчике.

Ясмин добродушно засмеялась, словно не чувствуя напряжения, накрывшего беседку плотным куполом.

— Что за глупости, мастер Струны. Мы искали седьмую точку, только и всего. И я не называла Луна тупым, тупым его назвали вы.

— Но вы всегда…

— Это вы всегда, уважаемая Низа, лезете в процесс обучения, а в результате дети не могут запомнить даже карту энергетической акупунктуры. Кроме того, я не позволяю называть детей такими словами, как «тупица», «неспособный» или что вам там почудилось.

Подростки молчали в попытке проанализировать ситуацию, а вот Лун уставился на неё, как суровый крестоносец, обнаруживший себя на детском утреннике.

Это было объяснимо. Не так давно, Ясмин не стеснялась в выражениях, вступая с Низой в спор. Но она не могла изменить прошлое

Будущее — другое дело.

Ясмин отвернулась от Низы.

— Итак, бесполезно понять акупунктуру без практики, как мы видим на сегодняшнем примере. Поэтому будет разумно разбиться на пары и потренировать свой навык. Не бойтесь нажимать на точки, никакую энергию вы не заблокируете.

Лун умудрился покраснел повторно. Это умиляло. Все-таки он ещё ребёнок, хотя и очень сердитый.

— А завтра в это же время навестите меня и продемонстрируете, как усвоили тему.

— Но это только одна тема из двенадцати, к тому же самая простая, — Вейгел небрежно склонил голову и блестящие снежно-белые волосы буквально стекли по рукаву его платья. Девочки, как зачарованные, уставились на его рот. — А экзамен уже через месяц. Я не желаю тратить время на благотворительность.

Лун превзошёл все ожидания, сравнявшись цветом со свеклой. Кажется, конфликт между вспыльчивым Луном и снежным Вейгелом начался уже очень давно, но Ясмин этого не замечала.

Чудовищная невнимательность!

— В таком случае, к завтрашнему дню цветок Вейгел подготовит показательный бой с цветком Луном, выполненный исключительно с помощью энергетической карты. Цветок Лун принимает бой?

Конечно, принимает. Цветок Лун, с учетом всех его характеристик, не может не принять.

— Принимаю.

Вейгел даже не усмехнулся. Редкий тип человека, способный унизить взглядом.

— Мастер Ясмин, — завопила Низа. — Как можно стравливать детей! А если произойдёт несчастный случай?!

Ясмин подавила усмешку. Должно быть Низа подогревала неприязнь между мальчишками не один день, а Ясмин перехватила конфликт в последней стадии. Заорёшь тут.

— Стандартный учебный бой под моим присмотром.

Она проникновенно посмотрела Низе в глаза и улыбнулась. Приятно видеть панику в рядах противника.

***

На ужин она после некоторых раздумий прибыла минута в минуту. Опоздание можно расценить, как неуважение, а ранний приход, как попытку навязаться. Если уж откровенно, Ясмин была рада этому приглашение по целому ряду причин, главной из которых была возможность бездействия. Пока она в «Зелёных листах» нет смысла волноваться об Айрис, ждать прихода Абаля, ждать новостей от Верна или Хрисанфа, тревожиться о будущем допросе по поводу последней операции в Чернотайе. Можно болеть и праздно проводить время, а можно сутками сидеть в депрессии — итог будет один и тот же. Перевод собственной жизни на бесплодные размышления, страхи и переживания — самое страшное преступление на земле. Человек не должен убивать и без того краткий отрезок своей жизни собственными руками. Но… Мало кто понимает это.

— Доброго заката, — поприветствовала Ясмин госпожу Милеву.

Милева сменила платье на броский серебристый наряд с короткой шалью. Вечерами здесь ещё было прохладно. А госпожа Анда накинула на утреннее платье мягкий шелковый плащ и стало заметно, что она не столько крупная, сколько упитанная.

