Помимо битов я старался писать песни. На самом деле это началось задолго до полноценного продюсирования битов. Все, кто когда-либо увлекался созданием музыки в конце 1990-х/начале 2000-х, проходили через написание треков в программах от Ejay. В них содержатся заготовленные заранее лупы[7], с их помощью можно сформировать полноценную аранжировку, записать вокал и экспортировать на компьютер. Это была моя первая DAW (digital audio workstation, цифровая аудиостанция), и я зависал с ней часами. В свободное время катался на скейте, писал музыку и иногда рисовал. В таком темпе я сделал несколько «альбомов». Конечно, это нельзя считать чем-то серьезным, скорее просто весельем. Тем не менее на пару дисков моего творческого запала хватило. На последнем из них было, может быть, около 13 песен. Я не заявлял в них о чем-то великом – просто фиксировал поток сознания, наговаривал свои мысли на микрофон-палочку от Genius.
Уверен, что в этой истории себя узнали бы сотни тысяч музыкантов. Я сделал классный розовый дизайн для упаковки CD, записал несколько десятков копий. У меня был дисковод, позволявший оформить собственный дизайн дисков. Мне всегда было важно, чтобы это были не просто песни, а полноценный продукт. Ведь его можно продавать! Я продавал копии этих дисков своим одноклассникам и даже учителям за 200 рублей. Это можно назвать моим первым финансовым успехом в музыкальной индустрии. Сейчас мне смешно вспоминать то время, ведь тот «продукт» вряд ли можно назвать качественным. Зато я получил ценный опыт. Если ни с чего не начинать, то ничего и не получится. Тогда я сделал первые шаги как артист.
Был момент, когда я записывал музыку на кассеты. У меня был двухдековый магнитофон. В одну деку вставлялась кассета с записью музыки. Во вторую – кассета, на которую я записывал голос. Потом сливал обе пленки с помощью магнитофона. Я до конца не помню, как все работало, но в итоге появлялась единая запись с битом и вокалом. Конечно же, к ним я тоже делал дизайн и тоже продавал: преподавателю по брейкдансу (да, в ту эпоху все хотели танцевать брейк), друзьям. Вскоре стало проще записывать треки в цифровом варианте.
Парни, с которыми я дружил, тоже увлекались музыкой, пытались что-то записывать. Я бы не сказал, что у меня были шикарные возможности, но почему-то я объединял людей. Мы записывались иногда у меня дома, иногда у кого-то еще. Я с боем выпросил у родителей нормальный конденсаторный микрофон[8] и стойку для него на свой день рождения. На этом этапе, разумеется, мне уже давно было мало обычного компьютерного микрофона. Я записывал себя и друзей.
Когда мы сделали 2–3 песни, то начали искать возможность выступать. Несколько раз я выступал в клубах, за это не платили. Песни были на стандартные рэп-темы: какие мы крутые и как мы умеем понтоваться. У меня появились связи, я познакомился с рэперами из соседнего района. Всем им нужны были качественные биты, а у меня они были. Я никогда не продавал биты дешево, как продают современные школьники – например, по 50 рублей. Я продавал биты по 700 рублей и всегда повышал цену. Вскоре один мой бит стоил 1400 рублей. У меня всегда был талант продавать, но я осознал это уже в более зрелом возрасте.
Мое преимущество заключалось в том, что я всегда слушал только западный хип-хоп. Мои биты звучали классно с коммерческой точки зрения. К тому моменту, когда я начал продавать биты, я уже познакомился с трэпом[9]. В России он начал обретать популярность примерно в 2012 году. Его никто не воспринимал всерьез, поскольку не думал, что этот жанр станет популярен в нашей стране. Парни, покупавшие у меня биты, жили в Красногорске – родном городе Yanix’а[10]. Мы с ним никогда не пересекались, но он нравится мне как артист. Действительно, его можно назвать отцом русского трэпа, ведь до него хип-хоп-аудитория слушала только олдскульный рэп. В Красногорске было развито хип-хоп-движение. Местные музыканты хотели «прорваться», создавали свои студии, пытались делать полноценные альбомы. Однажды я даже записал один с рэпером, Максом по кличке RedB, также известным как Red-Flow. Так моя история пересеклась с рынком музыкальной индустрии.
У меня были конденсаторный USB-микрофон, который подарили родители, компьютер с длинной 49-клавишной MIDI-клавиатурой, поэтому я платно записывал треки разных ребят в квартире дедушки, куда съехал от родителей в 16 лет. Каждая запись стоила порядка 1000–1500 рублей. Я записал около 15 песен Макса. Кто-то приводил ко мне даже знакомых рокеров, но с роком у меня дела не задались. Мне нравится это направление, но тогда я не понимал, как сводить подобную музыку. Думаю, что моя наслушенность касалась исключительно хип-хопа. Я работал в программе Adobe Audition. Сейчас она не кажется актуальной, так как процесс наложения эффектов происходил не в реальном времени, как в других DAW. Они применялись безвозвратно, без возможности отмены.
1.2. Первый A&R-опыт
Я учился на специалиста по рекламе в Московском государственном университете культуры и искусств (МГУКИ, сегодня – МГИК) в Химках. Там случилось несколько историй, связанных с музыкой, одна из них даже оказалась пророческой. Мой однокурсник Костя увлекался глэм-роком[11]. Он играл на басу в одной группе. Парни постоянно бронировали репетиционные базы и тусовались там. Глэм-рок – чисто американский жанр, и петь, стало быть, надо на английском, но у группы не было английских текстов. У меня с иностранным языком все было хорошо, поэтому они предложили написать несколько песен. От скуки на парах истории я сочинял тексты, а ребята потом накладывали их на свою музыку.
В моем универе учился очень необычный человек. Он был одним из первых, кто завирусился в сети с помощью видео. Его звали Dirty Monk. Парень позиционировал себя как gangsta-рэпер, гонял голубей, записывая это на камеру, и сочинял фристайл-куплеты. Такой… прародитель Чипинкоса[12]. Я сразу смекнул, что он может делать деньги на своей популярности, но у него не было команды. Я стал тем, кто открыл его широкому миру и телевидению, – связался с ним, пообщался, мы договорились о встрече. На ней мы обсудили, каким образом я могу помочь ему «раскрутиться». Какой-то финансовой выгоды я не преследовал, это просто казалось мне прикольным. Я записал с ним песню у себя дома, договорился о встрече с телеканалом 2х2 и привел его туда. Остальное – уже история. Парень получил собственное шоу[13] на популярном телеканале. К тому моменту, когда его начали показывать, я уже с ним почти не общался.
Обнаружение Dirty Monk и открытие его широкой публике стало моим первым шагом в A&R-менеджменте. A&R (artist & repertoire) – менеджер – тот человек, который находит музыкальные таланты на самом раннем этапе для подписания их на лейбл, ведет переговоры, заключает контракты. Конечно, тогда еще я ни о чем таком не слышал. Компании занимались тем, что выпускали и продавали записи артистов на физических носителях. Стриминга как такового просто не существовало, не говоря уже о лицензиях на цифровой музыкальный контент.
Какой бы ни был артист, рано или поздно он сталкивается с музыкальным бизнесом. В бизнесе важно не то, чем занимается человек, а то, каков исход его действий, то есть насколько велика прибыль. С коммерческой точки зрения Dirty Monk – отличный продукт: он развлекает, привлекает внимание, органически вирусится (не нужно тратить деньги на рекламу). Это золотая жила. Уверен, специалисты телеканала 2x2 все поняли на самой первой встрече с артистом. Получается, что я предложил им офигенный вариант, способный приносить деньги.
