Я попытался продвинуть грузовик вперёд. Я потратил на это бóльшую часть двух минут; просто пытался напугать этого человека, чтобы тот отошёл с дороги, но он этого не сделал. Я подъехал прямо к нему и нажал на гудок. Ничего.

- Этот парень глухой и слепой? - спросил я.

- Рой... Я не думаю, что это парень.

Я посмотрел на неё, приподняв брови.

- Что ты имеешь в виду?

- Он слишком невысокий, чтобы быть парнем. Я думаю, что это ребёнок.

Мои глаза расширились. Присмотревшись, я понял, что она права. Кто бы это ни был, его рост не мог быть ни на дюйм выше четырёх с половиной футов.

- Хорошо, но всё же, почему он не двигается?

Стэйси открыла рот, но ничего не сказала, просто покачав головой и пожав плечами. Я оглянулся на дорогу впереди.

Ребёнок всё ещё стоял там, неподвижный, безжизненный, больше похожий на пугало, чем на настоящего ребёнка.

Я крикнул на него в последний раз, прежде чем открыть дверь.

- Эй, что ты делаешь? - спросила Стэйси.

- Оставайся здесь, я посмотрю, что там происходит, - я вышел и закрыл дверь, услышав, как Стэйси посоветовала мне быть осторожным.

Я начал подходить к ребёнку.

- Привет! - позвал я его. Он не двигался. - Эй, э-э-э... Ты потерялся, приятель?

Ничего.

Может быть, он глухой, слепой и немой? Наконец я добрался до него и тут же застыл как вкопанный. Не знаю, как я не заметил этого раньше, но лицо этого мальчика вообще не было его настоящим лицом. Это было что-то вроде маски, вырезанной из бумажной тарелки, вроде той, которую дети делают в детском саду на уроке рисования. Это была не обычная бумажная маска, она была похожа на одну из тех тарелок "Друзей из зоопарка", только с вырезанными из неё отверстиями для глаз и носа.

Я подошёл, чтобы снять маску, и как только кончик моего указательного пальца коснулся её, я услышал звук разбитого стекла, за которым последовала смесь звуков; и крик Стэйси, и пронзительный визг. Моя голова дёрнулась назад ровно настолько, чтобы увидеть около пяти, а может быть, даже шести маленьких фигурок, карабкающихся по грузовику. Прежде чем я смог сделать что угодно, я почувствовал, как что-то схватило меня сзади.

У меня не было возможности посмотреть, среагировать или хотя бы сформулировать хоть половину связной мысли, прежде чем острая боль пронзила моё тело из мочки уха. Руки парня быстро обхватили моё лицо и начали пальцами выкалывать мне глаза. Крики Стэйси стали громче, как и визги остальных пассажиров грузовика.

- Стэйси! - закричал я.

Я обнаружил, что это была ошибка, когда пальцы ребёнка решили перейти от моих глаз к попытке разжать мои чёртовы челюсти. Думаю, когда это оказалось безуспешным, ребёнок переключился на попытки просто засунуть руки мне в горло, чтобы задушить меня. Я изо всех сил старался встряхнуть этого маленького ублюдка, но какие бы это ни были упражнения или что бы ни делал этот ребёнок, это было эффективно, потому что я не мог заставить его отпустить, несмотря ни на что.

В конце концов, мне пришлось прикусить его, пока его руки были у меня во рту. Это действие сработало, и он отпустил. Он почувствовал, что проиграл и визжал, как и все остальные. Освободившись, я побежал обратно к грузовику, чтобы спасти Стэйси. К этому времени остальные, кстати, все дети в одинаковых масках свиней из бумажных тарелок, окружили её, карабкались по ней, кусали её, выдёргивали ей волосы.

Один из них, как мне удалось увидеть, оторвал пригоршню, оголив при этом приличный кусок её головы.

У некоторых из них были палки, которыми они били её по лицу. Я вернулся к грузовику, но двое из них выскочили на меня из окна с пассажирской стороны. Оба они тоже были с палками, и в итоге я получил два удара по лицу, сбившие меня спиной на асфальт. У меня мгновенно закружилась голова, и стало ещё хуже, когда они решили, что сбить меня с ног недостаточно, и начали бить меня лицом в грязь, пока я полностью не потерял сознание. Последнее, что я едва мог увидеть и услышать, это звуки криков Стэйси.

