– Ты давно ел? – встревожился Бенедикт.

– Я? – Бельведерский поднял на ангела помутневший взгляд. – Я никогда не ел.

– Точно, ты же был каменным! Я и забыл! – Бенедикт снял с пояса фляжку и напоил попутчика водой, мысленно поблагодарив Гучу. Ему вспомнилось, что, когда тот кинул ему фляжку, он, машинально поймав ее, даже не сказал спасибо черту. – Ладно, давай поедим.

Ангел достал волшебный платок, расстелил его на траве и попросил еды. На платке появилось молоко в большом глиняном кувшине, фрукты, сласти и что-то овощное. Бельведерский отхлебнул из кувшина, потом быстро осушил его до дна. Ангел улыбнулся, вспоминая, как сам первый раз попробовал местную пищу. Вспомнил и свой щенячий восторг, и некоторые неувязки, связанные с этой самой пищей.

Бельведерский насыщался, быстро сообразив, что нужно его прекрасному телу для Нормального функционирования.

– Так, – рассуждал он, тщательно пережевывая пищу, – питаться мне надо регулярно, каждые три часа. Употреблять большое количество белковых продуктов. Потом – углеводы. Жиры желательно растительные, а в качестве основы хорошо подойдет рис. Оливки, к сожалению, только изредка. Нежное куриное мясо должно регулярно поступать на мой стол. И рыба. Рыба обязательно морская. Она содержит большое количество йода, и ее присутствие в рационе обязательно! Да, еще мед. Мед – это кладовая витаминов и микроэлементов. Орехи, молоко, творог – тоже ежедневно, небольшими порциями.

– Откуда ты все это знаешь? – изумленно воскликнул ангел. Откуда взялись у бывшей статуи такие глубокие познания в диетологии?

– Я это не знаю, я это чувствую. Всем организмом чувствую! А так как постоянно испытывать такое чувство мне не нравится, то я забираю этот восхитительный платок-самобранку.

– Это еще почему?! – возмутился ангел.

– Потому что он мне нужен! – Бельведерский стряхнул крошки и завязал платок на запястье большим бантом.

– Но мне он тоже нужен! – Ангел попытался забрать волшебный платок, но тщетно.

– А это твои проблемы, – отмел возражения Бельведерский нахал, – вот ты с ними и разбирайся.

– Но мы все равно вместе идем! – Ангел даже руками всплеснул от такого вопиющего нарушения этики общения. – Какая разница, у кого находится платок?

– В дороге всякое может случиться, – ответил прожорливый спутник.

– Но ведь в таком случае ты оставляешь голодным меня!

– А почему я об этом должен думать? Ты сам решай, как тебе питаться.

– Но ты бы мог попросить его у меня!

– Просить? Зачем? – удивился красавец. – Я сам возьму все, что мне надо.

– Н-да, с этикой у вас полный… – Ангел осекся, не зная, какое слово лучше всего отразит этические проблемы спутника.

– А что такое этика? – спросил Бельведерский.

– Мне почему-то кажется, что объяснения будут пустой тратой времени. Боюсь, что вам этого не понять. – И ангел вздохнул, впервые отказываясь от разговора на любимую тему.

Он замолчал, его спутник тоже не горел желанием продолжать разговор. Так они и вышли к избушке Гризеллы – мрачные и молчаливые.

Ведьма сидела на крылечке. Змейки на голове тоже повисли и пригорюнились. Они уже успели сцепиться с ведьминым котом и полчаса шипели на него. Кот тоже шипел. А ведьма ругалась, стараясь успокоить домашнюю живность. Потом ей это надоело, она просто выгнала кота из избы, а змеям пообещала открутить головы. Только после этого она смогла немного отдохнуть.

– Здравствуйте, Гризелла Бенесафуиловна, – донеслось до нее, но ведьма, поглощенная своими переживаниями, не услышала приветствия ангела.

– Оглохла, старая?! – рявкнул Бельведерский над ухом Гризеллы.

– Что ты орешь, наглец? – вскричала неожиданно выдернутая из задумчивости ведьма. – Что надо?

– Ничего не надо. – Ангел почувствовал состояние Гризеллы и поспешил утешить ее. – Я только хотел сказать, что новая прическа вас очень красит!

– А, это ты, Бенедиктушка. – Ведьма прослезилась.

– Приятно, что вы, уважаемая Гризелла, узнаете мой голос!