Они расположились на приятное чаепитие в одном из уютных уголков лабиринта, где неподалёку от столика расположился фонтан и кокетливая резная беседка с мраморными ступенями. Гиацинты всех цветов радуги одуряюще пахли и лежали разноцветным кружевом под самыми ногами. Вся эта поляна была полна какой-то сказочной редкой красоты. Кролик с ягодами и какими-то на редкость пахучими травами оказался восхитителен. Ясмин опасалась его пробовать и зря. Это действительно было вкусно.

— Люблю кролика, — не смогла удержаться она от неловкой похвалы.

— Платонически?

— Гастрономически!

Госпожа Анда весело засмеялась и чуть не захлопала в ладоши от радости, словно Ясмин сказала невесть какую смешную шутку.

— Вы такая искренняя, — сказала она. — И тоненькая. А я вот ем и все уходит в бока.

— Я просто бегаю много, а так и сама люблю поесть. Хотя, конечно, такого кролика я впервые пробую.

— Это потому, что в Листах необыкновенный повар, я переманивала его к нам, да он отказался.

Госпожа Милена сожалеюще взмахнула руками, живописуя размах кухонной трагедии, и Ясмин невольно засмеялась. Да, нужно быть настороже. Но так приятно поболтать о ничего не значащих пустяках с людьми, которые знают толк в приятной беседе.

Они обсудили прогнозы собственных заболеваний, даты выписки и условились непременно встретиться за пределами санатория, как добрые подруги. Даже обменялись данными о проживании, хотя госпожу Милеву немного смутил адрес Ясмин.

— Мастеру с оружием четвёртого порядка положено личное поместье в пределах Астрели, — искренне возмутилась она. — Не понимаю, как можно селить мастера в убогих парных покоях?! Да их и покоями не назовёшь!

На самом деле так называемые парные покои были достаточно большим помещением — точнее двумя помещениями, соединенными большой свободной аркой. Но теперь там расположилась Айрис, так что о приватности можно забыть, поскольку одна из комнат была проходной.

— Нам с сестрой как раз по комнате, — простодушно заметила Ясмин.

— У вас есть сестра?!

Глаза дам заблестели от любопытства. Конечно, она рисковала, преждевременно рассказывая об Айрис, но выгода такого шага превышала возможные риски. Она даст правильное впечатление о своём положении и положении Айрис, предупредит шаг Примула, вздумай тот запретить ей рассказывать об этом, а заодно и немного очистит имя Бересклета от копоти.

— Мы случайно встретили Айрис в Чернотайе во время этой операции, она осталась совсем одна, я не смогла оставить ее. Она бы не выжила. Все-таки она моя младшая сестренка.

— О святая Лилия, совсем одна! Как она там оказалась, бедняжка?

— А где же… Где же ее… ваши родители?

Ясмин виновато пожала плечами. Этот момент они с Абалем не обсуждали, поэтому она трогательно потупилась.

— Милая Анда, — упрекнула госпожа Милева, — не причиняй расспросами боль. Каковы бы ни были родители, они родители.

— Простите, мастер Ясмин, язык мой без костей, я не желала вам вреда…

Ха-ха. Серьезно? После всего, что с ней сделали в Варде, они стесняются причинить ей боль расспросами? Ясмин с трудом подавила усмешку, а после вдруг подумала, что это может быть правдой. Только ее предшественница считала всю Варду своими врагами, но являлись ли они таковыми? О Бересклете не принято говорить, но не запрещено. Бересклет принято винить в случившемся катастрофе, но его юные ростки законодательно все ещё дети Варды. И Айрис — тоже. Настоящая Ясмин, запуганная отчимом и пережившая многочисленные лишения, возможно, просто не видела истинного положения дел.

— Я не видела родителей много лет, — успокоила Ясмин свои случайных подруг. — Последний раз мы виделись на мое десятилетие, ведь их держали в закрытой зоне.

— В закрытой зоне, — вдруг удивилась госпожа Анда. — Мы полагали, что вы видитесь с ними каждый раз, как отправляетесь в Чернотайю. Мы полагали, что именно поэтому вы так часто отправляетесь туда.