Они проникли и в мой сон; крики. Визги тоже. Во сне я видел всех детей, окружающих меня.

* * *

Они смотрят на меня. Я не вижу их глаз, но чувствую их взгляды, ненавистные и хищные, падающие на мою голову, словно ультрафиолетовые лучи солнца. Они все визжат и маниакально хрюкают, рвутся, чтобы наброситься на меня и разорвать меня на части, пожирая. Их лица быстро меняются: от детского к лицу в масках свиньи.

У них нет зрачков в глазах. Они угольно-чёрные, безжизненные, нечеловеческие. Я присматриваюсь к их лицам, их "нормальным" лицам, и обнаруживаю, что они все выглядят знакомо.

Я не могу этого объяснить из-за всего происходящего, но знаю, что видел эти лица раньше. Они приближаются ко мне и набрасываются.

Они окружили меня так же, как они окружили Стэйси, и менее чем за секунды мои руки и ноги были прикованы к земле. Я изо всех сил пытаюсь вырваться на свободу, но это бесполезно.

Их захваты, несмотря на то, что они всего лишь маленькие дети, представляют собой железные тиски на моих запястьях и лодыжках. Я кричу в агонии, которую легко заглушить их хаотичным визгом. Их глаза одновременно смотрели на меня, в каждом из них не было никаких эмоций и чувств, кроме голода.

Внезапно они все разошлись, за исключением тех, кто удерживал меня. Подо мной по земле прокатился визг. Моё сердце останавливается, моё тело сжимается. Передо мной я наблюдаю, как гигантская фигура обретает форму и господствует надо мной. Его дыхание горячее, как будто его ноздри похожи на гейзеры, выбрасывающие обжигающий пар прямо мне в лицо.

Он весь скрыт во тьме, полностью поглотившей все его особенности. Однако по его очертаниям я могу мельком увидеть две маленькие фигуры, выступающие из макушки зверя. Маленькие, однобокие, треугольные выступы, которые я принимаю за его уши. Это, в сочетании с видом его бугристой головы и того, что мне кажется мордой, заставляет меня понять, что это существо, этот зверь, нависший надо мной, готовый сожрать меня, есть не что иное, как сама легенда; "Человек-Свинья".

Ещё один оглушительный, сотрясающий землю визг обрушился прямо мне в лицо. Я чувствую, как кровь внутри меня замерзает в каждой конечности. Остальные вокруг меня присоединяются, создавая первобытный диссонанс, который сохраняется в воздухе даже долгое время после их прекращения. Зверь поднимает в воздух то, что мне кажется топором. Одним мощным взмахом топор опускается вниз и...

* * *

Я просыпаюсь, стреляя в вертикальное положение.

Вокруг меня было темно, и я почувствовал жгучую боль в нижней части тела. Представьте, что вы срали осколками зазубренного стекла, а теперь представьте это, но вместо того, чтобы оно вылетало из вашей задницы, оно исходило из ваших ног. Именно это я почувствовал, когда проснулся.

Я попытался пошевелиться, но обнаружил, что, помимо, конечно, усиливающейся при этом мучительной боли, моё запястье было ограничено какой-то верёвкой или чем-то ещё. Потребовалась почти целая минута, чтобы понять, что со мной что-то не так. Там, где были мои ноги, я понял, что они кажутся намного легче, чем должны были быть. Я попробовал пошевелить пальцами ног, предполагая, что, возможно, мои ноги онемели или что-то в этом роде, но обнаружил, что это не так.

Ноги не онемели, их вообще не было!

Я попытался схватиться за ноги, но из-за верёвки не смог продвинуться достаточно далеко. Я поднял правую ногу вверх, как можно дальше, преодолевая боль, связанную с этим действием, насколько я мог, чтобы найти подтверждение своих опасений.

В бледном мерцании мягкого лунного света, проникающего через небольшую трещину в стене или потолке, где я находился, я обнаружил, что моя ступня исчезла, отрубленная чуть ниже икры. Кровотечения не было, что указывало на то, что его, должно быть, прижгли или что-то в этом роде, но оно было, и оно исчезло.