– Я не голос узнаю, я слова узнаю. Никто больше не скажет мне этого, ангелочек ты мой.

– Но вам действительно идут эти тонкие яркие змейки. Они так красиво вьются вокруг лица, так сверкают на солнце, что хочется смотреть на вас целый день.

– Спасибо, милок, – прошептала ведьма.

В уголке глаза собралась влага и маленькой слезинкой потекла по щеке, застряв в первой же складке морщинистого лица. Одна из змеиных головок высунула язычок и стерла капельку, а потом с тревогой заглянула в глаза новой хозяйки. Ведьма впервые посмотрела на свою прическу другими глазами – глазами Бенедикта и вдруг почувствовала, как в душе просыпается позабытая когда-то давным-давно черта – склонность к эпатажу.

– Ты прав, Бенедиктушка, спасибо, утешил старую! – сказала она, вставая. – Может, и я что для тебя сделаю?

– Если только подскажешь, где найти Медузу, – попросил ангел.

– Далековато идти будет. – Ведьма поправила драное платье и приложила козырьком к глазам ладонь, что-то высматривая вдали.

– Очень далеко? – снова открыл рот Бельведерский.

– Очень.

Бельведерский отошел от крыльца, поднял валяющуюся неподалеку метлу и вдруг, оседлав ее, поднялся в воздух.

– Эй, ты что делаешь? – Ведьма так опешила от наглости Аполлона, что даже не прокричала свое любимое слово – «фулюган».

– Беру твою метлу, – спокойно ответил Бельведерский, делая круги над полянкой – с каждым виражом метла набирала высоту. – Мне не хочется идти пешком в такую даль.

– Ты же сам хвалился, что у тебя великолепное тело! – вскричал ангел.

– Так оно такое, потому что мышцы напряжены, – крикнул наглец, делая еще один круг над полянкой. – И потом, они у меня для красоты, не для дела! Ими любоваться можно, но сильно напрягать нельзя. Нагрузка должна быть строго рассчитана для каждой группы мышц.

– Ты понял, зачем ему метла? – спросила Гризелла, дернув ангела за рукав.

– Да, – кивнул Бенедикт. – Он зарядку делать собрался. Размяться хочет.

– Наивный ты у нас, ангелочек! Это называется воровством, Бенедикт, а один вор у нас уже есть, все Иномирье успевает обслуживать. – Ведьма покачала головой и, отвернувшись от ангела, прокричала: – Отдай метлу, вражина!

Бельведерский как будто не слышал. Ведьма, сложив руки рупором, закричала снова:

– Верни метлу, ирод, ты куда?!

– На кудыкину гору, кукушек щупать! – прокричал в ответ Бельведерский, вспомнив услышанную по пути поговорку.

– Будь по-твоему, – злорадно проговорила ведьма и, щелкнув пальцами, прошептала: – Ты сам напросился!

Бельведерский исчез. Ведьма засунула в рот два пальца и свистнула. Метла, словно послушная собачонка, развернулась и подлетела к своей хозяйке.

– Кудыкина гора? Ни разу не слышал, – удивился ангел, в который раз поражаясь тому, сколько незнакомых мест есть в Иномирье, каких удивительных обитателей можно встретить в нем!

– Там сбудутся все мечты Бельведерского нахала. – Ведьма злорадно усмехнулась и потерла ладони.

– Какие?

– Он будет самым красивым, им будут любоваться, и он окаменеет, – ответила старуха таким зловещим тоном, что Бенедикт поежился.

– А где же мне искать Медузу? – Ангел отогнал неприятное ощущение, возникшее после слов Гризеллы, и мечтательно улыбнулся, представляя огромные миндалевидные глаза девушки.

– Там же, – ответила Гризелла и тоже улыбнулась. Несмотря на то что длинные желтые клыки несколько портили впечатление, эта улыбка была совсем не похожа на предыдущую. Так улыбается мать, собирая сына на первое свидание. – Твоя зазноба через башню Амината в Очень Забытые Земли попала и сейчас находится на этой самой горе.

– Значит, мне надо на кукушкину гору?

– На кудыкину, – поправила его Гризелла, – зачем так кукушек-то обижать?

– Так отправь меня, пожалуйста! – вскричал Бенедикт, чувствуя, как надежда разгоняет беспокойство, что тисками сжимало его сердце с самого утра.

– Таким же образом? – осведомилась старуха.